Летопись в письмах маме. Переходный возраст
Шрифт:
И все долгие годы совместной жизни меня укоряют, что я мало зарабатываю, что я много работаю, сравнивают с кучей соседей и знакомых, – вот только на мой вопрос типа «а ты хочешь чтобы я пошел на завод?» отвечать отказывается: не хочет брать на себя ответственность за такое решение. (Она вообще не хочет быть за что-то ответственной никогда.) Ее ответ – «надо думать, и искать»! (Судя по словам Вадима, в сложившейся ситуации сама Юля вновь самоустранилась от принятия решений, мотивируя все известной своей депрессией, – опять пустила все на самотек, переложила принятие решения на Вадима, чтобы потом спустя какое-то время было кого обвинять. Или свалить на Вадима, или на его переходный возраст, или
Помощи от нее в чем-то существенном, в том числе и бизнесе не дождался. Только страхи-охи. Только упреки, только жадные взгляды, только отсутствие моральной поддержки.
(А чего стоят слова Вадима о том, что «мама столько работала, столько бумаг разнесла»! А сколько я людей нанимал со стороны для этих же целей? И что, Юле и Вадиму от той Юлиной работы долгие годы не «капало» ничего в тарелки и пр. места? Я что, все себе забирал?)
Легко воевать с человеком, который заведомо не хочет делать им зла! Они даже подали заявление в милицию, чтобы я не смог ничего им сделать или с квартирой!
Не смотря на «медленное самоубийство работой» они не хотят и никогда не хотели видеть того, что я приносил домой, и только старались придумать, «сколько же я трачу на себя без них». Как эксперимент последнее время я стал подсчитывать, что же я трачу на себя: на питание, пьянки, и пр., и что уходит на все остальные статьи расходов. Я провел статистическое исследование затрат нескольких последних месяцев (с августа 2003 года, если быть честным, и до 28-го апреля 2004). Экономил как мог и на чем мог (особенно на собственном питании) для выплаты долга за лечение Валеры (кто из них это оценил?) и долга за папу (те деньги, что переслал в Баку), для приобретения одежды и пр., но в какое-то время это на столько надоедало, что срывался в пьянку или немотивированные расходы на деликатесы.
Они все укоряют меня в том, что я не участвовал в финансировании семьи с лета прошлого года, что мало давал денег им всем и раньше. Я не согласен с ними, особенно за 2003 год. За 5 месяцев не смотря на тяжелое финансовое положение и дикую потребность в деньгах (не считая тех денег, что я давал Вадиму в долг и так и не получил назад до конца, и того, что мне приходится тратить на содержание своего неработающего предприятия), я выплатил за семью более 2600.00 грн. (Это более чем 1,5 ставки в месяц «грязными».). Когда это все на словах, – это одно, а когда вот так на бумаге, точнее, в электронной таблице, удобной для анализа, так распределены, – это другое.
Я не шикую и сейчас, но реальные расходы на мое питание вне дома таковы (и они не могут быть меньше без домашних «тормозков»), что они никак не укладываются в те 20-40 гривен, что мне всю мою жизнь Юля выделяла на дорогу и питание на месяц (этой суммы едва хватало на дорогу по самому дешевому тарифу, по которому по городу практически и не поездишь). Иногда только питание в месяц занимает 150 гривен, иногда 300 гривен без деликатесов. Все зависит от многих факторов.
Получается, что я эти деньги тратил и раньше, добывая их правдами и неправдами, – когда больше, когда меньше, – но никто их не видел, не учитывал, не брал во внимание (и не понимал что эти деньги я не брал из домашних денег, т.е. из той зарплаты, которую я им отдавал), хотя их можно было бы значительно уменьшить, если бы брал питание из дома, если бы в холодильнике не была всегда «торичелева пустота». И вырученные из такой экономии деньги тоже попадали бы в семейный бюджет. И меньше было бы, наверно, срывов на дикие пьянки с друзьями, меньше напряженность в семье. Хотя для напряженности, я думаю, поводы обязательно бы нашлись.
На сегодняшний день я погасил почти все личные долги перед всеми, остались текущие мелочи, – я вышел «на финишную прямую». Появился «свет в окне». Никто из них не принял ни материального, ни морального участия в этом моем почти годичном марафоне, – только старались «ставить палки в колеса». Теперь бы вздохнуть, но придется платить за съем квартиры, когда найду и сниму.
Помогать им в ближайшее время я не планирую, – мне надо постараться устроить свою жизнь как можно скорее, а это потребует много денег. В любом случае знаю, зная Юлино извращенное восприятие окружающего, что любая помощь в ближайшие месяцы будет ими и ею истолкована как «подлизывание», как призыв «перейти на ее сторону», как авансы на будущее, или что еще хуже – как должное. А я ничего этого не хочу!
Не планирую еще и потому, что мне надо остыть от нанесенных мне обид. А что будет в будущем, – время покажет. Уверения Юли о том, что алименты на Валеру она с меня не потребует, как-то трудно принять на веру. Если она вдруг что-то надумает, или возникнет какая-то трудность, или кто-то что-то скажет, или вдруг взбредет в голову идея что я шикарно живу, или зависть и ревность к тому человеку, с кем я буду жить, – все очень легко переиграется для удовлетворения собственного эго.
Мне кажется, порой, что кроме денег и имущества их ничего более не интересует. Старался следовать их примеру, однако становится так гадко, что… Словом, гадко!
Словом, забираю компьютер, видеомагнитофон, радиотелефон, электродрель (ту, что вы когда-то мне подарили), кое-что из инструментов, фотоаппараты, медицинское оборудование, одежду, свои золотые изделия (перстень, цепочку, обручальное кольцо) и пр. Кстати, после того, как я попросил их собрать именно все это, они перестали меня терроризировать срочностью вывоза вещей, – видимо этими предметами им хочется еще попользоваться, пока есть время и возможность с ними не расставаться.
Отдыхал я всегда меньше каждого из всех них. И среди года, и в течение недели, месяца, и в отпускной сезон. Мои отговорки, отказы от отдыха в пользу зарабатывания денег принимались с удовольствием с начала всех времен всеми ими! Я молчал, что это мне тяжело, и никто из них об этом не задумывался. И я завидовал им тихой доброй завистью. И радовался за них! И молчал! Это только последние годы я стал об этом громко говорить, но ничего не исправлял.
Одна из причин наших разногласий в том числе и потому, что я без регулярного и летнего отдыха уставал и устаю до такого предела, что мне на днях диспетчер на фирме сказала, что я дохожу порой до того, что я не понимаю в какие-то моменты того, что она мне говорит, самые простейшие вещи. И это там, где не надо принимать коренным образом важных решений. А каково мне и рядом работающим со мной людям в приемном отделении, в терапии и других отделениях, на «скорой»? Мне стоит порой огромных усилий в больнице и на «скорой» сосредоточиться, настроиться, заставить себя что-то делать – от усталости.
Отдых в Карпатах, может быть, кажется моим домашним такой же немотивированной затратой, как и мои пьянки, но я впервые в жизни за свои 42 года понял, какой я же был дурак, что добровольно отказывался от этого все эти годы, – отдавал Юле свои путевки, отдавал деньги, а сам пахал, пахал, пахал! Благодаря этому отдыху в Карпатах я смог выжить, смог доработать до сегодняшнего дня, смог погасить долги. И при этом не свихнуться.
Из-за отсутствия любого отдыха я мало общался с ними всеми. Мы почти никуда вместе не ходили. Максимум того, что я себе позволял, – это сон. Но дома был еще и «наркотик» в виде компьютера, который тоже «крал» у меня и эти крохи сна и приносил дополнительное напряжение. Это тоже одна из причин, почему я не хочу оставлять им дома никакой компьютер.