Летопись дел времён Иоанна Грозного

Серебрякова Елена

– Очень рад твоему приезду, – сказал поляк на родном языке англичанина, – приглашаю к трапезе.

– С удовольствием, пан Тодеуш.

Микульский указал на тяжелую дубовую дверь, расположенную между висящими медвежьими шкурами. На длинном овальном столе были расставлены уксусницы, перечницы и солонки. На поставце находились золотые и серебряные бокалы, сосуды с напитками. Слуга принес поднос с хлебом и встал напротив хозяина. Тодеуш взял калач в обе руки и разломил его пополам. Одну половину из правой руки подал гостю. Слуга принес блюдо с запеченным гусем, на столе появились соленые огурцы, моченые яблоки, сметана. Гость

принял хлеб и с ухмылкой заметил, что начало трапезы организовано по московским правилам.

– Скорее москали живут по нашим законам, – хозяин взял в руки наполненный золотой бокал, передал его гостю и потянулся за своим. Выпили за здоровье и в их общении наступила пауза. Ели, пили. Первым разговор возобновил хозяин.

– Мне сообщили, что твой визит вызван чрезвычайными обстоятельствами. Могу я узнать подробности?

– За период правления Великих князей Ивана и Василия Московия сильно преуспела в своем единении. Нам и вам это не очень по нраву. Эдак они завтра станут страной, с которой надобно считаться, а может еще начнут диктовать свою волю. И нас, и вас устроит Русь, состоящая из мелких княжеств, в коих постоянно происходят усобицы. После неожиданной смерти Василия на княжьем столе оказалась его вторая жена. Мы надеемся подобрать к ней ключ и принудить ее делать так, как нужно и вам, и нам.

– Исчерпывающе.

– Слухи доносят разное о последних днях правителя. Наш король сомневается в правдивости болезни и убежден, что князя отравили.

– Он ошибается, и тот кто доносит до него эти слухи, явно преследует дурную цель. События развивались следующим образом. В прошлом году князь Василий отправился в Троицкий монастырь. 25 сентября православные чествуют Чудотворца Сергия. После празднеств князь поехал в Волок Ламский на охоту. Остановку сделал в одном из сел. Там на левом бедре князя обнаружилась багровая болячка. В город он приехал уже в изнеможении, послал в Москву за князем Глинским и лекарями. Болезнь продолжала развиваться, и никто не смог оказать князю помощь. Понимая это, он послал в Москву двух надежных людей за своей духовной грамотой. В ней, составленной еще при первой бездетной жене Соломонии, назывался наследником престола брат Великого князя – Юрий. Теперь, когда от второй жены появился наследник Иоанн, князь сжёг прежнюю грамоту и, согласно новому закону, установленному Иваном III, объявил Великим князем старшего сына Иоанна. 5 декабря 1533 года ночью Великий князь умер.

– То, что ты рассказал, Сигизмунд прекрасно знает. Это его ни в чем не убеждает, уверенность короля в отравлении остается.

– Тогда стоит сообщить подробности. Великий князь Василий скончался от заражения крови, вызванной внутренним воспалением. У лекарей такое называется «веред».

– Но веред – это гнойное образование на теле. Неужели оно может вызвать смерть?

– Веред может образоваться на теле, а может оказаться внутренним, поначалу совсем невидимым. У Василия скорее всего образовался внутренний веред. В таких случаях пропадает аппетит, мучают ужасные боли. И еще – ни один яд не убивает человека целых два месяца.

– По какой причине ты так неожиданно уехал из Москвы?

Англичанин потупил взор, потом посмотрел прямо в глаза поляку и покосился на стоявшего у дверей слугу.

– Хочу тебя успокоить, этот и еще трое слуг глухонемые. А их у меня четверо. Они понимают только жесты и еще могут читать по-польски.

После паузы англичанин наконец заговорил.

– У меня была уверенность, что всех заморских лекарей после смерти Василия закуют в кандалы и отправят туда откуда возврата нет. Но потом понял, что сбежал напрасно. Никого по смерти Василия не наказали.

– У русских все происходит неожиданно. Так что понять тебя можно.

Генри не любил длинных бесед и с удовольствием удалился бы в отведенные для него покои. Но Тодеуш еще не удовлетворил свой интерес. Он был уверен, что теперь Московией будет править вдова Василия Великая княгиня Елена, по крайней мере до совершеннолетия ее старшего сына Иоанна, назначенного в духовной грамоте правителем Московии.

– Ты же знаком в Еленой Васильевной Глинской? – продолжал поляк, – Расскажи все, что знаешь о ней.

– Елена Глинская, несмотря на свою молодость…

– Великий князь умер в пятьдесят четыре года, Елене не исполнилось и тридцати. Ведь так?

– Именно так, пан Микульский. Так вот, несмотря на свою молодость, – чувствовалось, что реплика поляка вызвала раздражение у гостя, англичанин не любил, когда его перебивали, – несмотря на свою молодость, княгиня представляет собой бочку с порохом. Если найдется подходящий фитиль, она не станет разбирать кто перед ней. Сделает так, как посчитает нужным. Однако не всегда суть ее действий соответствует целесообразности.

– Мудрено! Проше говоря, она еще при живом Василии проявляла огромное желание властвовать?

– Можно и так сказать. Высокого роста, рыжеволосая, с породистым лицом, на котором очевиден волевой характер.

– Частая беременность не влияла на ее властолюбие?

– Думаю, в положении вдовы эти черты проявятся еще сильнее. Уже началось открытое противостояние княгини с родными братьями Василия. Юрий и Андрей после смерти Великого князя надеялись получить престол. Ведь сыну Великого князя Иоанну только-только исполнилось три года. Юрий Иванович уже поплатился за такое желание, его заковали в кандалы, а вместе с ним семью и приближенных бояр. Теперь другой брат Андрей притих. Желает хотя бы сохранить свой удел Старицу. Елена безусловно постарается укоротить и это желание Андрея. Она опирается на помощь своего дяди – Михаила Глинского, бывшего фаворита вашего короля Александра.

– Только Сигизмунд разобрался в нем и отослал в Московию, – вставил поляк.

– Вы верно еще не знаете, что у Глинского появился соперник – князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский.

– Кто это? – удивленно спросили Микульский.

– После смерти Великого князя Овчину свела с Еленой Аграфена Челяндина.

– Кто такая Челяндина?

– Сестра Овчины и мамка Великого князя. Иван Овчина сумел убедить Елену в собственной полезности и показал истинные намерения Глинского: держать правление страной в своих руках, использовать любые средства для этого.

– Думаю, что в этом случае Глинского отстранят от власти, изолируют и потихоньку умертвят.

Кенингтон невольно зевнул. Микульский сделал жест рукой. Стоявший у дверей слуга двинулся с места и принес канделябр с тремя горящими свечами. Поляк хотел продолжить разговор. Тогда гость прямо попросил поляка показать место для отдыха.

– Тодеуш, дальняя дорога утомила меня настолько, что я уже не улавливаю сути нашего разговора.

– Сейчас тебя отведут в покои и можешь отдыхать.