Летняя война
Шрифт:
В его мозгу мгновенно созрел план действий, и он, аккуратно приоткрыв дверь своей комнаты (Аня почему-то ее не заперла), выглянул наружу. Тускло освещенный коридор был безлюден, однако со стороны лестницы, откуда-то снизу доносились негромкие голоса охранявших главный штаб солдат. Произведя такую разведку, Вова неслышно закрыл дверь и подошел к окну. Это был единственный способ выбраться из усадебного дома. Но не из усадьбы. На счастье разведчика окно второго этажа находилось не так уж высоко, и, цепляясь за водосточную трубу (скрытую как будто специально ветвями раскидистого дерева),
Вова огляделся, пытаясь различить в кромешной тьме хоть какие-то предметы. Но полагаться пришлось только на свою память (ведь он не раз бывал в этой усадьбе еще до войны). Слева метрах в трехстах проходила железная ограда. О том, чтобы направиться туда, не могло идти и речи. Справа было слишком много широких дорог, по которым периодически прохаживалась охрана. Впереди же начинался лес, затеряться там было намного легче, да и потом Вова надеялся, что та столь отдаленная граница усадьбы охраняется меньше. Поэтому он и направился вперед.
Не успел он пересечь небольшую тропинку, идущую вокруг усадебного дома, и нырнуть в заросли орешника, как начался ливень (тот самый ливень, который, как и Вову, застал Аню в лесу). Разведчику это было только на руку. Он стал медленно пробираться к восточной части усадьбы.
Сначала все шло гладко. Метров пятьсот он преодолел без приключений. Но вдруг из темноты его окликнули.
– Эй, кто там?
– Свои!
– коротко ответил Владимир, продолжая идти, но на всякий случай сбавив шаг.
– Колька, ты что ль?
– Да.
– Ни черта не видно! Где ты там? Подошел бы, потрепимся!
– Некогда!
– Вова начинал злиться на этого навязчивого солдата, хотя, с другой стороны, радовался, что тот его принял за своего приятеля, а не за сбежавшего пленника.
– А что, тебе тоже охранять усадьбу этой ночью? Сочувствую! Вишь, какая погодка-то дрянная! Сейчас бы в казарму, да за картишки! Эх! Ладно, топай!
Владимир с облегчением вздохнул. Как ни странно сердце билось в этот момент быстрее, чем обычно. Он уже сделал несколько шагов, как сзади снова послышался голос солдата:
– Эй, Колька, постой! Хорошо, что вспомнил! Там, впереди, как раз отряд Пашки бродит. Передай ему этот пистолет. А то он его в казарме забыл, растяпа, а без него никак нельзя.
Пока солдат говорил, Вова невольно отступал, стараясь не производить никакого шума, и сворачивал при этом немного вправо, чтобы сбить врага со следа. Но упоминание о пистолете заставило его невольно остановиться. В те несколько мгновений он колебался между возможностью заполучить в руки оружие и абсурдностью этой идеи. Наконец, разум превозобладал, и Владимир снова стал отступать. Но было уже поздно. Прямо за его спиной послышался другой голос:
– Кажется, тут базарили про меня, и, кажется, не в очень лестной форме. Ну и где же мой пистолет?
Вова обернулся. Из-за деревьев вышел Паша, а с противоположной стороны через мгновение появился первый солдат. Еще можно было улизнуть, уповая на темноту, ливень и деревья. Но неожиданно для разведчика с разных сторон появились еще несколько солдат, видимо, из отряда Паши. Вова с досады выругался про себя. Солдаты уставились на Вову, и лишь Паша произнес:
– По-моему, это не Колька. Парень, ты откуда? Оттуда (и он протянул руку в сторону Черного лагеря) или оттуда (и он показал на тюрьму)?
– Нет, оттуда, - спокойно ответил Вова и кивнул головой на усадебный дом.
– А-а, понятно!
– протянул первый солдат.
– Это капитан разведки.
– Тот самый?!?
– присвистнул Паша.
– Ты что же это, получается, в бегах, что ли?
– Вышел воздухом подышать, - иронично ответил Вова, чувствуя раздражение. И побег его не состоялся, и этим солдатам почему-то очень нравится стоять под дождем и чесать языками.
– Но раз уж прогулка не вышла, я, пожалуй, пойду обратно, - преувеличенно вежливо, но язвительно продолжил Вова.
– И вы даже можете меня проводить. Не хотелось бы заблудиться.
И он решительно двинулся в сторону усадебного дома. Солдаты окружили его плотным кольцом, немало удивленные реакцией и поведением пленника. Таким образом, Вова снова был водворен в комнату на 2-ом этаже, и дверь за ним закрылась на этот раз на ключ. Поэтому, проснувшись с утра и проанализировав все события, Вова с неудовольствием отметил, что это уже второй его прокол за время войны.
Так он долго сидел на кровати, задумавшись и не замечая течения времени. И он не знал, сколько прошло - час или два - когда дверь его комнаты неожиданно распахнулась, и вошел высокий молодой человек, одетый в белые брюки и кремовую рубашку с коротким рукавом. Он кивнул разведчику, и тот медленно встал перед маршалом вражеского Белого лагеря. Владимир догадывался о причине прихода Сергея и пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь определить его настроение. Сергей закрыл за собой дверь и сделал шаг навстречу разведчику.
– Капитан Владимир?
– Да, - коротко ответил тот.
– Присаживайтесь, - Сергей указал ему на стул.
Вова покорно сел. От него не ускользнуло чуть заметное движение глаз маршала, быстро оглядевших его с ног до головы и остановившихся на его лице, и едва заметная, появившаяся лишь на мгновение улыбка, тронувшая уголки его губ.
– Сестра мне рассказала, что произошло здесь в мое отсутствие, - начал Сергей, снова приняв серьезный вид и заложив руки за спину.
– Я счел своим долгом навестить вас, ведь из-за солдата моего лагеря вы оказались в таком состоянии.
– Не стоило так беспокоиться.
– Как раз наоборот. Поэтому я пришел поговорить с вами. Прежде всего, меня интересует, какой, по вашему, явилась причина подобного поведения ефрейтора Юрия в лесу? Сам Юрий уже изложил свою точку зрения по этому вопросу, теперь же я хочу услышать это от вас.
– Мне, к сожалению, нечего ответить, - Вова прямо смотрел Сергею в глаза.
– Я понимаю, что это не вы избили Юрия, и не вам отвечать за его действия. Но, наверняка, между вами были какие-то разногласия или конфликты.