Лев Троцкий
Шрифт:
Весь анализ вел к основному положению, что, будучи по «отправным своим задачам» демократической, русская революция неизбежно ставила проблему политической демократии по-новому и в конце концов привела к тому, что в течение нескольких месяцев у власти оказались Советы. Здесь начиналась, однако, игра в понятия, ибо власть Советов, в которых в конце концов возобладали большевики, приравнивалась к власти пролетариата, а не к власти над пролетариатом. Такой поворот событий Троцкий признавал только применительно к значительно более позднему этапу, когда после смерти Ленина во власти утвердится сталинская бюрократия.
Первый том автор несколько искусственно доводил до июньской демонстрации 1917 года, а второй открывал «июльскими днями» и завершал Вторым съездом Советов. Первая его часть была посвящена политическому противостоянию в июле — сентябре 1917 года. Ставя вопрос, могли ли большевики взять власть в июле, автор показывал нереальность этого, но придавал огромное значение июльскому кризису. Он полагал, что именно в эти дни большевики смогли обеспечить «будущее революции и свое собственное». [1253] Во второй части речь шла о последних неделях перед Октябрьским переворотом, о самих октябрьских событиях в Петрограде, роли столичного Совета и личной роли автора в осуществлении государственного переворота.
1253
Троцкий Л. История русской революции. Т. 2. Ч. 1. С. 84.
Занимаясь организационной деятельностью, обращаясь к истории, Троцкий постоянно видел перед собой главного врага, которому удалось оттеснить его от власти, а затем отправить в ссылку и в конце концов в изгнание. Видимо, в начале 1930-х годов книга о Сталине еще не задумывалась, но как бы невольно Троцкий начинал подготовку к ней в виде цикла статей, посвященных разным аспектам личности и деятельности Сталина.
Троцкий постепенно продвигался к собственному осознанию личности коммунистического диктатора, этапов, которые тот прошел по пути к созданию тоталитарной власти в СССР, особенностей этой власти и личности Сталина как «продукта бюрократической машины» и в то же время творца аппарата с его личностными характеристиками.
Статьи Троцкого о Сталине были, как правило, более заострены, более разоблачительны, нежели будущая книга. Связано это с тем, что они предназначались для русскоязычного читателя, в первую очередь для последователей Троцкого и тех, на чью поддержку он рассчитывал. Во многих случаях при подготовке работ о Сталине автор использовал не только текущую информацию в прессе, советские издания и другие доступные ему открытые источники, но и архивную документацию, которую ему удалось вывезти во время депортации.
Обобщающий характер носила статья «К политической биографии Сталина», [1254] где автор еще в 1930 году пытался подвести первые итоги возвышения Сталина и предположительно наметить ближайшие перспективы развития СССР и международного коммунистического движения с точки зрения «критического пункта» отката революционного движения, который, по мнению Троцкого, был характерен для данного момента. При этом наблюдения и прогнозы сочетались с категорическими ретроспективными оценками и собственными воспоминаниями.
1254
Бюллетень оппозиции. 1930. № 14. С. 6–12.
Выделялись характерные для советских публикаций лакуны или фальшиво трактуемые в СССР события жизненного пути социал-демократа Иосифа Джугашвили, которым последний и его приближенные, как подчеркивал Троцкий, стремились придать героический смысл. Речь идет о поддержке меньшевиков до перехода к большевикам, об обстоятельствах ограбления Тифлисского банка в 1907 году, о стратегической недальновидности и неучастии в теоретических дискуссиях, об условной поддержке Временного правительства в 1917 году, до возвращения в Россию Ленина, об отсутствии инициативности непосредственно после Октябрьского переворота, о бюро-критических и шовинистических тенденциях, свойственных Сталину.
В других статьях Троцкий, прежде всего на основе личного общения, характеризовал психологические черты Сталина, как он их видел, — его замкнутость, недружелюбие, грубость, угрюмую сосредоточенность, сквозь которые иногда неожиданно прорывались развязность и вульгарность. Через содержание всех этих работ проходит то, что в одной из статей Троцкий сформулировал, как «противоречие между крайней властностью натуры и недостатком интеллектуальных ресурсов». Троцкий явно недооценивал «злой гений» своего противника.
Среди проблем международного революционного движения второй половины 1920-х годов, к которым имел отношение Сталин как фактический руководитель Коминтерна, Троцкий ставил на первое место развитие революции в Китае. [1255] Автор отвергал сталинскую установку на блок коммунистов с Чан Кайши, на вхождение компартии в Гоминьдан. Этот курс противопоставлялся установкам Ленина на временный союз с буржуазно-демократическими движениями в колониях. Особое внимание Троцкий обращал на требование Ленина сохранить самостоятельность пролетарского движения и подчеркивал, что Сталин грубо нарушил это указание. Ни словом, однако, не упоминалось то, что сам Троцкий поначалу был за вхождение компартии в Гоминьдан.
1255
Троцкий Л. Открытое письмо Президиуму ЦИКа Союза ССР // Бюллетень оппозиции. 1932. № 27. С. 1–6.
Советский диктатор со все большим вниманием следил за печатной продукцией Троцкого, которая, как он понимал, при всех заслонах неизбежно окажется доступной хотя бы небольшому кругу его подданных. Достаточно было уже того, что с «Бюллетенем оппозиции» знакомились по «служебному списку» его приближенные, и некоторые не могли не осознавать обоснованности разоблачительного материала, хотя внешне все высказывали по его поводу высшую степень негодования.
Сталин стремился скомпрометировать Троцкого в глазах партийной верхушки, которая сохраняла остатки пиетета по отношению к последнему. Важным сигналом было появление в журнале «Пролетарская революция» письма Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма». [1256] Смысл его состоял в том, что дискуссии в области истории партии должны быть прекращены, и это понималось так, что в этой области может существовать только мнение самого Сталина или, в крайнем случае, возможны выступления, получившие высочайшее одобрение и комментирование. Попутно Сталин отрезал возможность полемики с Троцким новым определением троцкизма: «На самом деле троцкизм давно уже перестал быть фракцией коммунизма. На самом деле троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии, ведущей борьбу против коммунизма, против Советской власти, против строительства социализма в СССР».
1256
Сталин И. Сочинения. М.: Госполитиздат, 1951. Т. 13. С. 84–102.
Именно в этих условиях Сталин предпринял новые действия, чтобы еще прочнее «обезопасить» свою власть от внутренних врагов, подстрекаемых главным внешним врагом, которого он непредусмотрительно выпустил за пределы СССР, о чем, видимо, сильно сожалел.
Лишение гражданства и новая семейная трагедия
Двадцатого февраля 1932 года Президиум ЦИК СССР принял постановление о лишении гражданства большой группы эмигрантов (всего 37 человек), опубликованное в тот же день. Были среди этих людей меньшевики, которые составляли как бы фон для главного персонажа. Основной смысл постановления заключался в лишении гражданства Л. Д. Троцкого и всех его родных, находившихся за границей.