Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929
Шрифт:
Троцкий, таким образом, провоцировал немцев, причем события стали развертываться непредсказуемым образом. 11 января 1923 г. Рурская область Германии — промышленное сердце этой страны — была оккупирована войсками Франции и Бельгии. Французское правительство (Бельгия играла лишь вспомогательную роль) стремилось добиться исправной уплаты репараций. Правительство Куно вместо капитуляции ответило противодействием, объявив «пассивное сопротивление». Предприятия в оккупированной области прекратили работу. В стране начался затяжной тяжелейший экономический, а затем и политический кризис. Развернулись массовые забастовки и демонстрации. Полиция стреляла по уличным шествиям. В июне 1923 г. прошла 100-тысячная забастовка в Силезии. 6 августа Куно ушел в отставку. Новое правительство во главе с Густавом Штреземаном взяло курс на мирное разрешение конфликта.
Ситуация в Германии находилась в центре внимания советского руководства. Особенно бдительно за ней следил Троцкий. Он отлично понимал, что, если кризис в Германии перейдет в стадию вооруженного выступления с участием коммунистов, а тем более под руководством компартии, это будет означать начало германской, а может быть, и европейской социалистической революции.
В августе 1923 г. Троцкий, Зиновьев и Бухарин отдыхали в Кисловодске. Они, однако, продолжали внимательнейшим образом наблюдать за драматическими событиями в Германии [158] .
158
Зиновьев, однако, следил не только за международными делами, но и за поведением Троцкого и продолжал плести интриги. 31 июля он доносил Сталину: «Тут был на днях Раковс[кий]. Приезжал к Троцкому. К нам не заходил. Украину, по-моему, надо серьезно укрепить новыми крупн[ыми] людьми» (Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн, 1919–1943: Документы. М.: РОССПЭН, 2004. С. 159).
159
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября» // Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 5. С. 115.
При немалом внимании к германской революции, Троцкий думал еще и о своем здоровье. В Москву выехали также Зиновьев и Бухарин. При обсуждении вопроса о приглашении в Москву «немцев», то есть представителей компартии Германии, для обсуждения складывавшегося в Германии положения, Зиновьев предложил, чтобы в делегацию вошли Генрих Брандлер [160] , являвшийся вторым лицом в партии (его считали представителем относительно умеренного крыла), и радикально настроенный Тельман [161] . Возражений против этого не последовало. Советское руководство ориентировалось на левый курс при фактическом пренебрежении позицией умеренных. Соответствующие пожелания были переданы германским коммунистам по линии советской разведки.
160
Брандлер Генрих (1881–1967) — член Социал-демократической партии Германии с 1901 г. Был близок к К. Либкнехту. Во время Первой мировой войны присоединился к левой группе «Спартак». В 1916 г. был исключен из партии. Участвовал в Циммервальдской конференции социалистов, выступавших против войны (1915). Присоединился к компартии в момент ее основания на рубеже 1918–1919 гг. С 1919 г. член ЦК. В 1921 г. стал председателем компартии. С 1922 г. являлся членом Президиума Исполкома Коминтерна. В 1923 г. возглавил подготовку коммунистического вооруженного выступления в общегерманском масштабе. Был министром коалиционного правительства в Саксонии. После провала коммунистического путча в Гамбурге в октябре 1923 г. по требованию Коминтерна был снят с руководящих постов, но в апреле 1924 г. вновь избран в ЦК. В марте 1925 г. опять был лишен постов в партии. Уехал в Москву, где работал в центральном аппарате Коминтерна. В марте 1927 г. возвратился в Германию, где вместе с А. Тальгеймером организовал в компартии оппозиционную фракцию. В начале 1929 г. исключен из партии. Руководил группой исключенных коммунистов, образовавших оппозиционную компартию. Сотрудничал с Троцким, но вскоре порвал с ним. В 1933 г. эмигрировал во Францию, в 1940 г. на Кубу. В 1948 г. возвратился в Западную Германию. Жил в Гамбурге.
161
Это была уже вторая встреча с ведущими немецкими коммунистами в Москве. Первая состоялась в мае, и в ней участвовали с германской стороны Г. Брандлер, Э. Тельман, А. Маслов, П. Бетчер и Р. Фишер, а с русской — Троцкий, Радек, Бухарин и Зиновьев. На этой встрече были осуждены «правые», и от германской компартии советское правительство потребовало решительной борьбы за власть (Fischer R. Stalin and German Communism. A Study in the Origins of the State Party // Cambridge: Harvard University Press, 1948. P. 260).
Немцы приехали в Москву за советами или, точнее, за указаниями, очевидно, 20 августа. Возвратившийся накануне в Москву Зиновьев разослал высшим партийным руководителям свои тезисы о положении в Германии, с которыми в основном солидаризовался Троцкий. Переговоры с делегацией компартии Германии (КПГ) продолжались три дня. С советской стороны в них участвовали Зиновьев, Троцкий и Бухарин. Однако, вопреки позиции Зиновьева, были приняты решения, отвергавшие установки как правого, так и левого течения, причем инициатором этого «центристского» курса был именно Троцкий [162] .
162
The Communist International 1919–1943: Documents / Selected and edited by Degras J. London: Oxford University Press, 1960. Vol. 2. P. 17.
В советском руководстве наметились некоторые разногласия. Троцкий и Зиновьев, несмотря на принадлежность к противоположным группировкам, вскоре оказались единодушными в оценке обстановки в Германии. 12 августа по призыву компартии и социал-демократов началась массовая забастовка, в которой участвовало около 3 миллионов человек. Она стала перерастать в вооруженные столкновения с полицией и войсками. Для участия в этих столкновениях КПГ стала формировать вооруженные «красные сотни». После недолгих уговоров к «революционной» позиции, с некоторыми оговорками, присоединился Сталин. На недолгое время по вопросу о «революции в Европе» между Сталиным и Троцким было достигнуто понимание.
Сталин занимал более осторожную, чем Троцкий, позицию, стремясь не дать повода «думать, что революция «продиктована», «инспирирована» из России». «Необходимо действовать только через Германскую компартию и от ее имени», — писал он в замечаниях к тезисам Зиновьева. В то же время Сталин не принимал всерьез лозунга «единого фронта», который Троцкий и Зиновьев были намерены реально осуществлять в Германии. Генсек утверждал, что этот лозунг является только агитационным и речь идет о взятии власти коммунистами без социал-демократов. «Если мы хотим действительно помочь немцам — а мы этого хотим и должны помочь, — заявлял Сталин, — нужно нам готовиться к войне… В тезисах этот вопрос затушеван» [163] . Отсюда вытекали и более мелкие разногласия. Троцкий не считал необходимым выдвигать в Германии лозунг создания Советов, полагая, что их роль сыграют уже существовавшие фабрично-заводские комитеты. Сталин же настаивал на этом лозунге. (Через четыре года, в разгар конфликта между сталинской фракцией и оппозицией, генсек лицемерно возложил на Троцкого ответственность за поражение в Германии в 1923 г. в силу отказа от создания там Советов [164] .)
163
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября». С. 117–118.
164
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 3. Ед. хр. 30. Л. 2.
На заседании Политбюро 22 августа, состоявшемся после первой встречи с немецкой делегацией, при активном участии Троцкого было принято постановление, в котором констатировалось, что «германский пролетариат стоит непосредственно перед решительными боями за власть». Выступление Троцкого на этом заседании дает отчетливое представление о том, что по вопросу о германских событиях разногласия со Сталиным были преодолены [165] . «Точка зрения Сталина правильна — нельзя, чтобы было видно, что мы руководим, не только РКП, но и Коминтерн[ом]». Троцкий учитывал слабость германской компартии с военной точки зрения. Он полагал, что революция может пойти разными путями, и не исключал ее поражения. Тем не менее он был главным инициатором открытого выступления. Германская компартия должна была, по его мнению, поставить вполне определенный срок, к которому готовиться и в «военном отношении, и соответствующим темпом политической агитации». Он настаивал, чтобы этот срок был установлен в пределах ближайших месяцев или даже недель. «Подготовка должна быть построена по календарному плану, должны быть назначены сроки, и к этим срокам должна строиться подготовка». Сталин считал, что «срок решительного выступления назначать нельзя». Троцкий настаивал именно на «календарной программе», мотивируя это тем, что революция может иначе начаться слишком рано, когда необходимые ресурсы еще не будут мобилизованы в полной мере. «Если нет работы по организации, наступит прострация у боевиков, и мы ослабим имеющиеся у нас силы» [166] .
165
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября». С. 122–124.
166
Там же. С. 124. Косвенным напоминанием о необходимости установить «календарный план» германской революции была статья Троцкого «Можно ли контрреволюцию или революцию сделать в срок?», опубликованная в «Правде» 23 сентября 1923 г.
Очевидно, Троцкий вспоминал октябрьские дня 1917 г. в Петрограде, свой курс на организацию вооруженного выступления, приуроченного к определенной дате — открытию II съезда Советов. Теперь нарком пытался применить собственную схему шестилетней давности к событиям в Германии, что отдавало схематизмом. В соответствии с этим формулировались задачи РКП(б): «германский пролетариат стоит непосредственно перед решительными боями за власть» (этот пункт был принят в редакции Троцкого); политическая подготовка трудящихся СССР к грядущим событиям заключается в мобилизации «боевых сил республики»; должна быть также оказана экономическая помощь германским рабочим, проведена «соответствующая дипломатическая подготовка». Для разработки этих задач была образована комиссия в составе Зиновьева, Сталина, Троцкого, Радека и Чичерина [167] .
167
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября». С. 118–119.
На следующих заседаниях Политбюро рассматривались конкретные вопросы помощи «германской революции». 21 сентября было решено создать комиссию под руководством Троцкого для проведения мобилизации в случае возникновения военного конфликта [168] . Такой конфликт должен был начаться, если бы в какой-то части Германии к власти пришли революционные силы, обратившиеся за помощью к СССР. Троцкий, правда, скептически относился к руководителям ГКП и считал, что они проникнуты фатализмом и в силу этого германская революция обречена на гибель [169] .
168
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября». С. 130.
169
РКП(б). Внутрипартийная борьба в двадцатые годы: Документы и материалы. 1923 г. М.: РОССПЭН, 2004. С. 205. Тем не менее в письме Склянскому от 25 августа Троцкий требовал развернуть работу в армии в том смысле, что «германские трудящиеся массы несомненно справятся с фашистами и создадут свою трудовую республику». Возможна, однако, интервенция со стороны Франции, Польши и других стран, что было бы только вступлением к удару по СССР. Поэтому надо практически готовиться к наступлению (Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн. С. 168).
Длительные совещания с немецкими делегатами по вопросу о «германской революции», в которых принимали участие также представители Исполкома Коминтерна и компартий Франции и Чехословакии, вновь происходили 21, 25, 26 сентября, 4 октября. Во всех этих заседаниях участвовал и выступал Троцкий [170] . Решающее заседание Политбюро по германскому вопросу состоялось 4 октября [171] . К этому времени внутренняя обстановка в Германии обострилась до предела. Во второй половине сентября при ЦК КПГ был образован Военный совет для непосредственной подготовки и организации восстания. Правительство Штреземана объявило о введении в стране чрезвычайного положения. Последовало раскрытие причастности берлинского полпредства СССР к организации государственного переворота.
170
Там же. С. 182–184.
171
«Назначить революцию в Германии на 9 ноября». С. 138.