Летоисчисление от Иоанна
Шрифт:
За стеной монастыря, отделённое рвом, находилось кладбище. Здесь среди крестов стояла небольшая бревенчатая церковка на каменном фундаменте.
В подвале под её алтарём два монаха копали яму — тайную могилу митрополиту Филиппу. Филипп же сам пророчил свою скорую смерть. Он творил чудеса и гневил государя. Кромешники могут отнять тело, чтобы не было потом мощей. Лучше сразу спрятать тело от поругания.
Один монах стоял в яме и насыпал землю в бадейку. Другой монах
Огонь её заметался. В дальнем углу подвала открылась маленькая дверка подземного хода. Ещё два монаха, сгибаясь почти пополам, на верёвках втащили в подвал длинный гроб.
— Глубоко не ройте, братья, — сказал один из пришедших монахов, прислоняя гроб стоймя к стене. — Не век ему здесь лежать.
— Искать будут, — пояснил монах с бадейкой. — Надо понадёжнее.
— Страшно умирать-то, братья… — тихо сказал третий монах, сматывая верёвки от гроба.
— Страшно — так беги, — ответил монах с бадейкой.
— Чего смерти бояться, если чудо видел? — сварливо пробурчал монах с гробом.
Где чудо — там Господь. Где Господь — там нет смерти, нет страха.
Страх бывает, если надо совершить подвиг. А тут какой же подвиг? Скончавшихся положено хоронить. Это не подвиг. Это как зипун надеть, выходя на мороз.
— Куда бежать, когда здесь спасение? — из могилы угрюмо спросил четвёртый монах.
Глава 11
ЦАРСКИЕ ПОТЕХИ
По всей Москве читали царский указ.
Посреди базарной площади тиун забрался на помост под виселицу, где качались давно расклёванные воронами мертвецы.
— Всем людям московским… а также бабам и девкам и боярским дочерям и купеческим дочерям… — надрывно затянул тиун, перекрикивая гомон толпы.
Люди недоверчиво оглядывались на тиуна, прислушивались.
— Великий князь Московский Иван Васильевич… являться на казни всех врагов государевых и гулянья с балаганными потехами… — Голос тиуна плыл над затихшим базаром волнами. — За ослушание битьё кнутом без разбора чина и государев гнев!..
В церкви, полной прихожан, перед причащением поп закрыл на аналое книгу и угрюмо объявил:
— А ещё велено говорить по всем приходам и базарам, и кабакам, и людным сборищам… — поп откашлялся в кулак, пряча глаза под брови, — чтобы завтра на рассвете весь народ собирался на площади, где государь устроит казни всех врагов своих и за государев кошт гулянья с брагой, горками, качелями и прочими потехами.
Паства слушала с пустыми лицами и крестилась.
— А кто не явится, того изловят и будут сечь нещадно, как за измену, — добавил поп.
«Пущай секут», — подумал он про себя.
По деревянным улочкам Москвы весь вечер, не спеша, разъезжали конные караулы опричников. Опричники молотили мётлами в ворота и кричали:
— Всем завтра с рассветом явиться на праздник государев!
— По домам будем объезжать!
— Кто мог, да не пришёл, того на Зарядье сволочём и под батоги положим!
Царь готовил народу потеху не хуже Масленицы.
Возле высокой горки, залитой льдом, Малюта усаживал в санки сына Гаврилушку.
— Я тебя вот с серёдочки спущу, — бормотал Малюта. — А дале тебе нельзя, сердешный, ушибиться можешь…
Тесовая горка была построена в потешном городке государя. Городок расположился на площади, обнесённой ледяными валами с рогатками. Здесь громоздились причудливые бревенчатые сооружения, перевязанные брусьями, укреплённые распорами и укосинами. Кое-какие из построек стояли ещё в лесах.
На лесах плотники стучали топорами и шоркали пилами. Лошади тащили брёвна и телеги с мусором. Работники на талях поднимали балки. Людей было много, но голосов почти не звучало.
За воротами раздался шум, и в городок въехали на конях Басмановы, Плещеев, Грязной, Очины, Кай-Булат и даже расстрига Вассиан. Следом за ними вкатились расписные санки в виде двух лебедей. В санках сидели Иоанн и Мария Темрюковна.
Завидев опричников, Малюта поспешно наклонился к Гаврилушке.
— Тятька сейчас отойдёт, а ты сам не бегай, понял? — Малюта поправил на мальчике шубейку. — Тятька пообещал тебе горку построить — построил. Теперь ты обещай тятьку слушаться!
Малюта побежал к саням государя.
Иоанн, улыбаясь, оглядывал городок.
— Гляжу, начудили вы, Лукьяныч? — весело спросил он.
— Для веселья твоего, государь! — задыхаясь, сказал Малюта. — Это всё придумал немец наш, Гришка Штаден…
Штаден неподалёку верёвкой измерял длину какого-то бревна.
— Позовите его, — приказал Иоанн.
— Гришка! Гришка! — закричали опричники.
— Намучились мы с ним, — пояснил Малюта, — Он же еле-еле по-русски!.. Но в разных выдумках — дока!
Штаден подошёл, скаля зубы, и снял шапку.
— Покажи государю хитрости свои, — велел ему Малюта.
Санки Иоанна тронулись и тихонько поехали по городку. Штаден шагал рядом.
— Твой, государь, вон там есть стол. — Штаден показал рукой.
Государь послушно повернул голову.
— А перед ним на землю положить изменники, — пояснял Штаден. — А на них — помост, где зубцы. Борона так есть.
Иоанн рассматривал поставленный отвесно дощатый щит с деревянными зубьями.
— Ты, государь, на помост деньги бросать. — Штаден показал, как царь кидает деньги, словно кур покормил. — Народ забегать на помост, и помост зубцами изменников колоть.