Летящие к солнцу 1. Вопрос веры
Шрифт:
Не успел перевести дух, как на горло легло лезвие ножа.
– Поворачивай к дому!
– Веронике пришлось кричать, чтобы пробиться сквозь истерический вопль Джеронимо:
– Николас, ты - супер! Можно я выйду за тебя замуж, когда вырасту?!
– Ну почему все не наоборот, а?
– спросил я Веронику.
Ответить она не успела, потому что я потянул на себя штурвал, отменив понятия верха и низа... Лезвие исчезло, нож куда-то улетел, и я подумал, что сейчас даже представить не могу, куда ему приспичит вонзиться. Пылающей болью правой рукой я пустил самолет в "восьмерку", левой, будто воздушный шарик, держал над головой Веронику. Она вцепилась в меня обеими руками и непрестанно что-то кричала по-испански.
В какой-то момент она шлепнулась мне на колени. Я высвободил руку и прижал Веронику к себе, прежде чем приступить к заключительному аккорду - "штопору". Самолет ушел в стремительное пике.
Руки Вероники обвили мою шею, губы, почти касаясь ушной раковины, нежно шептали сквозь рев мотора:
– Сука, ты что делаешь? Говнюк, я тебя убью, если выживу! Перестань! Верни все как было!
– То есть, я уже не ребенок, да?
– Мой взгляд не отрывался от акселерометра.
– Нет!
– взвизгнула Вероника.
– Ты - самая большая скотина из всех, что я знаю!
– Назовешь еще раз "подружкой" или "кучей дерьма"?
– Никогда!
Я пощекотал ей нервы еще несколько секунд, прежде чем выровнял самолет и позволил ему плавно набирать высоту.
– Вот видишь?
– улыбнулся я сидящей у меня на коленях красотке.
– Любой спор можно решить слова...
Твердый кулак врезался мне в нижнюю челюсть. Вероника спрыгнула на пол.
– Опять?
– невнятно произнес я, трогая губу.
– Что "опять"?
– прорычала Вероника.
– Я тебя никак не называла!
– Это просто волшебство!
– простонал сине-зеленый Джеронимо.
– Пакет уже под завязку, во мне не осталось ни капли органики, но, клянусь, если вы сейчас поцелуетесь, я выворочу еще столько же исключительно от восторга!
Каким-то непостижимым образом он не пролил ни капли из основательно раздувшегося пакета и даже всю землю сохранил в горшочке.
– Вероника, - позвал он.
– У меня руки трясутся. Ты не могла бы меня отстегнуть?
– Пока за штурвалом твоя... твой дружок - даже не мечтай, - отрезала Вероника.
– Тогда, пожалуйста, вынеси мешок. От него воняет.
Я ожидал пререканий и ругани, но эта семейка в очередной раз меня удивила. Вероника аккуратно взяла мешок и понесла куда-то на вытянутых руках. Я подавил желание тряхнуть самолет...
– Щелкни приемник, - попросил я Джеронимо.
– Лампочка горит. Кажется, идет сигнал.
Джеронимо нажал зеленую кнопку под желтой лампочкой, и динамики, прокашлявшись помехами, заговорили мужским голосом:
– Есть контакт. Говорит база А-11. Вероника, я приношу извинения за все, что произошло сегодня. Хочу сказать, что понимаю и принимаю твой выбор. Мы замели следы, и у вас будет время уйти. Большего, боюсь, сделать не смогу. Buena fortuna* (*Удачи! (исп.)), малышка. Передаю микрофон, ребята хотят с тобой попрощаться.
– Это был Эдмундо?
– вбежала в кабину Вероника.
– Включи передатчик, я...
– Это Альберто!
– подключился другой голос.
– Когда ты выбила у меня автомат, я уж думал, все, finita. Думал, ты узнала, что это я написал то стихотворение. Ну, помнишь, которое ты еще смыла в унитаз. Ну так вот, облегчу душу: его написал я. И, как бы грустно ни было, сейчас я рад, что ты решила остаться собой. Buena fortuna, красотка!
Я с интересом покосился на Веронику и увидел, что она покраснела. Нашла на панели микрофон, сорвала его и закричала:
– Хватит нести ерунду, придурки! Вытащите нас отсюда!
– Привет, Вероника!
– вступил третий жизнерадостный голос.
– Пойти против дона Альтомирано - это нужно иметь стальные яйца размером с танк каждое. И у тебя они есть. Я всегда знал, что ты - больше мужик, чем этот задрот Альберто со своими стишками. Уходи и не возвращайся! Дружески пинаю тебя под зад.
– Да почему эта хрень не работает?
– взвыла Вероника, тыча кнопку на микрофоне.
– А вот интересно, - раздался скрипучий от сарказма голос Джеронимо, - хоть кто-нибудь из твоих друзей скажет: "Вероника, что ты наделала, скорей возвращайся, не вздумай упустить шанс превратиться в непонятную фигню, приводящую в экстаз счетчики Гейгера"?
– Заткнись, - огрызнулась Вероника.
– База, база, прием. Это Ника. Ответьте!
– Привет, Ника!
– отозвался динамик.
– Жаль, что мы не можем тебя слышать, ведь Джеронимо выдрал из самолета передатчики. Все, что мы сможем сказать, когда нас допросят - выбив ворота, самолет развернулся и полетел на запад...
Вероника застонала, микрофон повис на проводе, и я отвернулся. Смотрел в черноту, кое-где разрываемую точками звезд, и думал, как же это, должно быть, здорово, если у тебя есть друзья. Даже если бы дом Риверосов не уничтожили - кто бы со мной попрощался? Кто пожелал бы удачи? В книгах и фильмах дружбу вечно измеряют поступками, как и любовь. Наверное, не было никого, кто объяснил бы писателям и сценаристам одну простую вещь: подвиги совершают ради себя, а вот просто подойти и пожелать удачи, когда ты решаешь перевернуть свою жизнь вверх дном, может лишь тот, кому ты дорог по-настоящему. Как эта идиотка не понимает своего счастья?
Незнакомые голоса сменяли друг друга. Одни грустили, другие веселились, некоторые не могли связать двух слов с перепоя. Вероника стояла на коленях между мной и Джеронимо, опустив голову, спрятав лицо за распущенными волосами. Я подумал было потрепать ее по макушке вывихнутой рукой, но побоялся перелома. Пускай Джеронимо утешает свою бесноватую сестру.
– Hola, бойцы!
– зарокотали динамики.
– Говорит полковник Мэтрикс. Я, как и все, желаю вам счастливого пути и надеюсь, вы не держите на меня зла...
– Все нормально, Мэтс, - махнул рукой Джеронимо.
– ...за то, что я, по приказу, поступившему от дона Альтомирано, выгрузил из салона бочки с горючим...
– Чего?
– Джеронимо пробил бы головой потолок, обеспечив нам разгерметизацию на высоте двенадцати километров, если б не ремень.
– ... а также слил из баков почти все, насколько хватило шланга, - монотонно продолжал Мэтрикс.
– Поскольку вы перед стартом наверняка все проверили, у вас уже есть план, и я в вас верю. Buena fortuna, Вероника! Берегите девчонку, парни. И помните, чему я вас научил.