Левиафан. Черное Солнце
Шрифт:
– Ну тут понятно, – протянул Мидас, многозначительно глядя на Карна. Парень кивнул, уставившись в землю. – Здесь, значит, у Ордена нет своего воинства и пока даже не планируется. Обходятся собственными силами.
– Орден? – Зак тут же навострил уши. – Я слышал это слово. Оно как-то связано с Братьями Вюрда, но мне пока не удалось понять как.
– Много будешь знать… – начал Мидас и развел руками, ожидая, что Зак продолжит поговорку. Но Зак лишь смотрел на него, лупая большими темно-синими глазами.
– … скоро состаришься! – весело хохотнул фригийский царь. Молодой
– Братья Вюрда странствуют в другие земли? – Карн повернулся на ауру парня, фокусируясь на ее внешних слоях. Он видел, что Зак говорит им правду, говорит все, что знает. Но где-то внутри у него поблескивало смутное намерение, которое Карн никак не мог разобраться. Напрямую вторгаться в разум молодого воина он по-прежнему не хотел.
– Ага, – тут же ответил Зак. Складывалось впечатление, что он готов выложить им все, что знает, как говорится – без задней мысли. – И на юг ходят и на восток. Учат тех, кто готов учиться. Кто МОЖЕТ учиться, ибо не каждому дано овладеть их силой. Так говорят.
Карн почему-то вспомнил о Тот Гермесе Трисмегисте – высоком светловолосом голубоглазом страннике, что некогда пришел в Древний Египет, чтобы учить людей магии. Его учение позже назвали герметизмом, а его истоки канули в небытие веков.
Потом на ум пришли строки из Махабхараты, когда перед поединком Дурьодханы и Бхимасены воинов посетил старик в голубом плаще, на знамени которого красовалась раскидистая пальма. Карн всегда думал, что пресловутая «пальма» – это Иггдрасиль, а старик – Один, слишком уж очевидная аналогия. Но теперь перед ним открылась новая интерпретация…
Из глубокого сосредоточения его вывел легкий навязчивый свист, возникший на самой границе слухового диапазона. Он вскинул голову и посмотрел в сторону Аркаима, но могучая аура города представлялась единым золотым маревом и он не мог рассмотреть его отдельные элементы.
– Там что-то происходит, – произнес Карн и указал рукой на город.
– Думаю, там все время что-то… – Мидас осекся на полуслове, когда, проследив за рукой друга, увидел, как верхняя часть одной из самых больших пирамид разворачивается, подобно цветочному бутону, и из нее в голубую высь выстреливает продолговатый серебристый объект.
Нижняя часть объекта тонула в ослепительном пламени с рыжими отсветами, он оставлял за собой стремительно тускнеющий белесый след. В момент отрыва объекта от пирамиды легкий дребезжащий звук, который услышал сначала только Карн, стал доступен ушам всех окружающих. Но никто на площади не обратил на это внимания. Звук стал затихать и вскоре исчез вслед за серебристой молнией, растворившейся в далекой синеве.
– Твою ж мать! – не выдержал фригийский царь. – Ты не поверишь, Карн. Я только что видел, как из Аркаима стартовал… челнок что ль какой-то. Или корабль полноценный, я уже ничему не удивлюсь похоже.
Карн улыбнулся. Он оторвал внутренний взгляд от города, поднял его выше и попытался сосредоточиться на том, что изначально принял за энергетический отсвет, ничего не значащий блип на его ментальном радаре. Но теперь, когда он всмотрелся в эту золотую
О, это был вовсе не блип. Похоже, что где-то за пределами земной атмосферы, вероятно – на низкой орбите, висела крупная космическая станция. И сияла она едва ли ярче самого Аркаима! Карн приблизился насколько смог, но расстояние было слишком велико и все детали сливались в переливчатом золотистом пламени.
– Это что там, в вышине? – обратился он к Заку, не опуская рефлекторно задранной к небу головы. – Ты знаешь?
– Все знают, – хмыкнул парень. – Чертоги Доблести. Их по-разному называют, но здесь – Чертоги Доблести. Туда Братья Вюрда забирают ариев, павших в бою с порождениями Великой Порчи. Никто не знает – зачем, ходят слухи…
– … что там им дарят вечную жизнь, ага, – Карн с улыбкой вздохнул. – Это многое объясняет, но вопросов ставит еще больше.
– Да только ответы на все эти вопросы нам сейчас ни к чему, – довольно резко перебил его фригийский царь. Он не мигая смотрел в глаза Заку. – Ты, похоже, немало знаешь об ариях и Аркаиме. Так что насчет попасть в город?
– Неа, – мотнул головой Зак. – У врат есть каменная урна, куда желающие войти опускают свои… прошения. Можете представить себе, сколько их там. Обычно проходит ни одна неделя, а иногда ответов и вовсе нет.
– Так они все тут и остались, – Карн обвел шатер и площадь за ним широким жестом, подразумевая весь Город Просителей.
– Примерно, – Зак пожал плечами, а в его ауре Карн прочел, что Пури Маргана молодого воина не особенно интересует. А вот Аркаим – другое дело, за его стены парень хотел попасть едва ли не так же сильно, как они сами. Но его мотивы… они пока были не ясны.
– Это не наш вариант, – отрезал Мидас. – Какие еще пути есть?
– Никаких, – рассмеялся Зак. – Взгляни на стены, взгляни на воинов у ворот! Один арий в бою стоит десятка, а то и двух. А Братья Вюрда – один такой может целый город сжечь, не приближаясь к нему. Ну, так говорят.
Насчет последнего Зак и сам сомневался, но, взглянув поверх голов многочисленных путников по ту сторону площади, Мидас прикинул, что остальное может быть правдой. Подле ворот стояло два воина в золотых доспехах. В каждом из них было не меньше двух метров росту, широкоплечие – что медведи. Лица скрывались под полумасками высоких конусовидных шлемов, в руках воины держали по двуручной секире, у каждого за спиной был круглый щит, а на поясе – длинный клинок.
В целом, стажи имели довольно грозный вид, хотя стояли абсолютно неподвижно, будто бы даже не дышали – как статуи, отлитые из драгоценного металла с величайшим вниманием к деталям (от взгляда фригийского царя не укрылась руническая вязь на пластинах брони и солярные символы, вытравленные на округлых наплечниках).
Мидас предположил, что «пассивно-агрессивную» ауру вокруг воинов распространяют зачарованные доспехи, или может, они сами научены как-то влиять на восприятие окружающих. Если бы он задал этот вопрос Карну, который в тот момент также занимался пристальным изучением арийских витязей, парень подтвердил бы обе его догадки.