Левая политика, № 5 2008. Предварительные итоги
Шрифт:
В начале своей книги А.В. Рясов довольно внятно характеризует современный глобальный капитализм как систему «унилатеральной финансовой ретерриториализации, сосредоточенной вокруг глобальных мегаполисов», при которой «национальные финансовые системы утрачивали последние черты самостоятельности… Новая экономическая ситуация предполагала… создание вертикально структурируемого социума с жёсткой иерархией стран и народов». В этой жёсткой иерархии арабскому миру уготована отнюдь не высокая ступень. Если это верно, то резонно спросить, насколько серьёзны рассуждения автора о ливийском «народном капитализме», который теперь «вместо народного социализма» скрепляет «наполненные новым содержанием» «джамахирийские институты»? Насколько в условиях неолиберальной глобализации правомерна и научна сама постановка вопроса о «народном капитализме» в «одной отдельно взятой стране»? Опыт стран бывшего «советского блока» и многих государств «третьего мира» демонстрирует как раз обратное: принятие неолиберальных рецептов ведёт к немедленной трансформации общественных отношений и vice versa. Возникший после продвижения неолиберального проекта капитализм (как это было в Индонезии, Алжире, бывшем СССР), как правило, ничего не скрепляет, а как раз наоборот, служит фактором дезинтеграции общества. Определённым исключением из правил
Представляется, что «устойчивость джамахирийских институтов» в Ливии, вопреки мнению автора, также основана на «дозированном восприятии» неолиберального проекта. Подтверждением этому может служить исследование И.М. Моховой «Западное Средиземноморье: проблемы интеграции» (М., 2005). Эта книга посвящена так называемому евросредиземноморскому партнёрству, то есть созданию в Магрибе и, возможно, в Западной Африке ассоциации государств на правах «младшего партнёра» Евросоюза. Неолиберальные лекала, лежащие в основе этого проекта, исследовательница не только не отрицает, но преподносит как достоинство. В книге достаточно внимания уделено и Ливии. И.М. Мохова бросает немало упрёков М. Каддафи, который, по её мнению, в отличие от руководителей Алжира, Туниса, Марокко и Мавритании, не спешит «из-за собственных политических амбиций» вписываться «в общий интеграционный процесс».
С учётом этого мы можем высказать мнение, что и А.В. Рясов забегает много вперёд в своём признании окончательной и бесповоротной девальвации левых идей в современной Ливии. Совершенно справедливо констатируя уступки мировому капитализму, сделанные ливийским руководством в последние годы [36] , автор не находит оснований констатировать трансформацию социально-политической структуры Ливии, созданной в годы революции. Как показывают пример стран бывшего СССР и Восточной Европы, именно эти социальные трансформации и позволяют судить о «полной и окончательной» реставрации капитализма. Странно, что из авторского анализа выпал такой крупный социально-политический феномен последних лет, как боливарианская революция в Венесуэле, о которой А.В. Рясов не говорит ни слова. Вместе с тем эта проблема крайне интересна в двух аспектах — межгосударственных отношениях Ливии и Венесуэлы и в сходстве многих идеологических положений «третьей мировой теории» с «боливарианской доктриной» президента Венесуэлы Уго Чавеса, предусматривающей «народные комитеты» как первичное звено власти народа. Немало общего можно увидеть, сравнивая персоналии Чавеса и Каддафи.
36
История постепенной нормализации межгосударственных отношений между Ливией и США, начавшейся после 2001 года, уже получила определённое освещение в научной литературе (Макух В.В. О восстановлении полных дипломатических отношений между Ливией и США // Востоковедный сборник. Выл. 8. М., 2007). В указанной статье автор указывает три главных фактора, способствовавшие восстановлению дипломатических отношений между Ливией и США в 2003 году: 1) выплата денежной компенсации в 2.7 млрд долларов семьям погибших в авиакатастрофе близ Локерби, в которой США обвиняли ливийские спецслужбы, 2) отказ Ливии от разработки оружия массового поражения, 3) сотрудничество двух стран в борьбе с радикальным исламизмом после 11 сентября 2001 года. В рамках этого сотрудничества Ливия передала США членов группировки «Джамаа Мукатиля Либийя», со своей стороны официальный Вашингтон передал Ливии одного из руководителей «Аль-Каиды» — Ибн Шейха Аль-Либи, который удерживался в Гуантанамо, а также ливийцев, задержанных в Афганистане.
Анализируя тенденции глобализации капитализма в целом и применительно к арабскому Востоку, А.В. Рясов, к сожалению, упускает из виду противоположные процессы, которые не играют пока доминирующей роли на мировой арене, но в то же время не столь незначительны, чтобы остаться без внимания. Так, полевение в Латинской Америке, где пример Венесуэлы становится заразительным для целого ряда стран, уже трудно причислить к социальным артефактам. А ведь исторический прогноз ценен постольку, поскольку имеет многовариантный характер.
Когда интернет-версия этой статьи была уже послана для публикации, ведущие мировые СМИ вновь привлекли внимание к Ливии, сообщив, что 2 марта 2008 года, в день национального праздника годовщины провозглашения народовластия, Муаммар Каддафи призвал упразднить большинство народных комитетов (министерств) Ливии, кроме ключевых, ответственных за международные отношения, правопорядок, безопасность и оборону страны. Такой нестандартный шаг был мотивирован тем, что, по мнению Каддафи, аппарат народных комитетов не справился с распределением доходов от продажи нефти, поглотив львиную долю госбюджета. Обращаясь к сессии Верховного Народного Конгресса, Каддафи заявил, что «многие годы ливийцы были несчастливы из-за работы главных народных комитетов, которые превратились в бюрократические лабиринты, где царила коррупция и халатное отношение к делу» [37] . Некоторые агентства привели и более жёсткие высказывания ливийского руководителя: «Государственный аппарат — это спрут, который поглощает народные богатства, не выполняя возложенные на него функции» [38] . Каддафи также заявил, что «победит бедность, распределив поровну между гражданами Ливии доходы от продажи нефти». По его словам, каждая семья будет получать ежемесячно по 5 тысяч ливийских динаров (4166 долларов). Эти деньги могут использоваться как для удовлетворения потребностей граждан, так и для создания предприятий малого бизнеса. Со временем в управление граждан перейдут и такие объекты инфраструктуры, как больницы и образовательные учреждения, таким образом, профильные министерства больше не будут востребованы. Новые органы управления, по мнению Каддафи, сформируются народом «стихийно» на местах гражданами страны и будут более эффективными [39] . Российские СМИ, в очередной раз подчеркнув «эксцентричность» ливийского лидера, достаточно быстро переключились на другие события. Мировые информационные агентства задержались
37
Каддафи отменил правительство // Газета. Ру. 2008.3 марта .
38
39
Там же.
40
Правительство Ливии сократит треть госслужащих // Утро. ру. 2007.21 января .
КНИГИ
Манипуляция и демократия
Дмитрий Парамонов
И.В. Эйдман. Прорыв в будущее: социология интернет-революции. М.: ОГИ, 2007.
О новых демократических возможностях, открывающихся перед нами в век информационных технологий, писали уже многие. Но далеко не все решаются говорить о связи между информационной организацией общества и эксплуатацией, о том, насколько наша жизнь, несмотря на все передовые открытия и изобретения, остаётся объектом манипуляции, о том, насколько мы остаёмся, при всех наших демократических правах, заложниками существующих властных элит.
Книга Игоря Эйдмана представляет собой глубокий анализ социально-психологических процессов в современном обществе и эволюции мотивационных потенциалов человека как участника социальной и экономической деятельности. В книге рассмотрено влияние современных информационных технологий и средств связи на процессы информационного и социального обмена и дан прогноз политической и экономической организации общества будущего.
Отправной точкой исследования является анализ ценностей и мотивов социальной деятельности человека. Постулат об изначальной рациональности мотивов означает стремление человека к максимизации своего социального статуса, материального потребления или эмоционального удовлетворения от творческой деятельности при минимальных затратах собственных жизненных ресурсов. Основным препятствием для рационального поведения в социальной жизни предполагается недостаток информации, который не позволяет правильно проанализировать все возможные альтернативы поведения и выбрать наиболее оптимальный. Решение каждым человеком задачи сбора и анализа всей теоретически доступной информации об окружающем мире не представляется возможным ни сейчас, ни в обозримом будущем. Неравенство в доступе к информации между членами общества, по мнению автора, создаёт возможность манипуляции, то есть ненасильственного побуждения людей к действиям, которые в действительности противоречат их рациональным интересам.
Процесс социальной реализации человека представлен как превращение потенциалов социального статуса в источники такого статуса. Потенциалами являются перспективы и возможности человека в начале его социальной деятельности. К ним относятся генетически обусловленные качества и способности, такие как способности к определённым видам профессиональной деятельности, стремление к повышению социального статуса (основной социальный инстинкт) и противоположное стремление к экономии своих жизненных ресурсов (сберегающий инстинкт). Сюда же относятся и «приписанные социальные ресурсы», такие как образование, унаследованная собственность, место проживания, социальные связи, вероисповедание и т. д. В книге Эйдмана представлены математические модели превращения потенциалов в источники социального статуса и формирования социальной траектории человека, то есть его движения в различных социальных иерархиях. Оригинальной чертой предложенной модели является введение коэффициента социальной рациональности, отражающего степень устойчивости человека к манипуляции и его умение принимать рациональные решения при негативном внешнем воздействии и недостатке информации. Иными словами, сталкиваясь с рекламой или пропагандой, одни люди сравнительно легко поддаются и совершают запрограммированные действия — опускают в урны бюллетени, бегут в магазин отдавать свои деньги, записываются во всевозможные секты или объединения. Другие люди, формально находящиеся ровно в той же социальной ситуации, проявляют скептицизм, идут против течения, даже пытаются в глазах других разоблачить механизм манипуляции.
Эта проблема особенно остро стоит в современной России, где манипуляция на протяжении длительного времени является не просто основной, но по существу и единственной «политической технологией», применяемой правящими кругами.
Модель Эйдмана учитывает также и случайности, влияющие на социальный статус человека, но не зависящие от его индивидуальных социальных потенциалов и поведения. Далеко не всегда каждый является кузнецом своего счастья. Нам может просто повезти. Или наоборот. Но направление развития общества от этого не изменится.
Модель динамической оценки обществом потенциалов социального статуса применена к проблеме циркуляции элит. В этом контексте рассматриваются функционально-профессиональная составляющая социальной деятельности человека и деятельность, направленная на изменение или сохранение общественного устройства. Предполагается, что оба вида социальной деятельности могут иметь рациональный и иррациональный компоненты. Большая часть исследования посвящена анализу методов и приёмов социальной манипуляции, которая ведёт к неэквивалентному обмену различными благами между членами общества. Подробно рассмотрены основные категории манипулятивного воздействия, связанные с недостаточным пониманием людьми их рациональных интересов, внутренних мотивов, целей деятельности и средств/путей их достижения.