Летний домик с бассейном
Шрифт:
— И?
Я зажмурил глаза.
— Сегодня я звонил насчет результата. Причин для беспокойства нет.
— Правда? То есть, если с ним что не так, я хочу знать, Марк.
— Нет, ничего такого. А у тебя есть причины думать, что что-то не так?
— Он по-прежнему часто устает. И похудел, хотя ест не меньше обычного. И пьет тоже.
— Я кое-что ему удалил. Там еще что-то есть? На том месте?
— Нет. Желвак есть, но он не растет. Я, конечно, смотрю не каждый день. Но иногда щупаю. Украдкой, ясное дело. Так что он не замечает. По крайней мере, надеюсь, что не замечает.
Он похудел — это хорошая
— Вероятно, это простой жировик, — сказал я. — Безвредный, коль скоро он ему не мешает. Но если он захочет, могу удалить.
— Разве для этого не надо в больницу?
— В больнице вас включат в лист ожидания. А операция пустячная. И ко мне он может прийти в любое время. Даже без предварительной записи.
Лиза иногда спрашивала про Томаса. Юлия про Алекса не спрашивала никогда.
— Конечно, ты можешь ему позвонить, — говорили мы Лизе. — Спроси, не придет ли Томас к тебе поиграть.
Но с началом учебного года она спрашивала о нем все реже. Школьные подружки и друзья оттеснили каникулярного приятеля на задний план.
С Юлией обстояло иначе. Нам казалось, она пока вообще даже думать о мальчиках не хочет. Тем более о мальчике, который напомнит ей о летних каникулах. Вдобавок и слово «напомнить» здесь не вполне уместно. Кое-что о лете Юлия помнила, но не все. Вероятно, помнила и Алекса. Но до каких пор? До какого момента? Мы не спрашивали. Считали, что лучше этого не делать.
Ралф больше не заходил. Явно достаточно успокоился и отложил удаление «жировика» в долгий ящик. Само по себе оно и к лучшему. Возможно, болезни просто требуется больше времени.
В начале нового года мы опять получили приглашение на премьеру. На сей раз на чеховскую «Чайку». Мы не пошли. Проводили, так сказать, политику пассивного отталкивания. Старались создать как можно б'oльшую дистанцию между нами и семейством Мейер. Я намеренно говорю «мы» — Каролина полностью разделяла мою точку зрения.
Дело было в ресторане. Через несколько дней после того, как в ящик бросили приглашение на премьеру «Чайки». Впервые за долгое время мы опять ужинали в ресторане. За второй бутылкой вина я почуял шанс.
— Знаешь, почему я не хочу идти на эту премьеру? — спросил я Каролину.
— Потому что театр вызывает у тебя гипервентиляцию, — рассмеялась Каролина и чокнулась со мной.
— Нет, я о другом. Сперва не хотел тебе говорить. Думал, все само закончится. Но этого не случилось. Все продолжается.
Это была правда. Юдит еще несколько раз пыталась связаться со мной, но, увидев на дисплее мобильного ее имя, я каждый раз обрывал соединение. Когда она наговаривала голосовую почту, я не перезванивал. Ассистентке велел не соединять меня с ней, если она станет звонить на работу. Она и вправду несколько раз звонила. Но ассистентка отвечала, что я занят с пациентом и позвоню позднее. Чего я не делал.
Раз-другой она звонила на наш домашний номер. Оба раза трубку снимала Каролина. По ответам жены я понимал, что она разговаривает с Юдит. Да, ничего… в последнее время получше… Меня нет! — жестами показывал я Каролине и до конца разговора держался как можно тише.
— Я не
Я посмотрел на жену. Непохоже, чтобы мое заявление ее напугало. Напротив. Скорее позабавило. На ее губах заиграла улыбка.
— Что ты смеешься? Заметила или нет? Эта Юдит бегала за мной, клянусь.
— Марк… Смеюсь я поневоле. Над тобой. Не обижайся, я вовсе не собираюсь поднимать тебя на смех, но, по-моему, ты слишком поспешно делаешь вывод, что женщина находит тебя интересным, если немножко кокетничает или расслабляется. На даче я, конечно, тоже это заметила, но, мне кажется, Юдит кокетничает со всеми мужчинами. Непостоянная, из тех, что стремятся понравиться всем и каждому.
Признаться, в первую очередь реакция Каролины меня разочаровала. Она считала все это невинным флиртом. Ничего толком не видела. Вот, значит, как все легко, подумал я.
— Она регулярно звонит мне на мобильный, Каролина. Говорит, что скучает по мне. Что хочет меня повидать.
Каролина, смеясь, покачала головой, отпила глоточек вина.
— Ах, Марк, этой женщине просто хочется немножко внимания. Мне бы тоже хотелось, будь рядом со мною такой грубиян, как Ралф. Вот в чем дело. Внимание доктора. Может, ей этого хочется. Может, хочется, чтобы ты ее осмотрел.
— Каролина…
— Мне неприятно разрушать твои иллюзии, но ты сам напросился. Юдит действует так со всеми мужчинами. Я видела, как она выступала перед Стэнли. Похихикала, разок-другой провела рукой по волосам, так сказать, в задумчивости посидела у трамплина, свесив ноги в воду, — словом, известные женские приемчики. Вообще-то я удивляюсь, что ты с такой легкостью на них клюешь. У него она, кстати, имела больше успеха, чем у тебя.
Я воззрился на нее.
— Что смотришь? Ой, Марк, порой ты ужасно наивный! Думаешь, все женщины увиваются вокруг тебя, но этакая Юдит отлично знает, что делает. Я несколько раз хотела тебе рассказать, да все забывала. Вспомнила только сейчас, когда ты заговорил о ней. Так или иначе, было это однажды у бассейна. Вы — Ралф, ты, дети — уехали в деревню. Эмманюель неважно себя чувствовала и лежала в комнате за закрытыми шторами. И все время между этими двумя чувствовалось какое-то напряжение. Потом я поднялась наверх, взять что-нибудь попить. А когда глянула в кухонное окно, увидела их. Юдит лежала в своем шезлонге, Стэнли стоял, склонясь над ней. Начал он с ее лица, а потом облизал всю ее целиком, Марк. На самом деле целиком. Я нарочно гремела стаканами, спускаясь по лестнице. И они чинно лежали каждый в своем шезлонге. Но я-то видела. Видела по Стэнлиным плавкам. Думаю, незачем объяснять, чт'o я видела. И в следующую минуту он нырнул в бассейн.
Примерно через месяц после премьеры «Чайки» я прочел в культурном разделе газеты маленькую заметку:
Спектакль «Чайка» отменяется ввиду болезни исполнителя главной роли
Заметка содержала не больше десяти строк. «(…) Ралф Мейер (…) впредь до особого распоряжения выведен из состава труппы». О какой болезни шла речь, не сообщалось. Я хотел было позвонить, взял телефон, но в итоге решил, что лучше подождать.