Лев
Шрифт:
Гребаная Аника и ее слова этим утром.
Они вертелись в голове.
Когда мы со Львом вошли в бар и разошлись по своим местам, Нас остановила меня у барной стойки.
— Что ты сделала с моим братом? — Это звучало как обвинение.
Я нахмурилась.
— О чем ты?
Она повернулась и показала рукой в его сторону. Затем наклонилась ко мне и прошипела:
— На нем джинсы! — Она покачала головой, выпучив глаза. — Что за черт?
А, это. Я закатила глаза.
— Я попросила его надеть их. Никогда не видела
Лев подмигнул мне.
Он, черт побери, подмигнул мне.
И мой желудок сделал сальто.
— Фууу, — пробормотала Нас, затем ее голос смягчился. — Не могу поверить, что он надел джинсы. Не знаю, что ты с ним делаешь, но продолжай. Он раскрепощается с тех пор, как ты появилась здесь, kukla.
Я была слишком опечалена, чтобы услышать ее комплимент в мою сторону. Вместо этого надулась.
— Он сказал, что поцелует меня сегодня. — Я повернулась, чтобы посмотреть на нее. — До сих пор поцелуя не было. Я так сильно этого хотела.
Нас выпучила глазенки.
— На пару секунд я притворюсь, что мы говорим не о моем брате и кое-что тебе раскрою — тебе нужно бороться за то, чего ты хочешь. — Она облокотилась на барную стойку. — Есть правила.
Разинув рот, я уставилась на нее.
— Еще правила? Почему я не знала о них?
Она пожала плечами.
— Ты была бездомной. Не думаю, что бездомные заботятся о них.
Я цокнула языком и прикусила ноготь большого пальца.
— Блин, бездомной быть хреново.
Нас легонько толкнула меня и захихикала. Мне нравились такие наши шутки. Они были простыми. Казалось таким нормальным иметь подругу, с которой можно прикалываться, но в то же время это было чуждым для меня.
Я присоединилась к Берди за барной стойкой, быстро обнявшись в качестве приветствия, и мы начали работать. Я не проработала долго перед тем, как Брик подошел и сказал, что Саша хочет видеть меня в своем кабинете.
Саша заставлял меня нервничать. Всегда казалось, будто у него есть какие-то корыстные цели. Возможно, большинству это было незаметно, но я знала подобных людей, когда жила на улице, и могла заприметить их за милю.
Я постучала, прежде чем вошла.
— Хотел меня видеть?
Он стоял возле своего стола, просматривая какие-то бумаги. На нем черный костюм и белая рубашка. Саша был высоким, и я была уверена что то, что он прятал под костюмом, было так же совершенно, как тело Льва. Его каштановые волосы были подстрижены под «канадку» и зачесаны, а холодные карие глаза уставились на меня.
— Закрой за собой дверь.
Он был бы красавчиком, если бы улыбался.
Я не смогла себя остановить. Сарказм так и лился из меня, когда я говорила с Сашей.
— Да, сэр. Так точно, сэр.
Я
Саша обошел стол и сел на свое кресло, посмотрев мне в глаза.
— Прошло уже шесть недель.
Я кивнула.
— Ага, прошло.
Он наклонил голову и ждал чего-то. Когда понял, что я ничего не добавлю к своим словам, поднял руку.
— Не думаешь, что пришло время двинуться дальше?
Мое сердце бешено заколотилось. Горло сжалось от паники. Я не могла заговорить какое-то время. Наконец, обрела голос и произнесла:
— Не знала, что мое место здесь было временным.
— Не было, — спокойно сказал он. — Но между нами говоря, так и было ведь. — Его глаза впились в меня. — Ты ведь знала это, — он внимательно всмотрелся в мое лицо, и когда ничего там не нашел, был недоволен. Вздохнув, добавил: — Ты не догадывалась.
Я покачала головой.
Саша отклонился назад на кресле, и я скривилась под весом его взгляда.
— Льву нравятся милые девочки. — Я подняла взгляд на него. — Еще лучше, если они сломанные, — он скривил губы. — Как ты.
— Я не сломанная, — прошептала я.
Затем он улыбнулся, но эта улыбка была жуткой, резкой.
— Ты милая девочка, Мина. Но выбор женщин Львом лгать за себя не может. Ты, может, и не сломанная, но жизнь тебя потрепала.
Он был излишне бестактным. Это все, что я знала о Саше. Едкие взгляды и язвительные насмешки. Все это эмоционально уничтожало меня. И это было жутко, потому что все в моей жизни налаживалось.
— Почему ты так груб со мной?
На мой вопрос его брови сдвинулись в смятение.
— Ты не поняла меня, Мина. Я не грубый. Я честный. Иногда честность ранит.
По моей самооценке был нанесен удар. Я была готова разреветься от унижения.
— И что, значит, я уволена?
— Нет, — искренне пробормотал он. — Нет. Не уволена. Но ты покинешь нас. Уволишься сама. Свалишь куда подальше и оставишь моего брата в покое.
Нетушки.
— Нет, такого не будет.
Саша протяжно выдохнул.
— Я знаю, что между вами, ребятишки, летят искры. Это мило. Но ты не нужна сейчас в его жизни.
— Кто ты такой, чтобы это решать? Может, стоит спросить у него, что ему нужно.
Он рыкнул на меня.
— Слушай сюда, Ирина тебя на части порвет, девочка. Она не хочет Льва, но и не желает, чтобы у него кто-то был. Ее главная цель в жизни — сделать его несчастным. Пока ты тут, он никогда не получит обратно Лидию. Все будет по ее или никак.
— Я тебе не верю, — сказала я ему, хотя часть меня и верила.
Он покачал головой.
— Не хочу тебя оскорблять. Ты похожа на тот тип женщин, которых можно оскорбить таким предложением, но все же вот. — Он подал мне чек. — Сто штук. Зарплата за два года. Ты сможешь начать новую жизнь, найти работу, снять квартиру далеко, очень далеко отсюда.