Летучий корабль
Шрифт:
что это навсегда.
Святая простота! Всегда готовы доски для креста!
Безжалостное время всех рассудит,
И мудрый сердце охладит рассудок,
И подобрав осколки наших судеб,
Даст шанс начать все с нового листа.
Max Li
К главе " Искупление лорда Довилля" Как описание состояния Северуса возле памятника Герою.
У меня в подреберье зуд.
У меня по хребтине дрожь.
С языка ядовито: Брут,
Ну, давай уже,
Время выстрелом в тишине,
На секунды пошел отсчет.
Ставки сделаны. Эй, крупье,
Заряди мой патрон на чет!
Горьким порохом на губах
Поцелуй ледяной ствола.
Смерть-любовница, к черту страх,
В подвенечном сукне стола.
Гром осечки. Фортуна — блядь.
Подмахнет под того, кто смел.
— Брут, налей мне и рядом сядь.
Ты сегодня как я... Не у дел.
У меня в подреберье звон.
У меня в миокарде брешь.
С языка ядовито: — Харон,
Я плачу, отплываем... РЕЖЬ!
trololo558
Глава Искупление лорда Довилля
* * *
В черном сердце алмаза
Серебристыми нитями — трещины,
Переплелись слова для рассказа
Ну а судьбы мечами скрещены.
Каждая ниточка, точка, секунды,
Посыпаны горькой приправой
Та что скрадывала серые будни,
Что без тебя мне казались неправдой...
* * *
Я закрою на ключ, в шкатулке
Я зарою в песок, в сундуке
Фонтан желаний и переулки
Жемчужину демонов о тебе...
Я закрою все окна — щеколды.
Я запрусь на все двери — замки
Я зову тебя ночью долго,
Мои губы прошепчут прости.
kazyafka13
Глава искупление лорда Довилля
Не суди меня, Гарри
Не суди меня, Гарри! Не ангел, но все же не дьявол.
Моя жизнь — как пролитое в землю сухое вино:
Прорастает трава, напитавшись губительной влагой,
И врезается в ноги до крови разбитым стеклом.
Моя жизнь проплыла, словно тучей на небе помятом,
Заслоняя лучи, не давая им руки согреть,
Избивая любимых тяжелыми льдинами града,
Заставляя сердца их и души окаменеть.
Время алым песком утекало сквозь пальцы упрямо,
Только грязь приставала к рукам тишиною могил.
Моя жизнь — как в дешевом театре нелепая драма,
Как оборванный в самом начале немой кинофильм.
Эта боль, что ведет за собою, мне силы давала,
Это черные дыры смотрели на мир пустотой.
Не суди меня, Гарри! У жизни — свинцовые жала,
Её яд разъедает мечты кислотой.
Не суди меня, Гарри! Я многое видел и делал
Мои чувства подобны злотворному горькому зелью,
Что способно лишь каплей живые ручьи отравить.
Оправданий себе не ищу и не жду понимания,
О пощаде я совесть уже много лет не молил.
Об одном лишь прошу — не суди меня, Гарри:
Я не дьявол, но ад свой вполне заслужил!
tesey
Глава Искупление лорда Довилля
ЧЕРНЫЙ ЛЕД
Ты помнишь, какое небо над мачтами корабля? –
Рассвет — бесконечно нежен, закат — неизбывно ал,
Но он неизменно черен, для тех, кто верит, как я ,
В последний круг ада, поскольку там побывал.
Я знал, что такое — бездна, и знал, что такое — полет.
Я думал, есть долг и воля, а все остальное — бред.
Но странно, что я не умер, вмерзая под черный лед,
Когда не сумел жить в мире, в котором тебя уже нет.
Оказывается, так просто однажды было решить,
Что мы расстанемся молча — и станет легче дышать.
Но в пропасть летят осколки моей разбитой души…
А я до сих пор не верил, что есть у меня душа.
И кровь моя стала черной, как воды подземных рек,
И звездное небо пеплом осыпалось в час ночной,
И замерло глупое время, прервав стремительный бег,
И лед в последнем объятье сомкнулся над головой.
И там, подо льдом, мне приснилось, что чей-то забытый бог
Свершил, наконец-то, чудо — и мне возвратил тебя.
И я рванулся из ада — и выжил. И как итог:
Я снова увидел небо над мачтами корабля.
На том или этом свете?... — Но, если знаешь, скажи! –
Мы вместе взлетим над волнами вослед соленым ветрам.
И лед, наконец, отпустит на волю клочья души,
И ты, наконец, поверишь, что я тебя не предам.
tesey
Глава С магией и без нее
* * *
Я в руках твоих стану глиной,
Я в руках твоих стану воском.
Зазвучу под пальцами лирой
Или — чем черт не шутит! — скрипкой.
И на миг задохнется Вечность,
Стихнут прошлого отголоски,
Все, что было, и все, что будет,
Вдруг замрет на границе зыбкой.
На губах твоих стану солью,
На губах твоих стану песней.
Захлебнусь восторгом и болью,
Отпущу грехи и печали.
Мир взорвется с хрустальным звоном,
И навеки душа воскреснет,
И попросятся в небо крылья,
Вдруг плеснувшие за плечами.
Ты в ладонях моих — как пена,