Лето волонтёра
Шрифт:
– Зачем ты ей пообещала? – спросил я тихонько, когда мы поднимались по ступенькам. – Ты же знаешь…
– Мутаген не поможет, ребёнок уже умер, – ответила Дарина вполголоса. – Может даже, ещё вчера. Она сошла с ума…
Я взял её за руку, мы остановились. Обернулся на женщину, укачивающую мёртвого ребёнка.
– Дарина…
– Ничего не поделать, – прошептала Дарина. – И раньше Гнёзда спасали не всех. Но…
Мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она сильная, она сдержалась. Вместо этого озабоченно произнесла:
– У меня нервы стали какие-то дёрганые. Настроение скачет. Слушай, это у всех девушек так? В особые дни?
– Ну… не знаю… – смутился я. – У кого больше, у кого меньше… Да, у всех.
– Тяжело вам с нами, – вздохнула Дарина. – Ладно, я буду себя контролировать. Это всего лишь гормоны.
Мы вошли в Гнездо.
У входа дежурила незнакомая стража. Без оружия, конечно. Помещение изменилось – исчез весь мягкий хлам, которым раньше был завален пол, большую часть лампочек поменяли и внутри стало светло. Ещё исчез запах, тот характерный запах влаги, ветхости, чужой жизни, который был раньше. Может, в Гнезде вентиляцию запустили?
– Та, что вы сделали? – удивилась Дарина. Она стражу различала лучше меня.
– Ты давно не заходила, – ответила стража. – Мы убрали лишнее! Нам не надо больше готовиться к планетам с зыбкой почвой.
Дарина пожала плечами. Сказала:
– Нам надо поговорить с хранителем.
Стража не удивилась.
– Идите, она ждёт.
Но идти не пришлось, хранитель Гнезда вышла навстречу. Странная девочка, которая так мечтала стать Изменённой, что сама себя изувечила. И, по сути, «запрыгнула в последний вагон», получив мутаген перед самым уходом Продавцов.
– Здравствуй, Лю, – сказала Дарина.
– Здравствуй, Дарина, – ответила хранитель.
Дарина некоторое время занимала пост хранителя, но чисто формально, мутаген она не принимала. А Лю, которую в человеческой жизни звали Людмилой, прошла все фазы Изменения. Она вытянулась, глаза стали ослепительно белыми, с такой крошечной точкой зрачка, что и не заметишь.
– Я ненадолго, – произнесла Дарина. Мы остановились в дальнем углу от входа, рядом с лестницей. Хранитель не то, чтобы мешала нам пройти дальше, но словно намекала – не стоит.
– Догадываюсь.
Формально Дарина оставалась жницей и членом Гнезда. Фактически она жила со мной. Всё сложно…
– Я пришла предупредить. Человеческие власти хотят попасть на Селену. На корабль Инсеков.
– Знаю, – ответила хранитель невозмутимо. – Наши говорили об этом.
– Ходят слухи, что кое-кто уже воспользовался экранами… – осторожно произнёс я.
– У нас нет матери Гнезда, – ответила Лю. – Для такой информации нужен доступ матери.
– А какая информация есть? – не унимался я. Было у меня ощущение, что хранитель не слишком-то мне рада, но отношения надо налаживать.
– Говорят, что некоторые Гнёзда разрешили переход на Селену, – хранитель поколебалась, но всё же ответила. – Маленькое гнездо в Хьюстоне. Гнездо в Брюсселе. Гнездо в Гуанчжоу. Гнездо в Бангалоре.
– Хьюстон, у нас проблемы… – пробормотал я. США, Европа, Китай, Индия? Как тут рассчитывать, что наши останутся в стороне!
– К нескольким московским и питерским Гнёздам тоже обращались с этим вопросом, – продолжала хранитель. – Я отказала.
– Правильно, – кивнул я.
– Только мать способна переключить экраны на корабль Инсека, – продолжила Лю. – Я так и объяснила.
– А если бы ты была мать Гнезда? – резко спросила Дарина.
– Я бы думала, – ответила Лю с достоинством. – Прежние ушли, Инсеки ушли, Продавцы ушли. Мы живём в России. Мы зависим от правительства. Нам дают продовольствие, позволяют занимать помещение. И… – она помедлила. – Я русская девушка.
– Ты Изменённая, – заметил я.
– Ну и что? Если другие Изменённые уже позволили людям пройти?
Наверное, она была права.
Нет, серьёзно, почему американцам и индийцам можно, а нам нельзя?
– Это плохо, это опасно, мы не знаем, к чему всё приведёт! – сказал я. – Надо объяснить…
– Ну так ты и объясняй, – Лю уставилась на меня белыми, будто слепыми, глазами. – Ты особенный, призванный дважды… прости, могу я опустить все титулы?
Похоже, придётся признать – она меня не любит.
– Всё-таки я не Изменённый, – сказал я. – Вам надо принять общее решение…
– Общее? – удивилась хранитель. – Инсека нет. Каждое Гнездо само по себе. Каждая мать сама решает, как поступать. Если кто-то попытается указать другим – будет война.
Я даже не думал об этом!
Гнёзда всегда казались мне едиными. Несмотря на расстояния и границы. Я знал, что там, в Галактике, Изменённые из разных Гнёзд порой воюют друг с другом, но не на Земле… разве что по приказу Инсека…
Хотя – опасалась же Дарина, что уничтожитель выведен в Большом Гнезде?
– Ты доволен сделанным выбором, Макс? – неожиданно спросила хранитель.
Да, она меня не любит.
Однозначно.
– А ты хотела, чтобы всё оставалось как есть? – ответил я.
Хранитель по-человечески пожала плечами.
– Перемены всегда к худшему.
– Если так считать, то надо сидеть в пещерах и охотиться на мамонтов! – вмешалась Дарина.
Хранитель посмотрела на неё.
– Когда Землёй правили Прежние, мы даже не слышали о них. Мне было шесть, у меня был маленький розовый телефон, я смотрела Влада А-четыре, хотела стать видеоблогером и у меня всё было хорошо! Потом Перемена, Инсеки, никаких блогов и даже телефонов! Инсеки сказали, что так нам лучше. Я хотела, чтобы всё было как при Прежних, хоть я про них и не знала. Но я решила, что буду с Инсеками.