Лето и дым
Шрифт:
Джон. Все эти три или четыре раза, когда мы бывали вместе…
Альма. Так мало?
Джон. Да, раза три-четыре, больше мы не встречались… Так вот, каждый раз мы оба словно пытались что-то найти в другом, — сами не зная, что ищем. Телесным влечением это не было, хоть я вроде и вел себя однажды соответственно — помните, в казино, вы еще сказали, что я не джентльмен… Нет, не физическая услада нужна мне была в вас!..
Альма Знаю, вы уже как-то…
Джон. Вы и не смогли бы мне ее дать.
Альма. Да, тогда не смогла бы.
Джон. Но было в вас зато другое.
Альма. Что же?
Он
Джон. Вы не сумели найти этому имя, я не сумел распознать. Думал, так просто — чопорность пуританская; отблески пламени принял за сверкание льда. Пусть и теперь я не все еще понял, но знаю: то было пламя… Знаю, уверен в этом, так же как в том, что ничего не видел на свете прекраснее ваших глаз, ничего Не слышал чудеснее голоса вашего… И глаза ваши, и ваш голос — от них такое тепло… хоть вроде они и совеем отдельно от вас, от тела вашего…
Альма. Вы говорите так, словно тела моего для вас уже нет, хоть только что щупали мне пульс. А оно существует, как бы вы ни старались сбросить его со счетов! Спасибо хоть за откровенность. Мы поменялись ролями — и вот она месть! Вы пришли к моей точке зрения, я — к вашей, точно в гости решили сходить друг к другу в одно и то же время и не застали один другого дома: дверь на замке, звони — не дозвонишься! (Засмеялась.) Я пришла вам сказать, что теперь мне не так уж важно, джентльмен вы или нет, а вы убеждаете меня сохранить порядочность, остаться леди. (Вымученно смеется.) Роли переменились, и вот — месть!.. У вас эфиром пахнет голова кружится…
Джон. Я открою окно.
Альма. Прошу вас.
Джон. Вот так.
Альма. Спасибо — лучше. Помните, вы давали мне белые таблетки. Я израсходовала их — хотела бы еще.
Джон. Я выпишу рецепт. (Склонившись над столом, пишет.)
В гостиной — Нелли, они слышат ее голос.
Альма. У вас в гостиной посетительница, Джон, Одна из моих учениц по вокалу. Самая молоденькая, самая хорошенькая и — наименее одаренная. Та, которой вы помогли завернуть для меня этот платочек. (Вынув платок, подносит его к глазам.)
Дверь чуть приоткрылась, в щелочку заглянула хихикающая Нелли. На жакетике ее приколота ветряка остролистника. С веселым хохотом распахнула дверь, бросилась к Джону, прижалась к нему, визжа по-ребячьи.
Нелли. Весь город обегала и всем раззвонила!
Джон. Раззвонила? Что?
Нелли. Радостную весть!
Джон (поверх ее плеча смотрит на Альму). Мы ведь решили никому не сообщать пока.
Нелли. Не смогла удержаться. (Обернувшись.) Альма, милая, а вам он сказал?
Альма (тихо). Не было нужды, Нелли, я все поняла… по именам вашим вместе… на карточке!
Нелли бросилась к Альме и обняла
Нелли. Значит, самой первой узнали вы!
Альма. Я горжусь этим, Нелли,
Нелли. Взгляните на палец! Так и подмывало сказать вам об этом подарке! Но удержалась.
Альма. Ах, какой прелестный солитер! Прелестный! Впрочем, солитер здесь неподходящее слово: оно означает — один, отдельный, а этот брильянт означает — вместе, вдвоем! Он слепит меня, Нелли… больно… глазам больно!..
Схватив Нелли за руку, Джон притянул ее к себе. Почти через силу Альма поднимает лицо: оно залито слезами. Кивком головы поблагодарила Джона за то, что отвлек от нее внимание Нелли.
Берет перчатки и сумочку.
Джон. Извините ее, мисс Альма: она еще такой ребенок!
Альма (беззвучно засмеявшись). Мне пора.
Джон. Рецепт не забудьте.
Альма. Ах да, где он?
Джон. На столике.
Альма. Сразу же и зайду с ним в аптеку!
Нелли (пытаясь вырваться из объятий Джона, тот держит ее, чтоб она не могла взглянуть на Альму). Не уходите, Альма! Пусти меня, Джонни, пусти! Ты так меня сжал, что я дышать не могу!
Альма. До свиданья.
Нелли. Альма, милая, обязательно споете у нас на свадьбе! Весною, в Вербное воскресенье! «В садах Эдема глас прошелестел».
Альма затворяет за собой дверь. С выражением муки на лице Джон плотно сомкнул глаза. Осыпает поцелуями лоб,
Картина двенадцатая
В парке, близ каменного, фонтанного ангела. Вот-вот опустятся сумерки.
В освещенный участок сцены входит Альма. Медленно подошла к фонтану, наклонилась, пьет. Достала из сумочки маленький белый пакетик, начинает разворачивать его, и в это самое время вблизи проходит молодой человек в клетчатом костюме и котелке.
У скамьи он задержался, и взгляды их встретились. Вдалеке гудок паровоза. Молодой человек откашливается. Снова паровозный гудок. Молодой человек двинулся к фонтану; глаза его устремлены на Альму. Та в нерешительности медлит — белый пакетик еще не развернут. Потом идет к скамье и так же нерешительно останавливается перед ней. Молодой человек засвистел, сунув руки в карманы. С нарочитым безразличием и как бы случайно поглядываете через плечо. Неуверенным жестом Альма поднимает вуаль.
Бросив свистеть, он покачивается на каблуках. Снова гудок паровоза. Молодой человек вдруг поворачивается к фонтану, наклоняется, пьет. Альма кладет пакетик в сумочку. Молодой человек выпрямляется.
Альма (едва, слышно). Вода… очень холодная.
Молодой человек (живо). Вы что-то сказали?
Альма. Я сказала, вода холодная.
Молодой человек. Совершенно верно: холодная и страшно приятная!
Альма. Она всегда холодная.
Молодой человек. Вот как?
Альма. Да-да. Даже летом. Источник очень глубокий.
Молодой человек. Вот, значит, почему она холодная.