Летопись мужества
Шрифт:
В 1917 году Россия была обескровлена. Невежество и бесчестность правящих довели народ до отчаяния. Начинался распад большого организма, онемение его частей, задержка кровообращения. Революция вдохнула веру в Россию. Кровь снова прилила к сердцу. Народ смог отразить попытки врагов расчленить государство. Голодные и босые солдаты республики одерживали победы. Всем ясно: не победи четверть века тому назад революция, не было бы великой и независимой России - ее расклевали бы.
В огне испытаний проверяется сила и человека и государства. За Ленинград теперь сражаются грузины и армяне, а в горной Осетии украинцы отстаивают Кавказ. Вспомним, как под ударами Брусилова расползлась империя Габсбургов. Гитлер прошлым летом рассчитывал, что под напором немецких
Октябрь 1917 года проверен в октябре 1942-го. Одно слово теперь повторяют люди в пяти частях света, в Париже и в Чикаго: «Сталинград». Необычайное мужество защитников этого города выходит из рамок военной науки. Оно напоминает миру об историческом событии, имевшем место 25 лет тому назад. Сталинград ограждают не материальная часть, не стратегия, но люди, выросшие в советском обществе.
Так Октябрьская революция вторично спасла Россию. Если бы не было революции, не было бы защитников Сталинграда, не было бы рабочих, способных в одну неделю поставить завод на пустыре, не было бы узбеков, которые самоотверженно сражаются у Ржева, не было бы Красной Армии, изумившей мир.
Из дружественных стран приходят поздравления. В них мы находим высокую оценку армии и государства, которые одни в течение шестнадцати месяцев отбивают атаки Германии и ее вассалов. К 25-летию русской революции мы получили передовую статью в гитлеровской газете «Дае щварце кор» от 29 октября. Статья переполнена бранными словами, ее уровень - уровень гитлеровской Германии. Разумеется, автор называет русских «унтерменшами» и «тварями». Однако он должен объяснить немецким читателям чудо Сталинграда, и он пишет: «Никто не мог полагать, что такие твари способны на подобные подвиги». Понятно бешенство гитлеровцев. Но как не подчеркнуть, что даже кретины гитлеровской Германии ошеломлены духовной силой Красной Армии?
Конечно, русский солдат всегда был храбрым солдатом. Но разве не был храбрым французский пехотинец? Храбрость - это свойство. Мужество связано с воспитанием, с душевным миром, с идеей. Мы создали за четверть века общество, которое каждый гражданин готов защищать до последней капли крови, и мы воспитали людей, способных отдать свою жизнь не только на трибуне, но и на поле боя.
Октябрьская революция провозгласила мир, братство народов. Но миролюбие не означает слабости. Когда в Европе появилось зло, именуемое фашизмом, когда это зло слилось с разбойными традициями рейха и овладело совершенной техникой Германии, Россия, верная своей исторической миссии, выступила против зла. Многие демократы Запада тогда думали, что это непримиримость идеологии. Но это было и стремление отстоять свою независимость и мир в Европе. Когда другие еще надеялись откупиться или отмолчаться, Россия подала руку далекому испанскому народу. Все знают, что Асанья идеологически был куда ближе французским радикалам, нежели русским коммунистам. Но мы защищали не концепцию испанской республики, а право испанцев жить самостоятельно, не подчиняясь тирании Германии.
Наш праздник омрачен: немцы на нашей земле. Немцы терзают развалины героического Сталинграда, они рвутся дальше, на Кавказ. Мы по-прежнему сражаемся одни. Наши друзья щедры на похвалы и на поздравления. Мы не мерим наших жертв. Мы защищаем нашу землю и нашу независимость. Но пусть не удивляются воскресшие «умиротворители», что взоры измученного человечества снова обращены к Москве: сражаясь за свою свободу, ровесники Октября тем самым несут свободу порабощенной гитлеровцами Европе.
24 ноября 1942 года
«Наступление продолжается» - эти заключительные слова русских сообщений, передаваемых по радио, звучат как смутный гул шагов. Идет Красная Армия. Идет также История.
Еще недавно Гитлер торжественно заявил, что он возьмет Сталинград. Немцы тогда удивлялись, почему бесноватый фюрер так скромен, почему он не обещает им ни Москвы, ни Баку, ни мира. Зато
Все помнят, как год тому назад немцы смотрели в бинокль на Москву. Этот бинокль стал символическим. В Сталинграде немцы обходились без бинокля. Два месяца шли уличные бои. Немцы прекрасно видели развалины завода или дома, которые они атаковали в течение дней, иногда недель. Несколько сот шагов отделяли их от цели, но эти несколько сот шагов были непереходными, они были стойкостью и мужеством Красной Армии. Может быть, будущий историк напишет, что в годы второй мировой войны не раз бывали опасные повороты, когда всего несколько сот шагов отделяли гитлеровскую Германию от побед. Но эти несколько сот шагов были непримиримостью и упорством свободных народов.
Еще недавно немцы объявляли битву за Сталинград своей победой. Поэтому они охотно подчеркивали трудности битвы: тем почетнее роль победителя. 14 ноября «Берлинер берзенцейтунг» поместила статью своего военного корреспондента со Сталинградского фронта, которая начинается следующими, скажем прямо, неосторожными словами: «Борьба мирового значения, происходящая в районе Сталинграда, оказалась огромным решающим сражением». Дальше корреспондент пытается объяснить немцам длительность захвата Сталинграда: «Разве когда-нибудь случалось, чтобы полковые штабы приходилось выкуривать из канализационных труб? Мы приводим только один из ежедневных сюрпризов этой «крысиной войны». Впервые в истории современный город удерживается вплоть до разрушенной последней стены. Брюссель и Париж капитулировали. Даже Варшава согласилась на капитуляцию… Но советский солдат борется с тупой покорностью зверя…» Что думает теперь корреспондент «Берлинер берзенцейтунг» о роли Сталинграда? Впрочем, вероятно, он думает о более частных вопросах, как, например, о возможности выбраться из «завоеванного» Сталинграда…
Еще недавно даже наши друзья склонны были считать судьбу Сталинграда предрешенной. Издалека стойкость защитников этого города представлялась прекрасным безумием, бесцельным избытком мужества. На самом деле защита Сталинграда была частью большого стратегического плана. Защита Сталинграда подготовила теперешнее наступление. Несколько сот шагов, отделявшие немцев от завода «Красный Октябрь», оказались, как справедливо отметил немецкий журналист, полными «мирового значения». Защитники Сталинграда упорно удерживали каждый метр земли. Это позволило русским армиям на двух флангах пройти за несколько дней добрых сто километров. Защитники Сталинграда не страшились окружения. Кто теперь окружен? Гитлеровцы и их вассалы.
На близких подступах к Сталинграду и в самом городе немцы сосредоточили около двадцати дивизий. Эти дивизии еще недавно можно было назвать отборными. В ежедневных боях немцы несли огромные потери. Однако и поныне у них в Сталинграде значительные силы. Русское наступление началось на обоих флангах, где немцы занимали сильно укрепленные рубежи, по большей части на берегах рек. Здесь десятки вражеских дивизий, казалось, ограждали немецкую группу, которая вела бои в Сталинграде.
Задачи Красной Армии были сложны. Наступающим пришлось преодолеть чрезвычайно сильное сопротивление. Калач, Абганерово, Кривомузгинская и некоторые другие пункты представляли собой мощные узлы сопротивления. Конечно, и в этой обороне имелись свои слабые места. Разведка их обнаружила. Это было первой порукой успеха.
В статье «Берлинер берзенцейтунг», которую я цитировал, имеются следующие размышления: «Мы узнали цель, которую преследовал противник при обороне Сталинграда. Сильное предмостное укрепление на западном берегу Волги должно было стать исходной точкой для атак зимой. В соединении с ударами с севера по нашей фланговой позиции наши силы на Волге должны были быть ослаблены клещеобразным наступлением…» Немецкий журналист говорил о русских планах с усмешкой: он думал, что опасность предотвращена. А неделю спустя газета с его статьей, прибывшая на самолете из Берлина в штаб немецкой дивизии, вместе со штабом попала в руки красноармейцев.