Летний домик с бассейном
Шрифт:
Я кивнул.
— Со мной что-то не так, — продолжал он. — Боюсь, со мной что-то не так. Может, все это чепуха, но Юдит сразу впадает в панику, ей всегда мерещатся тяжелые болезни. Я не хочу, чтобы она беспокоилась. Из-за пустяков.
Вялый, сказала Юдит. В последние недели отпуска Ралф был какой-то вялый.
— Ты правильно сделал, что зашел, — сказал я. — Большей частью тревога оказывается ложной, однако лучше всего полная определенность. Каковы в точности симптомы? Что
— Ну, во-первых, я все время чувствую усталость. Собственно говоря, с лета. Ничего не хочу. Совершенно ничего. Такого со мной никогда не бывало. О’кей, я думал, что, пожалуй, слишком много работал в последнее время. А недели две назад появилось вот это… — Он встал с кресла и, без предупреждения расстегнув ремень, спустил брюки до колен. — Вот… — Он показал, но, если б и не показал, не заметить невозможно. — Три дня назад эта штука была вполовину меньше. Она твердая, а когда надавишь, причиняет боль.
Я посмотрел. Я свое дело знаю. С первого взгляда понял, что ошибки быть не может.
Ралфу Мейеру надо в больницу, на этой же неделе. Лучше всего прямо сегодня. Может, вообще уже поздно, но все равно чем скорее обратишься туда, тем больше у тебя шансов.
Я встал с кресла.
— Пройдем-ка в процедурную, — сказал я.
— Что это, Марк? То, что я думаю?
— Идем. Мне надо посмотреть как следует.
Он подтянул брюки чуть повыше, до ягодиц, и проковылял в процедурную. Я попросил его лечь на смотровую кушетку.
Я осторожно тронул желвак кончиком пальца, тихонько надавил. В самом деле твердокаменный, как он и сказал.
— Больно?
— Нет, если нажимаешь слегка, а если сильно, искры из глаз сыплются.
— Так мы и не будем сильно. Ни к чему это. В девяноста девяти случаях из ста это жировики. Просто подкожные разрастания. Клетки размножаются беспорядочно. Неприятно, конечно, однако не повод для беспокойства.
— Значит, это не… не то, что я думал?
— Послушай, Ралф. Стопроцентной уверенности не бывает. Но этот один процент мы тоже исключим.
— Что ты намерен предпринять?
Он не смотрел на меня. Смотрел на мои руки, натягивавшие резиновые перчатки. На скальпель, который я положил на ватный тампон рядом с его бедром.
— Возьму маленький кусочек. И отправлю на анализ. Через неделю-другую будет больше ясности.
Я продезинфицировал желвак и участок вокруг. Потом взял скальпель, надрезал. Сперва поверхностно, затем чуть глубже. Ралф застонал, хватая воздух.
— Неприятно, — сказал я. — Сейчас все пройдет.
Крови почти не было. Это подтверждало первоначальный диагноз. Я прорезал насквозь, до здоровой ткани. Надрезав здоровую ткань, я создал связь. Клетки из опухоли проникнут в кровоток и распространятся по всему телу. Метастазы… это слово всегда казалось мне красивым. Меткое, точное. В этот миг я сеял метастазы. Высевал зерна. В обозримое время они взойдут. В других частях тела. Которых невооруженным взглядом не увидишь.
Для проформы я поместил
— Можешь одеваться, — сказал я. — Выпишу тебе рецепт. Не те таблетки, которые ты тогда принимал. После долгого отпуска нам всем нелегко вернуться к будням.
У двери кабинета я протянул ему руку.
— Ах да, — сказал Ралф. — Чуть не забыл. Ваша палатка. Юдит дала мне вашу палатку. Она у меня в машине. Выйдешь со мной?
Мы стояли у открытого багажника. Под мышкой я держал палатку.
— Скоро у меня съемки, — сказал Ралф. — Помнишь тот сериал, о котором мы говорили со Стэнли? «Август»? Они начинают работу.
— А как поживает Стэнли?
Он словно бы не слышал вопроса. Над переносицей, между бровями, пролегла складка. Он коротко качнул головой.
— Я могу поехать? Съемки займут два месяца. Если мне придется прекратить в разгар работы, это будет для всех катастрофой.
— Конечно, поезжай. Не беспокойся. Большей частью все это оказывается пустяком. Мы просто подождем результата. А до тех пор времени достаточно.
Я подождал, пока его машина свернет за угол. Чуть дальше по улице стоял мусорный контейнер. Я бросил туда палатку и вернулся в кабинет.
Приемная была пуста. В процедурной я поднес склянку к свету. Прищурил глаза, секунду-другую рассматривал содержимое, потом бросил склянку в педальное ведро рядом с кушеткой.
42
Я думал, все пойдет быстро, но нет. Ралф уехал в Италию на съемки «Августа», а через два месяца вернулся. Потом позвонил мне насчет результата анализа.
— Из больницы ничего не сообщили, — сказал я. — Полагаю, они ничего не нашли.
— Но ведь и об этом должны сообщать?
— Обычно да. Завтра позвоню на всякий случай. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Часто устаю, но тогда принимаю твою чудо-таблетку. Действует замечательно.
— Я позвоню тебе завтра, Ралф.
Меня успокоило, что он по-прежнему устает. Бензедрин я ему выписал, чтобы подавлять симптомы усталости, тогда болезнь сможет без помех распространяться по организму. Однако продолжалось это дольше обычного. Я начал сомневаться в себе. В своей врачебной квалификации. Может, я все-таки ошибся?
На следующий день я позвонил ему, но трубку сняла Юдит.
— Ты насчет результата? — тотчас спросила она.
Я сразу не нашелся с ответом:
— Я думал…
— Да, Ралф тебе сказал, что ты не должен мне говорить, если с ним что-то серьезное. Но в итоге ты настолько его успокоил, что он мне все рассказал. Что, по твоим словам, это пустяки. Это правда, Марк?
— Я сказал ему, что, вероятно, это пустяки. Но для полной уверенности послал кое-что в больницу.