Летний детектив
Шрифт:
— Так Инна тоже в курсе?
— А кто бы за вами машину послал? Она и распорядилась.
Собираться было мучительно. Не без внутреннего трепета Марья Ивановна отнесла Ворсика к Раисе, заставила весь багажник банками с вареньем (раз уж едет в Москву, надо пользоваться случаем), проверила в двух домах шпингалеты, заперла все двери — наружные и внутренние, и отбыла в столицу.
На московской квартире собрались все, кто имел к этому делу интерес: квартиросъемщица Галя — хорошая женщина и банковский работник, участковый милиционер Саямов и верная Вероника. Инны не было. Сказали, что она подойдет, но она так и не появилась.
— Машенька, хорошо, что ты прибыла. Мы здесь ничего не трогали. Да здесь и беспорядка особого не было. Галя уезжала в отпуск, а когда вернулась…Галя, расскажи, как ты вернулась.
— Я уезжала на месяц, — начала рассказывать та деловым бухгалтерским голосом, — а как только вошла в квартиру, сразу поняла — тут кто-то был. Вначале я решила, что сюда приезжали вы, Марья Ивановна, но потом выяснила, что — нет. От Инны я узнала о страшном происшествии, которое случилось на даче. Бедный Лев Леонидович!
— А здесь как раз я подвернулась, — вклинилась Вероника. — Ты должна посмотреть, что именно пропало.
— А что в доме — не так? — осторожно спросила Марья Ивановна. — Я ведь здесь давно не была.
— Да все не так. Стулья сдвинуты, кресло не на своем месте. И ваза… И в ящиках — не так. Тут кто-то рылся долго и старательно. И книги…
— Почему вы думаете, что долго? — с интересом спросил участковый Саямов.
— Потому что вор не хотел оставлять после себя беспорядок. Я же вижу. Он перебрал все белье, а потом аккуратно на место положил. Он, или она, словом, некто, все содержимое стенки по нитке перебрал.
Марья Ивановна посмотрела на стенку, как на давнего друга. Хорошее приобретение. Куплена в стародавние времена. Тогда еще муж был жив. Вместе ходили отмечаться, а потом она еще дежурила всю ночь. Утром документы на стенку оформляли по паспортам. Ей потом все завидовали. И правильно. Хорошая стенка — деревянные ручки, никакой тебе лепнины и дешевой позолоты. Все пристойно и строго.
— А что собственно украли? — поинтересовался Саямов.
— Вот, пусть она посмотрит.
Марья Ивановна открыла один ящик, другой. Все, вроде, на месте.
— А у меня украли четыреста баксов квартирных денег, — продолжала Галя. — Как раз плата за два месяца.
— Где они у вас лежали? — спросил участковый.
— В Дале. И ведь нашел, гаденыш!
— Это как понимать — «дале»? — Саямов был весь внимание.
— Словарь Даля, — быстро сказала Марья Ивановна, поднимаясь с места.
Она вспомнила и о своих долларах — две бумажки по сто, которые она хранила в Диккенсе на случай своего приезда в Москву. Она достала стремянку и стала один за другим перебирать зеленые тома. Помнится, она сунула деньги в «Давида Копперфильда», но не исключено, что в этом принимал участие «Домби и сын». И там нет, и тут нет. Значит надо перебирать все двадцать девять томов. Присутствующие внимательно следили за ее действиями, наконец, Вероника не выдержала:
— Маш, у тебя тоже деньги украли?
— Похоже на то.
— Я говорил, что здесь был кто-то свой, — твердо сказал Саямов. — Он знал, где деньги искать.
— Да ничего конкретного он не знал. Я сама толком не помню, где у меня лежали эти двести долларов. Просто сейчас каждый вор знает, что вся интеллигенция деньги хранит в книгах. Не на посудной же полке их держать.
— А я опять за свое. Вы живете на седьмом этаже. Шпингалеты все целые, балконная дверь закрыта. Стало быть, нарушитель попал в дом через дверь. Какую-никакую экспертизу я уже сделал. Не первый год в органах. Ваш замок не взламывали, а открыли родным ключом. Вы ключиков часом не теряли? — спросил он у Гали.
— Нет. Они всегда со мной. А дубликат у Марьи Ивановны в деревне.
— Значит, кто-то чужой вашими ключами на время завладел, слепок сделал и на место их положил.
— Полный абсурд, — не выдержала Марья Ивановна. — Такой сложный путь! И для чего? Откуда вор мог знать про мои деньги, если я сама про них забыла. Что, ему больше воровать не у кого?
— А может быть ты не в Диккенса их положила, а во Франса? — участливо поинтересовалась Вероника. — Они же одного цвета.
Марья Ивановна перевела взгляд на самую нижнюю полку, где стояли менее востребованные книги. Да, Франс… восьмитомник. В третьем томе обнаружилось старое письмо от Улдиса. Господи, когда это было? Целая вечность прошла. И тут как озарение — а не это ли искал неведомый вор? Рядом с Франсом стоял черно-белый альбом: «Дрезденская галерея». Толстый, пухлый, да еще подмоченный альбом, купленный по дешевке. Издание старое, еще тех времен, когда дрезденские шедевры считались нашей собственностью. Репродукции очень плохого качества, потому и заткнуты на нижнюю полку. Но зачем кому-то понадобились бумаги почти столетней давности? Они же ничего из себя не представляют. Так… пыль, прах. Бумаг на месте не было. Может украли, но не исключено, что она сама их выбросила или переложила в другое место. Трудно вспомнить, если ты сделала это десять… а может быть двадцать лет назад.
— Галя, милая, живите спокойно. Ничего серьезного у меня не украли. Двести долларов я как-нибудь переживу. А вы можете считать, что за два месяца вы мне заплатили.
— Это как это? — вмешалась Вероника. — Ты что, Маш, богаче всех?
— Давайте нашу потерю поделим пополам, — смущаясь, сказала Галя. — Тогда я буду вам должна триста.
Вероника недовольно фыркнула, они там, в банке, побольше получают, чем пенсионеры. Молодая, и уже такая меркантильная. Но Марья Ивановна уже кивала головой.
— И вот что, Галочка, из моих денег купи, пожалуйста, новый замок и позови слесаря, чтоб вставил. Ключи от дома как-нибудь переправишь мне с оказией.
— А я в свою очередь поспрашиваю население, — заверил Саянов, уходя. — Вдруг кто-нибудь заметил, какие неведомые гости к вам наведались. Преступников надо находить и наказывать.
Словосочетание «неведомые гости» вызвало у Марьи Ивановны безотчетный страх. Другой неведомый гость уже посетил ее на даче и в руке у него был пистолет.
— Да. Марья Ивановна, я забыла вам сказать, — обеспокоилась вдруг Галя. — Вам звонил…давно, сейчас посмотрю, у меня где-то записано, — она с ожесточением листала большую телефонную книжку. — Вот! Вам звонил Натан Григорьевич и передавал привет.
— Какой Натан Григорьевич?
— Ваш начальник отдела.
— Да он умер два года назад, — сказала Марья Ивановна испуганно.
— Этот не умер. Он вами очень интересовался. Говорил, что бывшие сотрудники решили отметить какую-то дату. Вас тоже хотели позвать. Я сказала, что вы в деревне.