Лето бабочек
Шрифт:
Теперь все хорошо. И так нам казалось долгое время, хотя я уверена, все было не так. Но нам пришлось в это поверить, конечно, и жизнь как-то незаметно продолжилась, как мне кажется, мы все успокоились. Я училась и училась, и теперь учителя вызывали маму не затем, чтобы посоветовать, где купить одежду секонд-хенд, а как мне помочь во время экзаменов, так как я была «крайне старательная» и «исключительно одаренная». Но я не была: мне просто нравилось учиться. Браться за проблему и находить решение. Контроль, контроль,
По иронии, я думаю, что доставляла им больше проблем, чем если бы шлялась непонятно где, в Камдене, или Сохо, или еще где. Они могли бы наказывать меня, если бы я курила, или пила, или воровала бы, или приводила домой всяких непонятных парней. Но я этого не делала. Вместо этого я сидела в своей комнате: писала, читала, думала. Думала слишком много.
И вот, подходя к завершению этой небольшой биографической предыстории, в восемнадцать лет я была принята в Университетский колледж Лондона. Я помню, как моя старая классная руководительница говорила мне, когда я открыла мои отличные оценки: «Твоя жизнь лежит перед тобой, Нина. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты с ней сделаешь».
Наверное, я больше похожа на маму, чем я это осознаю, а может, и нет. В любом случае, мне стыдно, что я не выпустила наружу свой мятежный дух чуть раньше. Я всегда была идеально хорошей девочкой, как мне казалось. Никаких проблем. А потом я пошла и влюбилась.
Глава 8
– Но там чудесный день! Давай, Нина. Смотри, она очень бледная! – Малк обратился к маме, которая читала газету. – Не думаешь, что ей не мешало бы прогуляться?
– Ей двадцать пять лет, Малк, – сказала мама, но потом выглянула в окно и обернулась ко мне: – Детка, там правда хорошо. Может, тебе пойти прогуляться или встретиться с кем-нибудь?
– Все уехали, – ответила я.
– Прямо все?
– Те, которых я бы хотела видеть, да. Мне и тут хорошо, ты же знаешь.
– Знаю. Я просто… ты почти не выходила из своей комнаты все выходные.
– Я читала, – ответила я. – Просто хотелось почитать. И поспать.
Это была ложь. В последнее время я не могла заснуть. Я начала думать обо всем этом: где этот Кипсейк? Где мисс Трэверс? Что, по ее мнению, случилось с моим отцом? Что знает мама? И молчание оглушало меня, и сердце билось все быстрее и быстрее, стараясь собрать все кусочки вместе, как собака, гонящаяся за собственным хвостом, которая его никогда не поймает.
Что-то снаружи быстро пронеслось мимо, в световом пятне в нашем маленьком саду, и я выглянула в окно. Вдруг, неожиданно, мысль о том, чтобы сидеть весь день дома, оказалась невыносимой. Я встала.
– Хорошо, я пойду, – сказала я. – Но вы отлично знаете, почему я не люблю Хит по воскресеньям. Если мы на них наткнемся, я… я…
– Вот так так, – сказал Малк, потирая руки от удовольствия. – Мы не встретимся. Прекрасный денек для прогулки.
– Вот так
– Я? Конечно! Поработаю немного, – ответила мама. – Чудесно!
– Чудесно, – повторила я и выпила остатки своего чая. – Пошли, Малк. – Я посмотрела на часы. – Если мы выйдем сейчас, мы не попадем в толчею.
– Что мне делать с днем рождения? – спросил Малк. Мы шли мимо викторианских домов с башенками на окраине Хит, которые казались мне, когда я была маленькой, рядом сказочных замков. Солнце по-новому грело наши непривычно оголенные руки, деревья шелестели свежей листвой, и я почти опьянела от всего этого, радуясь весне.
– Дай-ка подумать. Ты же взял отгул, да?
– Точно. Мы с Бэрти едем к бывшему полицейскому, который нашел мертвую собаку в чемодане Льюис Витон, и еще ту пару рук в Грейпс. Будет здорово наконец с ним встретиться.
– Вы будете обедать парой рук?
– Ха-ха, Нина. Некоторым из нас нравятся дни рождения. Некоторые из нас, кроме тебя и твоей матери, действительно любят отмечать день, когда они родились.
– Да, – сказала я.
С уколом совести я вспомнила, что на прошлый день рождения ему самому пришлось покупать себе торт: я тогда еще жила в Палмерс Грин, а от мамы мало толку.
– Послушай, – сказала я, зная, что пожалею об этом, как только начну говорить, – почему бы нам вечером не пригласить несколько человек? Всего лишь парочку друзей и соседей. Бэрри, Брайана Кондомина, твоих старых товарищей репортеров, Лореляй и Роджера с того края улицы, и еще кого-нибудь.
– Плакаты? Воздушные шары, мне надо купить воздушные шары?
– Нет. Ты же знаешь, что у мамы на них аллергия. – Это была явная ложь, которую Малк не решался проверять каждый год.
– Справедливо. – Он широко и довольно мне улыбнулся. – Эй, мы же можем заказать пиццу. И пить разные эли.
– Эм… ну да. Если хочешь.
– Конечно, хочу. – Он потер руки. – Будет здорово, вот увидишь. А как насчет пригласить Себастьяна?
– Ну, опять же, если хочешь, Малк.
Но Малк махнул рукой:
– Нет, глупо, что я это предложил. Несправедливо по отношению к тебе. Я все еще жду, что мы с ним столкнемся, потому что мы в Хите. С ним и с леди Стервой. – Его глаза сверкнули, когда я скорчила рожу. – Забудь об этом.
– Все в порядке, Малк. Он был хорошим человеком. И есть.
– Ах ты, девчонка. Это так. Так и есть. – Он похлопал меня по плечу и вздохнул. Я почувствовала, что он собирается Кое-Что сказать, поэтому сменила тему.
– Малк, можно тебя спросить?
– Конечно.
– Та фотография.
Он побледнел.
– …с той девочкой на реке.
– Я думал об этом. – Малк заложила руки за спину. – Ты больше ничего не слышала от той женщины?
Я сделала шаг в сторону.
– Не могу перестать думать об этом. Не знаю, что мне дальше делать.