Лев Троцкий
Шрифт:
Учитывая все больший накал общественной атмосферы, ссыльные рвались в бой. Начались все более частые побеги. Бежать было не очень трудно. Полиция была малоопытна и ленива. Большие трудности создавали огромные сибирские пространства, где велика была вероятность утонуть или замерзнуть. И все же Лев решил бежать из ссылки.
Семейные дела, однако, ставили возможность нелегального отъезда под сомнение. Через год после Зины на свет появилась вторая дочка, которую назвали Ниной. Но у Александры, женщины твердого революционного нрава, не было никаких колебаний. Троцкий через много лет писал, что именно она подала мысль о побеге, когда из-за границы поступили новые известия. Как и Лев, она была убеждена, что ему предстоят большие дела в руководстве социал-демократическим движением. Всю тяжесть воспитания крохотных детей А. Л. Соколовская добровольно и с полным убеждением в правильности этого взвалила на свои плечи. Впрочем, через некоторое время и она постепенно отошла от заботы о детях. Дочери росли болезненными. Обе они заболели туберкулезом. По окончании четырехлетней ссылки Александра передала старшую дочь на воспитание родителям Льва. Нина также жила с ними до девяти лет, а затем воспитывалась в семье сестры Саши. Сама же Александра выехала за границу, где выполняла поручения руководства социал-демократов. [89] И Зина, и Нина очень рано покинули сей мир. Об их судьбах будет сказано ниже.
89
Воспоминания A. Л. Соколовской в фонде М. Истмена // Архив Индианского университета (США).
Верность революционным идеалам оборачивалась душевной слепотой и почти полным безразличием к судьбе детей, хотя на первый взгляд казалось, что и Лев, и тем более Александра относились к дочерям с нежностью. Нравственная относительность проявилась отчетливо. Главным был абстрактный революционный долг, который приводил к душевному равнодушию в элементарных человеческих проявлениях. С аналогичными фактами отношения Троцкого и к обеим дочерям, и к своим младшим детям — двум сыновьям от второго брака — мы еще столкнемся.
Бегство Льва Бронштейна из ссылки привело к распаду семьи, хотя поначалу ни он, ни Александра этого не предполагали.
Сами обстоятельства первого побега известны в основном из воспоминаний Троцкого. [90] По словам Льва, дело было осенью 1902 года, но он немного ошибся, ибо телеграмма о его отлучке из Верхоленска в Иркутск была датирована 22 августа. Из Верхоленска Лев был вывезен знакомым крестьянином. Для того, чтобы выиграть пару дней у полиции, в постели Льва соорудили некое чучело, а Александра говорила знакомым, в том числе полицейским, что ее муж заболел и находится в кровати. Бегство, однако, раскрылось уже на следующий день. В телеграмме верхоленского исправника иркутскому полицмейстеру сообщалось: «Вчера самовольно отлучился Лейба Бронштейн 23 лет, 2 аршина с половиной, волосы каштановые, подбородок двойной, разделенный, носит очки. [По] заявлению жены, Бронштейн выехал [в] Иркутск». [91]
90
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 158–159.
91
РГАСПИ. Ф. 325. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 1.
Лев благополучно добрался до города, установил связь с марксистами, которые передали ему бланк паспорта, куда оставалось вписать фамилию и имя. Подержав паспорт в руке, Лев вспомнил надзирателя одесской тюрьмы Троцкого — человека с величественной статью, при длинной сабле, который «орлиным взором осматривал свои владения». [92] Скорее всего, просто из озорства Лев вписал в паспорт эту фамилию, не предполагая, что она станет его главным псевдонимом на всю жизнь, что именно под этой фамилией он войдет в историю.
92
Зив Г. А. Указ. соч. С. 27.
Иркутские друзья помогли новоиспеченному Троцкому погрузиться в вагон поезда дальнего следования, снабдили его бельем, галстуком и прочими атрибутами цивилизации. По дороге Троцкий наслаждался не только чаем с пышками, но и «Илиадой» Гомера в переводе Н. И. Гнедича. «Я читал гекзаметры и мечтал о загранице. В побеге не оказалось ничего романтического: он целиком растворился в потоке чаепития». [93]
В Верхоленске и Усть-Куте Бронштейн оставил по себе неплохую память среди местной немногочисленной «интеллигенции» (батюшки, молодого доктора, отрабатывавшего стипендию, станового пристава и крестьянского начальника!), о чем писал побывавший здесь позже в ссылке социал-демократ П. А. Гарви. [94]
93
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 158. u
94
Гарви П. А. Воспоминания социал-демократа. Нью-Йорк: Фонд по изданию литературного наследства П. А. Гарви, 1946. С. 326–327.
Троцкий сделал остановку в Самаре, где находился своего рода «внутренний штаб» «Искры» во главе с Глебом Максимилиановичем Кржижановским. Последнему были знакомы публикации Бронштейна, и он присвоил ему новую подпольную кличку Перо. По поручению самарской организации Бронштейн, он же Троцкий, он же Перо, посетил Харьков, Полтаву и Киев, где пытался установить связь с социал-демократами или создать их организации. Но Лев тяготился провинциальной организационной деятельностью и стремился вырваться за рубеж. Получив скудную сумму денег на дорогу, не очень хорошо изготовленные фальшивые документы, он выехал в Каменец-Подольский, а оттуда при помощи местных контрабандистов благополучно перешел венгерскую границу и поездом отправился в Вену. Завершился первый этап революционной деятельности Льва Бронштейна. На историческую арену выходил Лев Троцкий, которому доведется стать одной из наиболее ярких и противоречивых фигур в российской социал-демократии, а затем в большевистской тоталитарной системе и мировом коммунистическом движении.
Глава 3
ЛЕНИНЕЦ, МЕНЬШЕВИК, ЦЕНТРИСТ
Ленинский адепт
Первое впечатление, которое произвела на пришельца из сибирской ссылки Вена, можно определить как шоковое. У этого были две причины. Первая, знакомая всем людям, которые, впервые попав в чужую страну, наивно полагали, что знают язык этой страны, но, как оказывалось, не могли понять почти ни слова. Вторая, более существенная причина была связана с австрийской и вообще центральноевропейской ментальностью, которая отличалась упорядоченностью, четким распределением времени на работу и отдых. Троцкий с его бурным темпераментом никак не мог ожидать, что это качество может относиться не только к мещанским слоям, но и к социал-демократам, их лидерам, даже к человеку, который не только в его представлении, но во всем II Интернационале рассматривался как «вождь» австро-венгерского рабочего движения. Им был 50-летний Виктор Адлер, с которым Троцкий решил встретиться немедленно по прибытии в Вену в уверенности, что Адлер забросит все дела, чтобы обеспечить ему дальнейшее продвижение в Цюрих, где проживал видный русский марксист Павел Борисович Аксельрод. Собственно говоря, Лев мог просто купить билет на поезд до Цюриха, но у него не было денег. Аксельрод же должен был помочь Троцкому добраться до Лондона, где находился Ленин.
С трудом Троцкий разыскал помещение центральной социалистической газеты «Arbeiter Zeitung» («Рабочая газета»), однако случайно оказавшийся там редактор Фриц Аустерлиц заявил, что господин Адлер отдыхает, ибо это был воскресный день, и беспокоить его не следует. Употребив все свое красноречие и настойчивость, можно сказать, наглость, Лев все же добился адреса. Адлер принял его приветливее, и главное было сделано — деньги на следующий отрезок пути Троцкий получил. [95]
95
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 163–165.
Из Цюриха, где с Аксельродом установились теплые взаимоотношения, путь лежал через Париж в Лондон. На рассвете одного из дней поздней осени 1902 года в квартире, где жили В. И. Ленин и Н. К. Крупская, раздался условный громкий стук дверным кольцом. Едва проснувшаяся Крупская поинтересовалась, кого занесло в такую рань. Услышав, однако, слово «Перо», она сразу впустила Троцкого в дом и разбудила мужа словами: «Приехало Перо».
Крупская рассказывала: «Оставив их вдвоем, я пошла объясняться с извозчиком (у Троцкого не было денег, чтобы ему заплатить. — Г. Ч.), устраивать кофе и т. д. Когда я вернулась, я застала Владимира Ильича уже сидящим на постели и оживленно толкующим с Троцким на какую-то довольно отвлеченную тему». [96] Скорее всего, это было прощупывание Пера, его проверка на лояльность, и эту проверку на данном этапе он выдержал.
96
Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине. М.: Молодая гвардия, 1932. С. 79–80.
Так состоялось знакомство Ленина и Троцкого, между которыми сразу же, но ненадолго, установилось взаимопонимание, основанное на сходной оценке ситуации в России и задач российской социал-демократии.
После «пробных» рефератов в Лондоне Троцкого решили «испытать» на эмигрантской аудитории в Бельгии и Франции. Его реферат был посвящен защите исторического материализма от «субъективной» школы, то есть тех социологов, которые отстаивали значительно бблыпую роль личности, мыслительной деятельности в социальной эволюции. Ленин просмотрел тезисы доклада Троцкого, одобрил их и посоветовал подготовить на эту тему статью для «Зари». Троцкий утверждал, что он не отважился выступить с чисто теоретической статьей «рядом с Плехановым». [97] Представляется все же, имея в виду самоуверенность Троцкого и поддержку его Лениным, что против выступления юного автора с теоретической статьей выступил сам патриарх российского социализма.
97
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 170.