Левиафан. Кровь Ангелов
Шрифт:
И он вновь громко расхохотался, точно безумец. Эрра заставил свой меч исчезнуть и махнул рукой остальным, мол, делайте тоже самое.
– Нет, Эр, нет! – взмолился Карн. – Он ведь лжет, этот поддонок лжет, разве ты не видишь!
– Вижу, – устало ответил бог войны. – Но если не подчинимся – умрем все. А главное – умрешь ты. Так что…
И он послушно свел руки за спиной. Серафы надели на каждого из них наручники из непонятного материала, напоминавшего посеревшую от времени кость. Эрра, Вик, подоспевший Чернобог, две кицунэ и Охотник – все теперь стояли со сведенными за спиной руками. Наибольшее
– Стоять! – заорал Эрра. – Чернобог, хватит! Подчинись им, у нас нет выбора!
Чернобог не ответил, лишь глухо зарычал, но все же позволил защелкнуть костяные наручники на своих широких запястьях. Карн скривился от боли, глядя на древнего славянского бога, который добровольно дает надеть на себя кандалы, и все ради него, Адхва-Га, Странника, ради того, чтобы даже в этой, казалось бы, безвыходной ситуации у них оставалась надежда! Надежда на то, что если парня не порешат прямо сейчас, то, быть может, каким-то чудом ему удастся завершить свою миссию. Выходит, нет ничего глупее надежды?..
И все же Карн не желал верить в случившееся. Как Локи мог их предать? Ведь они почти сделали это, почти победили! Так не может быть. Так не должно быть! Что же Иные Боги могли пообещать Древнему, своему заклятому врагу? Хотя на самом деле, это уже не важно.
Парень лихорадочно соображал, что можно сделать. Мизерикорд Локи впивался в его горло, одно движение – и кинжал прошьет носоглотку вместе с мозгом, окровавленное острие выйдет из затылка. Бог огня не шутил, Карн чувствовал, как лезвие мизерикорда нагревается, и это было лучшей демонстрацией намерений коварного создания.
А что Эрра, Вик? Они боялись за него, боялись рисковать, поэтому дали надеть на себя эти сраные наручники, разумеется – зачарованные, их уже не снять без ключа или, может, заклинания. Как же это мерзко – быть преданным! Говорят, что самую сильную боль испытываешь от предательства близкого, того, кому доверял. Нельзя сказать, что Локи был ему другом. Но они делали одно дело, они дрались в одном строю, их что-то связывало, что-то общее, прочное и сильное. Но это что-то оказалось иллюзией, раз коварный скандинавский бог предпочел занять место по другую сторону баррикад.
Почему-то Карн вспомнил один давний эпизод. Был у него когда-то друг, хороший друг, верный и надежный. Они немало прошли вместе, сколько было безумных пьянок, сумасшедших драк, разговоров в лесу у костра! А потом что-то изменилось, наверное – они сами изменились, повзрослели, потеряли эту детскую непосредственность и чистоту. Стали делить мир на тех, кто с ними и на тех, кто против. Ничем хорошим это, конечно, не закончилось.
Они продолжали общаться, но все стало по-другому. Теперь, спустя столько лет, ни к чему лгать, была даже какая-то злость, инстинктивная, по поводу и без. И никому не удавалось помирить их, потому что они сами не хотели этого. Они не понимали, что это приносит им боль и страдания, им и окружающим. И все рушилось, все катилось к черту, пока друг Карна не попал в аварию.
К счастью, в салоне он был один, и подушка безопасности сработала вовремя. Машина всмятку, а у него только ребра болят. Что на самом деле там произошло, уже не имеет значения, важно другое. Карн в этот момент вез другого своего друга домой и был жутко злой, потому что минутой ранее этот самый друг, открывая дверь, поцарапал краску о бордюр, хотя Карн загодя предупредил его, что нужно быть осторожнее. Машина была совсем новая, куплена месяц назад, а Карн никогда не отличался сдержанностью. Он наорал на друга и ехал теперь как перекачанный воздушный шарик – только тронь!
Когда зазвонил телефон, он поднял трубку, не взглянув на номер. Голос на том конце провода дрожал, Карн даже не сразу узнал его. А когда понял, в чем дело, задал лишь один вопрос: «Где ты находишься?»
Потом они пять часов стояли вместе посреди трассы, пока полиция разбиралась, кто виноват. Но все это казалось чем-то несущественным. И тот факт, что ремонт машины теперь обойдется другу едва ли не в половину стоимости этой самой машины, тоже ничего не значил. Карн отлично понимал его чувства на этот счет – сказать, что было обидно, значит ничего не сказать. Но думал он о другом.
Он думал о том, что его друг жив. ЖИВ. А остальное, включая все их безрассудное противостояние, порожденное эгоизмом и фанатичной принципиальностью, вмиг потеряло значимость. Тогда он впервые увидел слезы на глазах своего друга. Сам не заплакал в тот же момент лишь потому, что всю жизнь был таким – «тормознутым». До него суть таких событий всегда доходила позже – через час, день или даже неделю. Будто его психика в момент стресса закрывалась непробиваемым коконом, а потом этот кокон начинал оттаивать.
Этот момент, когда они обнялись и взаимно попросили прощения, стоя на ледяном ветру муторным мартовским вечером, отпечатался в памяти Карна на всю жизнь. Тогда он впервые услышал эти слова. «Ты настоящий друг». Слова были произнесены сквозь слезы, и парень никогда бы не подумал, что так просто можно разорвать душу пополам. Чтобы одна половинка осталась у него, а вторую он отдал бы своему другу. Настоящему другу.
Так мир меняется в одночасье. И вот он изменился опять, здесь и сейчас, в Башне Солнца, потому что Локи предал их. Бог огня одним движением завернул руки Карна за спину и защелкнул на запястьях костяные наручники. Ангелы повели их к «кротовой норе».
И все равно он ни о чем не жалел. Потому что поступил правильно. Они все поступили правильно. Как было сказано в одном фильме, лучше поверить предателю, чем не поверить товарищу! Доверие, вера – в мире, где все продается и все покупается, эти слова теряют свой первоначальный смысл. Они становятся антиквариатом, дешевым никому не нужным антиквариатом. Потому что в таком мире ни вера, ни доверие не прокормят тебя и твою семью. А ведь когда-то все было иначе…
«Кротовая нора» оказалась непримечательной стеной в одной из камер на верхнем этаже тюрьмы. Она ничем не отличалась от других стен, разве что если смотреть на нее не прямо, а боковым зрением, по ней то и дело пробегала легкая рябь. Они прошли сквозь эту стену, сначала несколько Ангелов, потом Эрра, Виктор, Охотник, Чернобог и две кицунэ, затем Локи толкнул вперед Карна.