Летописец. Книга 3. Четыре наследника
Шрифт:
– Ванда упомянула, что он заплатит ей за смерть Макса. Думаешь, он в её руках?
– Если так, ему не позавидуешь, хотя ещё недавно многие сказали бы иначе, – очевидно, Дайрус пытался пошутить. Райгарду шутка не понравилась. Если Ванда – сообщница Кэйрона, значит, Георг в руках скантов. Именно он раскрыл тайну чаросы и портретов. Что его ждёт?
– Сколько осталось до Корнхеда? – поинтересовался Дайрус.
– С неделю. – Само расстояние было небольшим, но предстояло идти по горам. – Боюсь, Кэйрон в курсе, где мы.
– Откуда?
– Из Летописи.
– Ты не
– Почему?
– Он – не потомок Свенейва, – как само собой разумеющееся заявил Дайрус.
– Если он это знал, – задумался Райгард, – то наверняка предусмотрел, как это поправить.
– Конечно, он предусмотрел! Он собирался убить меня и жениться на Марции. Это же очевидно! Он всегда за ней бегал!
Да, Дайрус прав. Успешный побег избавил Марцию от дяди. Отчего-то Райгарду полегчало.
– Как она?
– Всё время перечитывает письмо матери.
– А это не подделка?
– Нет. В письме сказано, что король Гиемон умер от удара, Маэрина стала регентом при младшем брате Марции и правит в Барундии. Я предложил Марции послать гонца к матери с просьбой о помощи – она отказалась. По-моему, это идиотизм. Маэрина не поставит дочь выше брата мужа. Хотя, если Кэйрон сообщил Маэрине…
– Что сообщил?
– Ничего, – Дайрус поднялся и открыл дверь. – А кстати, о чём ты хотел со мной поговорить?
– Когда?
– На балу ты просил меня о встрече.
Райгард и забыл об этом. Верно! Он хотел утвердить свои права, своё наследие. «Может, ты мечтал вернуть себе имя Кройдомов? – зло спросил он сам себя. – Имени отца тебе всегда было мало!»
– Теперь это неважно, – выдавил он. Дайрус кивнул и зашёл в дом. Райгард ещё долго сидел на крыльце, не замечая холода и начинавшегося дождя. Кому теперь нужна эта тайна? Отец, возможно, мёртв, Георг, наверное, тоже, Летопись в руках Кэйрона. Предсказание наполовину сбылось, однако цена слишком высока. Райгард сжал кулак: он никому ничего не скажет!
***
«За отравлением стоял твой отец!», «Гиемон не хочет, чтобы Сканналия была отдельной страной», «Ему плевать на тебя!»
Марция тряхнула головой – слова Кэйрона никуда не делись. Они проступали даже на столешнице грубого деревянного столика, на котором стояла наполненная едой тарелка. Сегодня Марция не ужинала со всеми, желая остаться в одиночестве. У неё не нашлось сил обсудить, как быть дальше. Что тут обсуждать, в конце концов? Надо сначала добраться до Корнхеда, решила она и предоставила мужчинам договариваться, как это лучше сделать, а сама отправилась в небольшую тёмную спальню – перечитать письмо матери. Рулет из телятины с морковью и фасолью ей принесли в комнату. Запах мяса и овощей вызывал тошноту, хотя она уже не помнила, когда в последний раз ела как следует. Кажется, на балу.
Утверждения Кэйрона много недель беспокоили Марцию – она отгоняла их прочь. Подтвердить их доказательствами дядя не смог. Не удалось это и ей из-за побега Дима в Малгард. Она убеждала себя, что Кэйрон лжёт ради своих целей. Увы, письмо матери почти рассеяло сомнения. Марция знала Маэрину: ради семьи она способна на многое. Но ей в голову не приходило, что защищать семью потребуется от отца. В это поверить оказалось непросто. Лишь услышав о его смерти, Марция поняла: Кэйрон говорил правду.
«…жаль в трудное для тебя и твоей страны время наносить тебе ещё один удар, но я не хочу, чтобы ты узнала об этом от кого-либо другого. Твой отец мёртв, сердечный приступ настиг его…»
Приступ! Марция много раз перечитала ровные строчки, рассказывавшие о смерти отца и его похоронах, на которых присутствовал король Лодивии Урмас Десятый. Сухие фразы матери, ни единой слезы на бумаге. Марция была уверена: мать не плакала на похоронах отца. Хуже всего, Марция и сама не могла плакать. После первого заявления Кэйрона она сомневалась – новые сведения многое меняли. Неужели отец хотел смерти её мужа? Неужели хотел и её убрать с пути ради мечты о Великой Барундии?
Марция сжала голову – её распирало от мыслей, чувств и страха. Она боялась поверить и боялась не узнать правды. Убила мать отца, или всё же это чудовищная ложь? Если бы в письме было побольше подробностей, Марция, наверное, поверила бы матери, а не дяде. Маэрина, однако, не упомянула об обстоятельствах смерти. Она ни о чём не упомянула, кроме факта смерти и похорон. Голова закружилась, Марция присела на скрипучую кровать, укрытую грубым шерстяным покрывалом. Она тут же поднялась, заметив приоткрытую дверь, – слуга, приносивший еду, забыл её закрыть. Она хотела позвать кого-нибудь, но спохватилась: слуг в доме Орчиса Андагора насчитывалось немного, и все занимались гостями. Её собственные слуги остались в Нортхеде. Марция неохотно поднялась, сделала несколько шагов к двери. Снова закружилась голова – ей показалось, что она вот-вот свалится на пол. Сквозь звон в ушах она услышала испуганный голос:
– Ваше Величество! Вам плохо?
Она почувствовала, как чьи-то руки обхватили её за талию, потом кто-то её поднял, осторожно положил на постель. Она на мгновение прикрыла глаза в надежде, проснувшись, обнаружить себя в Нортхеде, где всё будет как раньше. Но эта душевная слабость длилась куда меньше слабости физической. Марция посмотрела на невольного помощника. Райгард Сиверс, нахмурившись, всматривался в её лицо. С его мокрых волос стекали капли дождя. Она хотела по привычке отвернуться, но почему-то вместо этого посмотрела ему прямо в глаза. Она не обнаружила там ни отвращения, ни раздражения. Только усталость, беспокойство и… Да, кажется, он плакал. Глаза покраснели – она видела это даже при тусклом свете закопченной лампы на полке у двери.
– Я позову лекаря.
– Благодарю вас, не стоит. Я просто… просто давно не ела. – Она кинула быстрый взгляд на рулет и сглотнула. Есть по-прежнему не хотелось, но иметь дело с местным лекарем… Чтобы её осматривал незнакомец? Да ещё язычник? По мнению Марции, местные знахари поклонялись двенадцати богам, чароса пришла из Рургарда. Нет уж, лучше поесть и лечь спать.
– Тогда я позову слуг, – нерешительно предложил Райгард.
– Не надо, прошу вас, пусть слуги обслуживают короля. Вы его видели?