Летопись в письмах маме. Переходный возраст
Шрифт:
Причины моего решения в следующем:
Я потерял всякую надежду на исправление ситуации, сложившейся в нашей семье. 20 лет слишком большой срок для этого. Сил и времени за это время вложено много, но еще больше вложено сил, мне кажется, в противодействие моим действиям. Мне стало невыносимо тяжело на все это смотреть последнее время. Мне крайне тяжело морально воспринимать все то, что между всеми нами происходит. Я не вижу путей выхода из сложившейся ситуации. Я устал от наших отношений, от взаимного непонимания, от тотального неверия и недоверия, от террора в семье по отношении ко мне, от отсутствия моральной поддержки и пр. Накопилось большое количество взаимных обид, – количество стало необратимо переходить в качество, – со всех сторон, их и моей. Достигло критической стадии и силы взаимное непонимание. Взаимные претензии стали просто непомерными по оценке каждой из сторон. Попытки честно объясниться и понять друг друга каждая из сторон практически не воспринимает, не принимает, доводит до абсурда.
Пока никакую квартиру для аренды не нашел. По опыту моих знакомых и сотрудников – это большая проблема в городе. Обещали помочь друзья, однако срочно никто не может ничего предложить. Не могу быть уверенным, что квартиру найду за несколько дней, потому как платить за нее много-много денег не могу, – их просто нет в наличии. Я и сам хочу уйти от них, но сдерживает отсутствие жилья. Впрочем, уйти-то я уже ушел, просто вещи еще остались там.
Вещи вывезу к своему другу для временного хранения, раз они так торопятся, что дошли до шантажа, чтобы я только забрал свои вещи. Когда найду жилье, тогда разложу их и приведу в порядок.
Я не остался один. Со мной моя Леночка. Вокруг меня достаточно хороших людей и друзей, готовых предоставить мне кров на ночь, но я не хочу этим злоупотреблять. Именно так я и живу сейчас, – ночую у друзей или в фирме, если не дежурю в больнице, на «скорой». Моя девочка поддерживает меня как может. Дома появляться не хотел, пока не решу проблему со своим проживанием. Просто мне грустно и неприятно встречаться с ними в настоящее время: я не хочу быть просителем там, где я на самом деле хозяин и владелец.
Вадим заявил, что в «моей комнате» живет сосед. Т.е. я виноват, что не выкупил комнату своевременно, когда, может быть, была для этого возможность. Бог ему судья! Конечно, если принять мои слова о том, что Вадим расчищает себе жизненное пространство, то на очереди на выселение сначала Юля, потом Валера. Если они с Валерой в будущем не объединятся.
Однако только ли моя вина в том, что квартира до сих пор, оказалось, не выкуплена полностью? Я очень просил всех их научиться экономить, собирать деньги, а не только учиться их тратить. Ведь могли же мы с Юлей и в самые трудные для нас годы откладывать по 5$-10$-20$ в месяц, – могли бы и дальше так же собирать, иногда даже больше. Но легче ведь питаться колбасой, чем готовить домашнюю горячую пищу. Я с ужасом смотрел как улетают все деньги на «бред», на «туалет», как никто не хочет ничего думать, как тянутся не за теми примерами, которые я приводил, а за противоположными. И не просто смотрел на это, а кричал от ужаса. Ведь денег никогда не откладывалось не только на квартиру, но и на какие-то ожидаемые плановые или неожиданные незапланированные расходы: отдых, болезнь, учеба, другие события и проблемы.
Я попытался вкладывать наличные в компьютер, – ошибся. И в плане возможной поддержки в работе на нем и совместного заработка, и в плане вложений в него денег. Но и наличку в доме было оставлять невозможно, – она ушла бы на те же «бред» и «туалет». И этому было много примеров. Потому и не удалось отложить и накопить на выкуп квартиры, хотя думаю, что если бы было все «по уму», с взаимопониманием и поддержкой, мы этот вопрос решили бы.
Поддержки не находил, всем что-то надо было срочно… Никто не помогал заработать, экономить, – только потребляли, даже залезая в долги. А долги погашать предоставляли мне. Ведь и задолженность за квартплату, которая у нас была, тоже складывалась из того, что мы потребляли больше, чем зарабатывали.
Огромное впечатление на меня произвело то, что они сделали с моей пропиской. Точнее то, что они не сдержали своего слова и умышленно сделали меня бомжом. (Не надо думать, что я не решил эту проблему, – но без их участия!) Это потрясло более всего: я всегда тащил все в дом, старался ни на кого не возлагать существенных проблем, все старался брать на себя. Квартиру получил, старался расширить ее, выплатили долг за квартирную плату.
А то, как они поделили квартиру даже не дождавшись моего окончательного отъезда, – это полный атас! Ну, спасибо за науку. Если бы я такое хоть краем пьяного ума мог бы предположить 15 лет назад, – я никогда и ни за что не вернулся бы к Юле в то время! А заведующий гор. здрав. отделом выгнал бы её с прошлой квартиры на ул. ***, а я бы даже не пошевелился в своем Марганце, ограничился бы перечислением алиментов! И по сей день дышал бы спокойно!
Спасибо, что научили уму-разуму! И себя показали!
Кстати, они сказали по телефону, что хотят затеять ремонт. Тоже стало обидно. Ведь если бы такое было хотя бы произнесено тогда, когда я еще был с ними, то приложил бы все силы для помощи: где-то доставал бы материалы, может кого-то бы нанял для помощи, сам бы искал возможность приложить свои руки, – время проведения всех работ можно было бы согласовать для совместного их проведения. Но они не хотели этот ремонт делать со мной, мысленно надеялись, что я взвалю это на себя и сам один все сделаю. Никогда для этого не было ни денег, ни сил, ни времени. А теперь у них даже без меня, оказывается, есть для этого и силы, и время, и финансы. И стремление! А почему этого не было тогда, когда я был с ними? Я готов был бы их поддержать, а от них поддержки не дождался. Или они стараются сделать теперь все, чтобы «убить» все мои следы в квартире, чтобы ничего не мозолило им напоминанием обо мне, не «подтачивало» мысли и совесть?
07.04.2004. я был дома. Сначала не могли найти письмо от тебя, которое я так ждал, а они его куда-то задевали. Потом под мое гадкое настроение на фоне прочитанного письма Юля (пытаясь воспользоваться этим настроением) попыталась решить ряд вопросов в свою пользу. Утром Вадим вместо вопроса «как дела, как здоровье» начал решать вопрос с возвращением компьютера домой (достойное воспитание своей мамы!). Неужели это так важно?!? Ведь он сам не так давно признался, что «этот аппарат мешает ему жить, заниматься, учиться. Что его надо продать, убрать, изъять!»
Последнее время, – возможно от усталости, возможно возраст пришел, – я стал очень болезненно воспринимать все то, что касается нас всех и лично меня особенно. Особенно несправедливые обвинения! Особенно когда это все исходит от них всех или от кого-то из них по отдельности.
Попытки решения любых проблем встречают непонимание, противодействие, злость. Ведь я пробовал и криком, и битьем, и уговорами, и слезами, возмущением и удивлением, просто спокойными рассуждениями, «разборами полетов», совместным анализом ситуаций, запугиванием возможностью своего ухода, смерти и пр. Но все просто не управляемые, особенно пацаны, а Юля потакает им или поддается на их уговоры по разным причинам, или пускает все на самотек. Постоянно действует формула, что я «плохой полицейский», а она – хорошая. Испокон века она отводила мне в доме роль следователя, мента, судьи и палача. Чтобы потом было легко и просто все свалить на меня. И во всех коллизиях, происходящих на фоне такого двоевластия, она, естественно, винит меня: мое отсутствие дома неделями (на работе), мои резкие выпады в их адрес (усталость), окончательный выход детей из под ее контроля и повиновения. И наследственность приплетает к месту и не к месту: постоянно тыкает мне судьбой моей семьи, – неустроенность моих родителей под конец жизни, Володин характер и его мытарства и исчезновение, связанные с его характером и образом жизни, и многое – многое другое.
Все привыкли к тому, что я приду и все исправлю, всем помогу, все сделаю, все решу. От перегоревшей лампочки до поступления в институт, от междоусобного скандала до поездки на отдых. И при этом еще будут ставить «палки в колеса», сопротивляться, критиковать, будут всем недовольные.
И ошибиться я, как минер, не могу! Ничего не прощается и не забывается, всплывает во всех конфликтах, спорах, обсуждениях, скандалах.
Мне это все категорически надоело, и давно. Уговоры, увещевания, воспитание детей надо бы начинать с Юли, но теперь, когда личности детей в основном уже сложились, что-либо исправлять считаю поздно. Теперь единственное что может на них повлиять, как я думаю, это мое отсутствие и отказ помогать им всем во всех мелочных и крупных вопросах. Если я привык с 16 лет полагаться на самого себя, то им тоже надо это дать попробовать.