Лев Лангедока
Шрифт:
– Она мне нужна, – произнесла Жанетта, и Леон, посмотрев на мать, понял, что это правда и что его это радует. Но в душе у него как бы прозвучал стон. Чем скорее он женится, тем лучше. Целомудрие – неподходящий образ жизни для мужчины, который шесть лет провел при дворе Людовика XIV.
Хотя Мариетте не удалось выспаться как следует, она встала очень рано. Позвякивание связки ключей у нее на поясе внушило ей уверенность в себе. У нее всего две недели на то, чтобы навести порядок в Шатонне, стало быть, некогда терять время, валяясь в постели. Матильда и девушки-служанки не потерпели бы, чтобы их принудили явиться в кухню в такую рань,
Леон на этот раз принялся за еду с удовольствием. Обычно завтраки Матильды выглядели на редкость неаппетитно.
– Вы превзошли самое себя нынче утром, Матильда, – сказал он, одарив ее такой улыбкой, что у старухи появилось желание снова стать юной девушкой.
– Это вовсе не я, – неохотно призналась она. – У нас тут вроде бы появилась новая экономка, одному Богу ведомо, с какой стати. Я уже сорок лет здесь и до сих пор не слышала ни единой жалобы, а теперь вот какая-то девчонка отдает нам приказания: направо, налево, вперед! Она испекла целую корзину свежего хлеба еще до того, как я спустилась утром в кухню, как будто хлеб, испеченный вчера Лили и Сесилью, недостаточно хорош.
Матильда вышла из столовой, сердито ворча что-то себе под нос. Леон не мог ей посочувствовать. Он в жизни не ел такого вкусного хлеба; Мариетта определенно обладала и другими талантами, помимо умения плести кружева. Однако он не имел времени поговорить с ней. Его ждала Элиза, ждал и аббат, настоятель церкви. Надо было договориться о венчании, и к тому же он все еще надеялся уговорить Элизу совершить обряд как можно раньше.
За то время, пока он шел к конюшне, ждал, пока выведут и оседлают Сарацина, Мариетта успела отослать бойкую Лили в деревню: служанка должна была уговорить своих сестер прийти помочь убрать в замке. Всю мебель и прочее вынесли из кухни во двор и принялись подметать выложенный каменными плитами пол. Пыль поднялась удушливыми облаками, и Матильда поспешила сбежать в укрытие.
– Когда бы и где бы я вас ни увидел, – появляясь в дверях и улыбаясь во весь рот, заговорил Леон, – у вас вечно грязное лицо.
– А у вас вечно дурные манеры, – парировала удар Мариетта и взмахнула метлой с таким жаром, что облако пыли угрожало основательно подпортить красоту голубовато-серой туники Леона и сапог из белой кожи.
Он тотчас ретировался, а Мариетта продолжила орудовать метлой с яростной энергией. Его драгоценная Элиза тоже выглядела бы не лучше гусыни, если бы ей довелось бороться с грязью в такой вот кухне.
У Мариетты было такое сердитое лицо, когда она велела Сесили вымыть каменные плиты пола горячей водой, что девушка принялась за дело без малейших возражений. К полудню начищенные кастрюльки и сковородки блестели как новенькие, огромный деревянный стол посветлел почти до белизны, а отмытые плиты пола оказались белокаменными. На подоконнике стоял в кувшине большой букет цветов.
Две сестренки Лили были просто счастливы поработать, и Мариетта направила их убирать комнаты на верхнем этаже – выбивать ковры, проветривать постели, мыть полы. Из буфетов извлекли столовое белье, и Матильде было поручено перестирать его и заштопать где следует. Курица, которую Мариетта сварила в большом горшке, добавив в бульон пучок сорванных в саду дикорастущих ароматных трав, оказалась на вкус наилучшим из блюд, когда-либо поданных на обеденный стол в доме де Вильневов.
К концу недели даже Матильда была
– Ну а как насчет плетения кружев? – спросила с ноткой протеста в голосе Жанетта, когда Мариетта уселась шить новые занавески для спальни Элизы.
– Завтра, – отвечала Мариетта, не поднимая головы от работы, и продолжила: – Сесиль собирается посмотреть, как это делается. Она может оказаться способной ученицей. Она очень сообразительная, понятливая, и пальчики у нее ловкие.
Жанетта посмотрела на склонившуюся над шитьем золотоволосую, как у женщин на полотнах Тициана, головку Мариетты и подумала, какую же огромную жертву намерена принести эта девушка, открыв постороннему человеку секрет изготовления венецианского кружева.
– Перемените ваше намерение, Мариетта, останьтесь с нами. Мне будет не хватать вас, если вы уедете.
– Нет. Здесь будет Элиза, она составит вам компанию.
Мариетта больно уколола палец и возложила на иглу вину за слезы, навернувшиеся ей на глаза. Ради чего, собственно, она взялась шить занавески для постели в спальне Элизы?
Мариетта сморгнула слезы. Она шьет эти занавески ради того, чтобы помочь Жанетте. И совершенно незачем размышлять, для кого они предназначены, но, как ни старайся, от этих мыслей не уйдешь. Своими собственными руками она трудится над тем, чтобы спальня новобрачной выглядела красивой и уютной. Комната выходит окнами на юг, она полна солнца, а из сада в нее доносится птичье пение. Именно здесь Леон и Элиза будут вместе, именно здесь будут зачаты их дети.
До них донесся стук захлопнувшейся двери, и почти тотчас в холле зазвучали шаги Леона.
Мариетта поспешила свернуть свое шитье:
– Я устала. Доброй ночи, Жанетта.
Она вышла из маленькой гостиной Жанетты всего за несколько секунд до того, как туда вошел Леон.
Жанетта поняла причину бегства Мариетты и до боли в сердце пожалела ее, но что поделаешь: Леон хотел жениться на Элизе. Всегда хотел жениться именно на ней.
Жанетта вздохнула и подняла голову, здороваясь с сыном.
Глава 5
Леон уселся в кресло, обитое красной парчой, и вытянул ноги поближе к огню. Жанетта посмотрела на сына с любопытством. Ей вдруг показалось, что для будущего новобрачного Леон проявляет необъяснимые и малоприятные признаки то ли скуки, то ли огорчения.
Он налил себе бокал вина, сделал глоток и удивленно приподнял брови.
– Вино отдает корицей, – пояснила Жанетта в ответ на невысказанный вопрос сына. – Ее добавила Мариетта.
Леон ничего не сказал по этому поводу, но Жанетта заметила, что очень скоро он налил себе еще.