Летящие сказки
Шрифт:
Ветка остановилась, подняла голову. По щекам у нее тянулись следы от слезинок.
— Что с тобой, Ветка? — опять спросил Виталька, будто у хорошей знакомой, хотя она, может быть, его и не помнила.
Ну и правильно. Раз у человека следы от слез, не все ли равно — знакомый он или нет? Два года назад мы с Виталькой тоже почти не знали друг друга, а он спас меня.
Ветка поглядела на нас, узнала и шепотом сказала:
— Велосипед отобрали.
— Кто?! — сказали мы.
— Да там один… Разиков.
— Из
Ветка чуточку улыбнулась большим своим, слегка кошачьим ртом:
— Что вы… Он большой. Старый. Иван Иваныч…
— Что за Иван Иваныч? — грозно спросил Виталька.
— Ну… человек такой. Раньше он пожарниками командовал, а теперь на пенсии. Ко всем придирается…
Что же это на свете делается? У одних людей счастье, а у других какой-то Иван Иванович Разиков отбирает велосипед! Где же справедливость?
— Почему он отобрал?
— Да я по краешку тротуара проехала, потому что на дороге яма. А он как заорет: «Хулиганка! Правила нарушаешь! А еще девочка! — Схватил за багажник и говорит: — Не отдам, веди родителей!»
— Вот и веди, — сказал я. — Разве они не заступятся?
— Может быть, заступятся, а от мамы все равно попадет. Она не велела на базар на велосипеде ездить.
— А ну, пойдем, — сурово сказал Виталька. — Какое он имеет право!
Ветка послушно повернулась, и мы пошли отстаивать справедливость. Ветка посредине, а мы по краям.
Луковые хвосты щелкали меня по ноге. Я покосился на сумку. Полная и вроде тяжелая.
— Ну-ка, дай сюда.
Ветка удивилась, но отдала. Ого-го! Я перегнулся на один бок. Как она таскает эту тяжесть? И я сразу Ветку зауважал.
Мы дошли до угла, и Ветка вдруг остановилась.
— Вон он, Разиков…
Тощий высокий дядька в старом зеленом пиджаке чинил скамейку у калитки. У него был костлявый лысый череп и хрящеватое лицо.
Мы присели за палисадником.
— Ничего ему не докажешь, — прошептал Виталька. — Помнишь, мы в разведчиков играли, он за Вовкой Рыбиным погнался?
Я помнил.
Ветка растерянно смотрела то на меня, то на Витальку.
— Ничего, — сказал он. — Придумаем. Велосипед он где спрятал?
— Во дворе у крыльца поставил… Туда не проберешься, там такой барбос на цепи…
— Ничего, — опять сказал Виталька. — Сейчас мы тебя проводим, посмотрим, где живешь. А через час машина будет у тебя.
— А как?
— Слушай, — слегка торжественно произнес Виталька. — Вот его зовут Олег Лапников. А меня — Виталий Городецкий. Если мы что-нибудь обещаем, значит, не бойся.
Ветка жила недалеко, в небольшом доме с палисадником, на улице Челюскинцев. Мы дотащили ей сумку и побежали к себе.
Я сразу понял, что задумал Виталька.
— Увидят, — на ходу сказал я.
— Мы незаметно пролетим, под самыми заборами. А потом только разик взлетим, спикируем, схватим велик — и айда!
— А барбос? Он как прыгнет да как схватит!
Виталька перешел с бега на быстрый шаг.
— Боишься? — спросил он.
— Мозги у тебя из гороха, — обиделся я. — Кто боится? Просто все обдумать надо.
— Мы из веревки лассо сделаем. На руль накинем и подтянем. Пускай барбос прыгает.
— Гавкать будет.
— Пускай гавкает.
— Хозяин прибежит.
— Ну и что?
— Что «ну и что»? Крик подымет! А потом жаловаться побежит.
— Кому? — злорадно спросил Виталька. — И что он скажет? «Прилетели два хулигана, схватили велосипед…» — «На чем прилетели?» — «На ковре-самолете!» Ему скажут: «Иди, дядя, в больницу, проверься!»
Я засмеялся. В самом деле, кто поверит?
У нас на вышке среди разного имущества хранился бельевой шнур. Мы вытащили его из-под лежака и сделали на конце петлю. Потом вынесли на крышу ковер и расстелили.
— Я поведу. Я знаю как, — прошептал Виталька.
— Давай.
Мы спланировали во двор, перемахнули через забор в соседний огород и повисли за кустами смородины. Огляделись. Никого поблизости не увидели. Мы заскользили в тени, снова «перепрыгнули» через изгородь. Потом заметили, что в соседнем переулке тоже никого нет, и понеслись по нему вдоль длинного забора, у самой земли, так, что трава шелестела под ковром.
И опять — дворы, огороды, тень заборов и шорох кустов.
Кое-где на грядах возились хозяйки, но они не смотрели по сторонам. Один раз какой-то трехлетний мальчишка радостно завопил:
— Мама, смотри!
Мы, конечно, не стали ждать, когда мама посмотрит.
Двор Ивана Ивановича Разикова был обширный. Дом стоял посреди двора. От крыльца до калитки тянулась проволока, на нее была надета цепь, а на цепи сидел грязно-серый пес громадных размеров и свирепого вида.
Мы скользнули в дальний угол и притаились в тени сарая.
Разикова не было видно. У крыльца стоял голубой мальчишечий велосипед-подросток. Виталька приготовил веревку.
— Поехали!
Мы взмыли на высоту и повисли рядом с крышей, над велосипедом. Тень от ковра упала на пса. Он поднял голову, присел, молча прыгнул почти на метр, шлепнулся и зашелся булькающим лаем.
— Тявкай, тявкай, — хладнокровно сказал Виталька.
Он опустил веревочную петлю к рулю и дернул. Петля затянулась на изогнутой рукоятке. Пес бесился.
Виталька стал подтягивать велосипед. Я вдруг испугался, что ковер не удержит лишнюю тяжесть, но он удержал. Даже не шелохнулся.
От калитки, махая молотком, бежал Иван Иваныч.
— Помоги, — сказал Виталька.
Я тоже вцепился в веревку. Мы медленно полетели над двором. Велосипед, вертясь на веревке, двигался в метре от земли.