Летучий самозванец
Шрифт:
Манана растерянно оглянулась и быстро ответила:
— Конечно, солнышко, сейчас принесут.
— Нет проблем, — подхватил Самойлов. — Эй, вы там, подайте Тиночке то, что она просит.
Девушка захлопала в ладоши и повернулась к даме, которая сидела напротив меня.
— Хотите, поделюсь с вами? Я умею резать еду ножом, это очень просто: вжик, вжик — и готово!
— Гастрономические изделия не забава, — растерянно ответила тетка, то ли не понявшая, с кем поддерживает беседу, то ли категорически не умевшая общаться с
— Вот мы и добрались до моих друзей! — легко перекричал ее Василий Олегович. — Перед вами Алина Сергеевна Бортникова, диетолог, психолог и моя бывшая одноклассница, она…
— …крайне удивлена нездоровым набором продуктов на столе, — быстро перебила его Алина. — Я готова дать любому присутствующему консультацию по правильному питанию. А в особенности вам!
Бортникова бесцеремонно ткнула пальцем в мою сторону.
— Не стоит употреблять майонез тазами!
— Это тассен, — вдруг сказала Аня, — разновидность соусника. Название происходит от немецкого слова «tasse», что означает чашка.
Я ощутила новый прилив дружелюбия к жене художника, а Василий Олегович картинно потер руки:
— Юра Шумаков, мой племянник, и его очаровательная, восхитительная, талантливая, гениальная спутница, наша великая писательница Арина Виолова. Ура!
В моей груди возникло тепло, потом жар, быстро поднявшись по шее, наполнил голову. Меня очень смущают похвалы, намного комфортнее я чувствую себя как объект критики.
— Простите, — прочирикала Алина. — Я плохо расслышала вашу фамилию: Толстая или Достоевская?
— Вау! — закричала Тина. — Я вас читаю! Прикольно! Больше всего мне понравилось, когда тетеньку дома в ванне утопили, а потом в море кинули, но врач все равно понял, в чем дело. Он мертвую шприцем проткнул! Хрясь! Под микроскоп сунул и все понял! Мама, я выучила новое слово! Микроскоп! Мама, я его у ней в книжке вычитала! Мама, похвали меня!
— Умница, — ответила Манана. — Но надо говорить «у нее», а еще лучше сказать «у писателя».
Алина закатила глаза.
— Куда катится мир! Люди читают всякие бредни!
Юра стиснул зубы. Я поняла, что он сейчас сделает, положила руку ему на колено и чуть сжала ногу. Шумаков крайне нервно относится к людям, готовым ткнуть длинной иглой в больное место литераторши Виоловой. Я многократно объясняла ему: «Поверь, я не реагирую на щипки, давно привыкла к глупостям, которые пишут обо мне журналисты, и игнорирую злобные высказывания в свой адрес».
Но Юра все равно бросается на моего обидчика с шашкой наголо, вот и сейчас он произнес ледяным тоном:
— Женщине, которая рассказывает о превращении мозга в сыр, не следует критиковать чужое творчество. Вы читали хоть один роман Виолы?
— Нет, — с брезгливостью выдала диетолог. — Никогда не возьму в руки подобную литературу.
— Если вы не читали ее произведения, откуда такое пренебрежение? — Шумаков явно решил поставить Алину на место.
Та растерялась, и тут оживилась Аня:
— Если вы прихватили на судно пару своих детективов, дайте мне, я вас обожаю. Арина — это псевдоним?
— Да, — слегка успокоился Юрасик, — по паспорту она Виола Тараканова.
— Разве можно ожидать душевной тонкости от людей, которые с утра набивают желудок сосисками?! — выпустила очередную отравленную стрелу Алина.
Юра вновь побледнел, но тут Самойлов встрепенулся и взял инициативу в свои руки:
— У нас остались три красавицы: Ирочка, Света и Лизонька. Катя, моя жена, занимается благотворительностью, она основала приют для девочексирот. Мы берем в свою семью несколько воспитанниц по очереди, и они некоторое время живут с нами.
— Очень благородно, — вякнула Манана.
— Ирочка, она в зеленом платье, — продолжал Василий Олегович. — Круглая отличница, ходит в седьмой класс; Светлана больше увлекается спортом, имеет разряд по художественной гимнастике, но ей надо подтянуть математику, так?
Одна из девочек, сидевших в самом конце стола, смущенно кивнула.
Воспитанницы были в разной одежде, а вот в волосах у них я заметила одинаковые заколки, украшенные пластиковыми божьими коровками. У Иры было два «краба», у Светы один.
— Ну, ничего! — отечески улыбнулся Самойлов. — В этом учебном году будешь заниматься усердней и догонишь Ирину по успеваемости. Лизонька у нас выпускница, ей в ноябре исполняется восемнадцать и… А где Елизавета?
Все гости одновременно повернули головы в сторону сирот.
— Ира, — спросила Катя, — почему Лиза не вышла к завтраку?
— Не знаю, — еле слышно ответила та.
— Она вчера отравилась, — неожиданно заявила Светлана. — Я к ней утром зашла, а ей плохо, она сказала: «Голова сильно кружится».
Катя покачала головой.
— Светлана, причешись! Где твоя вторая заколка? С одной ты выглядишь растрепанной!
— Я ее потеряла, — призналась Света.
Катя сдвинула брови, потом встала и вышла из столовой. Василий Олегович завел громкую беседу с Зарецким, жена ученого начала строить глазки главному художнику, официант приволок очередной кофейник, а я, дождавшись момента, когда присутствующие увлекутся разговорами, тихонько выскользнула в коридор и поторопилась в свою каюту. Почемуто очень захотелось принять душ.
Ванная комната, примыкавшая к спальне, оказалась неожиданно большой, в ней висело много полотенец вкупе с четырьмя халатами.
Я постояла под струями воды, потом завернулась в полотенце и стала расчесывать волосы. Наверное, зря я согласилась принять участие в поездке, меньше всего мне нравится в чужом пиру похмелье. Что за странная идея пришла в голову Василию Олеговичу? Если его фирма никогда не устраивала корпоративных мероприятий, на которые сотрудников зовут семьями, то зачем сейчас стихийно разжигать дружбу?