Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

В тюрьме была создана коллективная работа по истории Петербургского совета, в написании которой участвовали большевики, меньшевики и нефракционный социал-демократ Троцкий — он стал не только одним из авторов, но и фактическим редактором работы. Рукопись удалось вынести из тюрьмы, и вскоре она была опубликована. [227] Вся работа носила на себе отпечаток идей Троцкого. Но особенно показательной была написанная им глава «Уроки первого Совета». [228] Здесь обосновывалась все та же концепция перманентной революции, доказывалось, что центральной задачей является взятие государственной власти.

227

История Совета рабочих депутатов г. Санкт-Петербурга. СПб.: Книгоиздательство Н. Глаголева, 1906.

228

Троцкий Л. Сочинения. Т. 2. Ч. 2. С. 205–206.

На узком

столике тюремной камеры Троцкий пытался запечатлеть не только историю Совета, но дать анализ всей истории революции, которая, по его мнению, еще продолжалась и могла привести к новым волнам подъема.

Особое внимание уделялось формированию, политическим установкам и началу практической деятельности партий. В тюремных статьях Троцкого была представлена палитра всего политического спектра России в тот краткий период, когда в стране начала формироваться партийно-политическая система. Среди этих работ выделялась статья «Царская рать за работой», посвященная организациям, вошедшим в историю под названием черносотенных. [229] Правда, автор упрощал связь между черносотенцами и государственной администрацией, вместе с тем показывая, что крайне правые организации и движения вербовали своих членов отнюдь не только из среды имущих слоев. Старый порядок, согласно анализу автора, набирал повсюду своих сторонников — «во всех углах, норах и трущобах. Здесь — мелкий лавочник и оборванец, кабатчик и его постоянный клиент, дворник и шпион, профессиональный вор и грабитель-дилетант, мелкий ремесленник и привратник дома терпимости, голодный темный мужик и вчерашний выходец деревни, оглушенный грохотом фабричной машины. Озлобленная нищета, беспросветная тьма и развращенная продажность становятся под команду привилегированного своекорыстия и сановной иерархии» — такова была картина черносотенного движения. Другие статьи касались формирования партий либерального толка — октябристов, кадетов, сущности эсеровской программы и тактики и т. д. Наибольшее внимание уделялось выступлениям пролетариата и советскому движению, созданию и деятельности Петербургского совета, особенно в дни, когда автор был его руководителем. В меньшей мере рассматривались крестьянские бунты, мятежи в армии и на флоте, которым, однако, также посвящены были статьи. Выглядит удивительным, что событиям в декабре 1905 года, прежде всего вооруженным выступлениям в Москве и других городах, Троцкий посвятил лишь одну небольшую статью под неопределенным названием «Декабрь», [230] видимо, в связи с тем, что Петербург оказался пассивным.

229

Там же. С. 42–48.

230

Троцкий Л. Сочинения. Т. 2. Ч. 1. С. 122–133.

Лидер Совета на суде

Первое время судьба арестованных членов Петербургского совета оставалась неопределенной. В высших сферах не было единодушия по поводу того, следует ли предавать членов Совета суду. Министерство юстиции отвергало такую возможность, так как деятельность Совета была открытой, а власти вступали с ним в прямые отношения. [231]

Либеральные и репрессивные волны следовали одна за другой, что непрерывно меняло предположения о судьбе деятелей Совета. В декабре 1905-го — январе 1906 года не исключалась возможность, что дело будет передано военному суду. Когда в апреле начала работу I Государственная дума, возникли мнения об амнистии. В конце концов И. Л. Горемыкин, председатель Совета министров в апреле — июле 1906 года, решил передать дело на рассмотрение Судебной палаты с участием сословных представителей. Члены Совета обвинялись в подготовке вооруженного восстания. Получив обвинительное заключение, Троцкий написал документ «Совет и прокуратура», в котором детально разобрал все пункты обвинений, предъявленных 52 членам Совета (остальные арестованные из этого дела были исключены). [232] Заявление было тайно передано социал-демократической фракции Госдумы, которая предполагала выступить с запросом. Внести его не удалось, так как Думу разогнали.

231

Троцкий Н. Процесс Совета рабочих депутатов // Троцкий Л. Сочинения. Т. 2. Ч. 2. С. 137–149.

232

Троцкий Н. Процесс Совета рабочих депутатов // Троцкий Л. Сочинения. Т. 2. Ч. 2. С. 149–163.

В своем документе Троцкий прибегал к политическим и юридическим ухищрениям, стремясь показать бессмысленность обвинительного акта. Возможно, он консультировался со своим защитником, но прямых свидетельств этого нет. Автор стремился показать противоречие между сущностью обвинения и той картиной деятельности, которая вменялась в вину. Все 52 члена Совета обвинялись во вступлении в сообщество, поставившее целью «насильственное посягательство на изменение установленного в России основными законами образа правления и замену его демократической республикой». Эти обвинения карались статьями Уголовного уложения, предусматривавшими наказание каторгой или смертную казнь.

Но картина, очерченная в обвинительном акте, представляла Совет не «заговорщическим сообществом», а «представительной коллегией, направление работ которой должно было лишь определиться дальнейшим сотрудничеством членов». Троцкий старался убедить, что прокуратуру не интересовала юридическая сторона. Она знала, что власть

стремится получить несколько десятков жертв, и ограничивала число подсудимых путем «грубых софизмов» (не менее отчетливые софизмы фигурировали в самом этом заявлении, направленном против обвинения).

Троцкий по пунктам, с присущим ему сарказмом, разбирал конкретные обвинения, в первую очередь связанные с вооружением рабочих, ибо в этом вопросе обвинение действительно не смогло собрать убедительных свидетельств и вынуждено было прибегать к смехотворным доводам. Чего стоило, например, утверждение, что отпор черносотенцам был только предлогом для раздачи оружия некоторым депутатам, на самом же деле браунинги раздавались для вооруженного восстания, назначенного на годовщину Кровавого воскресенья — 9 января 1906 года!

Весьма важным был вопрос о линии поведения членов Совета на суде. Социал-демократическое руководство занимало неопределенную позицию. Накануне открытия процесса Троцкий писал Мартову, выражая недовольство предложениями о судебной тактике, содержавшимися в полученных письмах с воли: «Смысл их таков: «Дети, излишнего шума не надо, в каторгу тоже не нужно — а остальное предоставляем на ваше усмотрение»». Троцкий полагал, что решения ЦК не могут иметь для подсудимых социал-демократов обязательной силы из-за того, что им необходимо действовать солидарно с эсерами и беспартийными. Он смог передать на волю письмо в ЦК РСДРП, имея в виду под этим органом, видимо, не только ЦК, избранный на большевистском съезде, но и меньшевистский центр. [233] Такое предположение можно высказать в связи с тем, что в ответ на вопрос составителей второго тома «Сочинений» Троцкого, которые обнаружили названный документ в его личном архиве, он письменно ответил, что по вопросам поведения на суде подсудимые «сносились одновременно с большевистским и меньшевистским центрами». Позиция Троцкого была ближе к линии большевистского руководства. [234]

233

Там же. С. 384.

234

Там же. С. 639.

Судебные прения начались 19 сентября и продолжались месяц. Это было время «первого междумья», [235] то есть период между разгоном первой (8 июля 1906 года) и созывом второй Государственных дум, когда реакция набирала силу, проявляясь, в частности, в смертных приговорах военно-полевых судов, но еще в полной мере не возобладала.

В этих условиях судебный процесс проводился относительно открыто. Своеобразной была обстановка вокруг суда и в его зале. Вот как описывал ее позже основной персонаж скамьи подсудимых: «Утрированная строгость причудливо переплеталась с полной распущенностью, и обе они с разных сторон характеризовали ту поразительную растерянность, которая все еще царила в правительственных сферах… Здание суда было объявлено на военном положении и фактически превращено в военный лагерь… Но 30–40 черных адвокатских фраков поминутно разрывают синюю стену. На скамье подсудимых появляются непрерывно газеты, письма, конфеты и цветы… В конце концов, даже жандармские офицеры и судебные приставы, совершенно «деморализованные» общей атмосферой, начали передавать подсудимым цветы». [236]

235

Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 139–140.

236

Там же. С. 140–141.

Чрезвычайно важно было опровергнуть обвинение в подготовке вооруженного восстания, ибо признание его судом могло привести к смертным приговорам. Этот вопрос был в центре судебных заседаний. По договоренности с другими подсудимыми именно ему посвятил свою большую защитительную речь Троцкий 4 октября. [237] Это была речь обвинителя, а не человека, пытавшегося добиться личного оправдания. Троцкий рассматривал насилие как функцию государственной власти, чтобы заявить, что Совет являлся органом самоуправления массы и мог применять репрессии в отношении этой самой массы, предотвращать анархию в ее рядах. Именно в создании такой логико-юридической конструкции Троцкий как бы почти незаметно предпринимал словесное наступление, заявляя, что, прежде чем перейти к репрессиям (по отношению к кому, речь пока не шла), Совет обращался со словами убеждения. Совет на практике осуществлял только те фактические свободы, которые произвели на свет Манифест 17 октября.

237

Троцкий Л. Моя речь перед судом // Троцкий Л. Сочинения. Т. 2. Ч. 2. С. 163–177.

Именно в таком порядке — не деятельность на базе манифеста царя, а деятельность, которая породила сам этот манифест — и состояла линия поведения Троцкого перед судейскими чинами. Подсудимый, ведший себя, как будто он выступает на научно-политическом диспуте, утверждал, что царский манифест никакой правовой основы создать не мог, что новый правовой строй мог быть создан путем реорганизации государственного аппарата.

Так Троцкий, в полной мере оперируя софизмами в духе античной традиции, строя риторические конструкции, сводившие к абсурду аргументацию прокуроров и судей при любом к ним подходе, используя мнимые, но звучавшие вполне логично доказательства, которые, возможно, могли бы неотразимо повлиять на присяжных заседателей, если бы суд проводился с их участием, по сути дела, с вполне серьезным видом высмеивал судей, одновременно пропагандируя свои установки.

Поделиться:
Популярные книги

Сердце Дракона. Том 19. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
19. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.52
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 19. Часть 1

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Идеальный мир для Лекаря 21

Сапфир Олег
21. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 21

Звезда сомнительного счастья

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Звезда сомнительного счастья

Live-rpg. эволюция-4

Кронос Александр
4. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
боевая фантастика
7.92
рейтинг книги
Live-rpg. эволюция-4

Девятое правило дворянина

Герда Александр
9. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Девятое правило дворянина

Муж на сдачу

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Муж на сдачу

Para bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.60
рейтинг книги
Para bellum

Егерь

Астахов Евгений Евгеньевич
1. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
7.00
рейтинг книги
Егерь

Вечная Война. Книга VII

Винокуров Юрий
7. Вечная Война
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
5.75
рейтинг книги
Вечная Война. Книга VII

Я снова не князь! Книга XVII

Дрейк Сириус
17. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я снова не князь! Книга XVII

Ваантан

Кораблев Родион
10. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Ваантан

Идущий в тени 4

Амврелий Марк
4. Идущий в тени
Фантастика:
боевая фантастика
6.58
рейтинг книги
Идущий в тени 4

Мятежник

Прокофьев Роман Юрьевич
4. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
7.39
рейтинг книги
Мятежник