Шрифт:
Моей матери – сильной духом – с благодарностью
и любовью
"…В годы Великой Отечественной войны в Красной армии воевало от 800 тысяч до одного миллиона женщин. Но если после победы мужчины гордо носили статус героя, то некоторые представители прекрасного пола предпочитали скрывать этот факт своей биографии.
Ярлык «военно-полевая жена» приклеивался ко многим без разбора, даже несмотря на подвиги и военные заслуги. Победа не
Учитывая тот факт, что добровольцами идти на фронт рвались , в том числе, молодые, здоровые, незамужние и бездетные девушки, на фронте им было гарантировано повышенное внимание. По окончании военных действий законные жены устраивали таким «фронтовичкам» теплый прием, вешая на них ярлыки «военно-полевая жена». Доходило и до того, что матери прогоняли дочерей, вернувшихся с войны, под предлогом того, что после такого «позора» никто не возьмет ее сестер замуж.
В 1947 году «брошенные жены» написали письмо в Верховный Совет СССР с требованием защитить их права, как тех, кто на протяжении многих лет находился в официальном браке с высшими военными чинами, но впоследствии был брошен на произвол судьбы. Реакции на него не последовало…"
Введение.
"…Карельский фронт имел самую большую протяжённость среди всех советских фронтов Великой Отечественной войны – до 1600 км в 1943 году. Только на нем для подвоза грузов использовались такие виды транспорта, как оленьи и собачьи упряжки. Звания Героя Советского Союза за боевые подвиги на Карельском фронте были удостоены 140 воинов. На Параде Победы его сводный полк шёл первым…"
…Чёрный автомобиль, разрезав звенящую тишину утра, подъехал к маленькому, деревянному домику на окраине города. Над кронами цветущих яблонь, уже вставало солнце. Однако в домике еще беспробудно спали. Шёлковые, голубые занавески были задернуты. Машина остановилась. Открылась дверь, из автомобиля вышел офицер: высокий мужчина лет 45, с орлиным, цепким взглядом. Вслед за ним из машины появились ещё двое, в кожаных куртках, в таких же, синих фуражках. Гремя тяжёлыми сапогами, они взлетели на крыльцо и заколотили кулаками в тяжёлую, деревянную дверь. Утерев лицо рукой, офицер взглянул в окно и поправил фуражку. Раздались шаги, зазвенела цепочка и дверь со скрипом открылась.
На пороге возник невысокий, лысый мужчина в белой майке и широких, семейных трусах.
– Кто там барабанит с утра, спать не даёт, выходной же у меня! – сипло проворчал он, возясь с цепочкой, и, подняв голову, удивленно замер. – Ааа…
– Варвара Семёновна Пашутина здесь проживает? – Коснувшись козырька фуражки, спросил офицер и, отодвинув мужчину, вошёл в дом.
– Да, но только она спит ещё! – Крикнул ему вслед мужчина, пропуская других сотрудников МГБ -А в чем дело, товарищи?
– Сейчас разберёмся.
Мужчина, гремя сапогами по деревянному полу, одернул занавеску и вошёл в дальнюю комнату, где уже проснувшись, сидела на кровати худая девушка лет 20, в белом, ночном платье. При виде офицера она вскочила на ноги и вытянулась по струнке.
– Здравия
– Войну закончила младшим сержантом.– Хрипло ответила та, откашлявшись. – Извините, что в таком виде, товарищ майор. – Ничего, и не такое видели. – Взгляд офицера упал на аккуратно уложенный на столе китель, увешанный орденами.
– Полных лет? – Двадцать четыре.
– Угу. – Мужчина взял стул и, оседлав его, сел. Девушка продолжила стоять, переминаясь на босых ногах. – Карельский фронт, если я не ошибаюсь?
– Так точно. – Девушка убрала за ухо коротко стриженые, светло-русые волосы и поморщилась, отведя взгляд в сторону.
– Насколько я знаю, вам предлагали остаться в разведке. Работать инструктором. Но вы отказались.
– Так точно. – Почему? – Глядя ей в глаза, спросил мужчина.
– Я устала, товарищ майор. – На усыпанное веснушками лицо девушки упали солнечные лучи, она прикрыла его руками. – Я переходила линию фронта тридцать четыре раза. С меня хватит, все. Детей рожать и коров доить. В теории.
– Даже так. – Кивнул мужчина. – Скажите, и на вершине горы Ваттоваара вы были? – Я…? – Сбитая с толку вопросом, девушка округлила глаза. – Да, а какое… – Вопросы здесь задаю я. – Отрезал мужчина и поднялся со стула, подойдя к ней вплотную. – Большая часть вашего отряда была уничтожена, а вы выжили, как сможете это объяснить?
– Ну, наверное, Бог спас. – Пожала плечами девушка, шмыгнув носом. – Бог войны, разумеется. Там выжило больше 100 человек. – Я знаю. И тем не менее. – Не сводил с неё глаз мужчина. – Выжили именно вы. А ещё ваши подруги – Арзуманян и Батрак. Ну, да ладно.– Офицер сделал шаг и повернулся к окну. – Это второстепенный вопрос.
– Тем не менее, вы про это спросили. – Усмехнулась девушка.
Мужчина нахмурился и вновь подошёл к ней вплотную, глядя в карие глаза. Она его не боялась. Во взгляде не было страха. Безразличие. Усталость. Пустота. Потухшие, красивые глаза, коньячного цвета. Красивые, но пустые. Будто лишённые света. Радости. Что видела в жизни эта, по сути, ещё девочка, что блеск и радость навсегда ушли из её глаз? Его взгляд ещё раз упал на увешанный орденами китель. Мужчина сделал шаг назад.
– У вас два выхода, Варвара Семёновна. – Твёрдо проговорил он. – Или вы соглашаетесь с нами работать, или события на Ваттовааре будут расследовать.
– Но ведь их и так будут расследовать. – Безразлично пожала худыми плечами девушка. – Не обязательно. – Кивнул мужчина, коснувшись козырька фуражки. – Немецким языком владеете в совершенстве?
– Так точно. И немного финским.
– Прекрасно. – Вновь кивнул офицер. – Ваши знания и опыт нам пригодятся.
– Я думала, война закончилась.
– Нужно быть начеку. – Мне надо подумать. – Думайте. До завтра, найдёте меня в комендатуре. – Мужчина оттолкнул девушку и, одернув подушку, взял в руки пистолет. – А вот это я пока что заберу. Думайте, Варвара Семёновна. Не прощаясь, он одернул занавеску и вышел из комнаты.
Хлопнула входная дверь, загремели сапоги. Варя, в изнеможении выдохнула и, широко зевнув, села на кровать.
– Варвара. – Возник на пороге комнаты отец, подтягивая семейные трусы. – Вот я тебе говорю: соглашайся. Они просто так не отстанут. Нам из-за тебя проблемы не нужны.