Лев Троцкий
Шрифт:
Троцкий был отнюдь не единственным, кому удался побег. Вслед за ним из ссылки бежал Парвус, с которым был возобновлен контакт, правда, теперь на иных началах, чем ранее. Парвус уже не был учителем, а Троцкий — внимательным учеником. Оба являлись известными социал-демократами. Парвус к тому же стал человеком богатым. Он занялся изданием на немецком языке брошюры «Туда и обратно». Троцкий решил написать к этому изданию предисловие. Но предисловие разрослось и превратилось в книгу, в которую были инкорпорированы воспоминания о побеге и ряд статей о революции. Еще четче проводились в этой работе идеи перманентной революции. [269]
269
Trotsky N. Russland in der Revolution. Dresden: Verlag Kaden & Comp. [19 101.
Материально Троцкие жили скромно. И он сам, и Наталья никогда не конкретизировали в воспоминаниях вопроса о своем достатке. Но все же встречаются упоминания, что иногда поступали сносные гонорары, главным
В начале эмиграции, когда поддерживались близкие отношения с Парвусом, он оказывал Троцкому материальную помощь. Подчас супруги позволяли себе путешествия и отдых. Они могли нанять няню (поначалу Лева оставался в Петербурге у родных, а в октябре 1907 года Наталья побывала у них и возвратилась с ребенком).
270
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 265.
Позже, когда отношения с Парвусом стали охладевать, материальное положение Троцкого ухудшилось. В 1912 году денежную помощь на лечение (у него была грыжа, и потребовалась операция) оказал Аксельрод. В том же 1912-м у Льва Давидовича побывали родители. Отец дал какую-то денежную сумму для оплаты новых медицинских расходов. [271] Но все же основной статьей доходов была политическая публицистика.
В 1907 году Троцкий участвовал в Штутгартском конгрессе II Интернационала. Здесь он встретился с болгаро-румынским социалистическим деятелем Крыстю Раковским, с которым познакомился в 1903 году в Париже, а затем продолжал встречаться в Швейцарии. [272] Раковский приближался к тридцатилетию, Троцкий был моложе на четыре года. К этому времени Раковский получил медицинское образование во Франции и утвердился в качестве оратора и публициста, имеющего международную известность. После того как болгарская социал-демократия в 1903 году раскололась на «тесняков» во главе с Димитром Благоевым (они находились на левом крыле социалистического движения и были близки по существу, хотя не по личным симпатиям, к большевикам) и «широких» во главе с Янко Сакызовым (занимавшихумеренную позицию), Крыстю на краткое время примкнул к «теснякам». Но в том же 1903 году, унаследовав сельскохозяйственное имение в районе города Мангалия в Румынии, он переехал в эту страну, где вскоре стал одним из руководителей румынского социалистического движения и публиковал многочисленные статьи по проблемам, главным образом касавшимся Балканского полуострова. [273] Как нам уже известно, Троцкий весьма критически относился к авторитетам, но к Раковскому почти с самого начала знакомства стал испытывать чувство симпатии, подкрепляемое близостью политических оценок. Встреча на Штутгартском конгрессе положила начало дружбе. Раковский стал самым близким Троцкому человеком во всем социалистическом движении, и их дружба продолжалась более двух десятилетий.
271
Письмо Л. Д. Троцкого П. Б. Аксельроду от 20 июля 1912 года. Hoover Institution. Nicolaevsky Collection (далее HI.NC). Series 16, box 3.
272
Broue P. Rakovsky ou la revolution dans tous les pays. Paris: Fayard, 1996. P. 30.
273
Racovski Ch. Serien social-politice (1900–1916). Bucure§ti: Editur"a politica, 1977.
Пребывание в Германии оказалось недолгим. В октябре 1907 года Троцкий переселился в Вену, которая своим свободным духом, культурным и научным новаторством была ближе его ментальности, нежели чопорный Берлин. Семья Троцкого поселилась в пригороде Вены Хюттельдорфе. Здесь в 1908 году родился второй сын Сергей. Оба сына были крещены по лютеранскому обряду. Троцкий объясняет это тем, что по австрийскому законодательству дети до четырнадцати лет должны были в школе посещать уроки по религии, исповедуемой родителями. Открытая демонстрация атеизма могла повредить детям. Иудейство сочтено было чрезмерно суровой и требовательной религией. Родители решили, что лютеранство — самая необременительная вера. Любопытно, что старшему сыну понравились обряды лютеранства. Однажды поздно вечером родители услышали, что ребенок бормотал что-то во сне. Оказалось, ему приснилось, что он читал молитву. На следующий день он сказал отцу: «Знаешь, молитвы бывают очень красивые, как стихи». Й. Недава высказывает предположение, что дети были крещены по примеру лютеранина К. Маркса. [274]
274
Недава Й. Указ. соч. С. 40.
«Это было время, наполненное активностью и полное дружбы», — вспоминала Наталья. [275] В Вене Лев особенно сблизился с Адольфом Абрамовичем Иоффе. Родившийся в 1883 году сын богатого симферопольского купца-караима, Иоффе учился в Берлине, стал врачом, увлекся психоанализом Зигмунда Фрейда, у которого сам лечился. Иоффе включился в социалистическое движение. Возвратившись в Россию, участвовал в революции 1905 года, был сослан, бежал, эмигрировал и поселился в Вене. Человек слабого здоровья, он был полон энергии. В Троцком, который был на четыре года старше,
275
Serge К, Sedova Trotsky N. Op. cit. P. 21.
Скорее всего, именно Иоффе привлек внимание Троцкого ко все более входившим в моду психоаналитическим теориям, которые противоречили марксистским материалистическим догмам. Ловко используя диалектику, позволявшую производить лихие логические прыжки в разные стороны, Троцкий попытался примирить марксизм с фрейдизмом. В статьях до 1917 года он упоминал психоаналитическое учение изредка. Позже, однако, стал позволять себе вольность ставить Фрейда почти на один уровень с самим Марксом.
Контакты в бурлившей жизнью космополитической Вене позволяли Троцкому расширить кругозор. Он с равнодушием отнесся к эскападам Ленина, метавшего громы и молнии на философских «уклонистов». Льву были ближе те колеблющиеся большевики, которые стремились сочетать марксистские взгляды с новейшими тенденциями в философской области. Публицистические выступления А. А. Богданова, А. В. Луначарского, в какой-то степени М. Горького, стремившихся соединить учение австрийского физика и философа Эрнста Маха с выкладками Маркса и Энгельса, привлекали его сочувственное внимание. Все это резко контрастировало с позицией Ленина, который даже обозвал в одном из писем 1909 года Богданова и K° «бандой свиней». [276] Надо, впрочем, отметить, что Ленин негодовал не столько по поводу философского «уклонизма» этих деятелей, сколько из-за того, что они ставили под сомнение его лидирующую роль в большевистской элите и были готовы на сближение с меньшевистскими группами.
276
Ленин В. И. «ПСС». М.: Политиздат, 1964. Т. 47. С. 203–204.
Из мемуаров Троцкого и его супруги, из статей, которые он публиковал в прессе, создается впечатление, что венские годы были самым спокойным периодом их жизни. В то же время мемуары ярко окрашены «последующим опытом», который нередко превращал дружеское и подчас сибаритское общение с австрийскими деятелями в серию обвинительных актов.
Особенно это касалось Р. Гильфердинга, с которым Троцкий познакомился в 1907 году в доме Карла Каутского. «Гильфердинг проходил тогда через высшую точку своей революционности, что не мешало ему питать ненависть к Розе Люксембург и пренебрежение к Карлу Либкнехту», — утверждал Троцкий в 1930 году. Отношения с Гильфердингом приняли «внешнюю форму близости». Они перешли на «ты», часто встречались в венских кафе, вели «социалистические разговоры». Во время одной из встреч Троцкий познакомился с лидером британских лейбористов Рамзеем Макдональдом, причем переводчиком был знаменитый Эдуард Бернштейн, которого ранее остро клеймили за «ревизию» учения Маркса и Энгельса.
Можно не сомневаться, что в то время Троцкий относился с пиететом к «китам» социал-демократии, хотя, следуя своей привычке, уже давно проявившейся в отношениях с Плехановым, был с ними на равных. Пройдут годы, и он представит свое тогдашнее настроение в ином виде: «Сейчас я не помню ни вопросов, ни ответов, так как они не были замечательны ничем, кроме своей банальности. Я мысленно спрашивал себя: кто из этих трех людей дальше отстоит от того, что я привык понимать под социализмом? — и затруднялся ответом». [277]
277
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 236.
Международные миссии. Софийский съезд
В первые годы новой эмиграции Троцкий часто выступал на собраниях социал-демократических организаций Австро-Венгрии, Германии, Франции. В конце 1907 года он совершил первый лекционный тур, выступая перед русскими эмигрантами и студентами с рефератами «Судьбы русской революции. (К современному политическому моменту)» и «Капитализм и социализм. (Социально-революционные перспективы)». Вспоминая содержание этих выступлений, Троцкий писал, что первый реферат доказывал, что перспектива русской революции как перманентной подтверждена опытом 1905 года, а второй связывал русскую революцию с мировой. [278] Иначе говоря, оба реферата содержали пропаганду новой концепции революции, разработанной Троцким.
278
Там же. С. 251.
В следующие годы лекционные туры стали проводиться реже, так как Троцкий был до предела занят другими делами, но иногда (обычно раз в год) он не отказывал себе в удовольствии совершить подуделовую, полуразвлекательную поездку. О них можно судить по сохранившейся корреспонденции супругов. В начале декабря 1911 года Лев писал Наталье из Лозанны, что на следующий день едет в Цюрих, 18 декабря будет выступать в Дортмунде, затем в Льеже, Брюсселе и, наконец, Париже. «Устал очень от рефератов и бесконечной смены лиц, и бесконечных разговоров». В письмах звучали интонации молодого, влюбленного мужчины, отнюдь не стесняющегося своих желаний, а, наоборот, гордящегося ими. Он писал Наталье, что думает о ней «с замиранием сердца, с истомой в теле — в коленях и напряжением выше. Хочется отсюда протянуть к тебе, изогнуть, и пригнуть, и войти…». [279]
279
РГАСПИ. Ф. 325. On. 1. Ед. хр. 14. Л. 2.