Левиафан. Темный восход
Шрифт:
Оказалось, что чисто визуально ненасильственное погружение в Лимб не особенно отличается от ситуации, когда тебя против воли втягивает на изнанку реальности. Легкая рябь пробежала по всем поверхностям в помещении, картинка на мгновение размылась и мир начал меняться. Образ Вика подернулся дымкой, а потом исчез, его голос еще некоторое время висел в пустоте зала, а затем и он растворился, точно эхо в лесной чаще.
Гранитные плиты пола вздыбились, кое-где собираясь гармошкой, а в других местах – наоборот, образовывая узкие провалы. Со стен посыпалась каменная труха, сферические лампы на потолке треснули, разлетелись снопами зеленоватых
И все же целенаправленный переход ощущался куда менее болезненно. Чувство омерзения, отвратительной неестественности происходящего, которое неизменно преследовало Карна в Лимбе, пришло постепенно, а не накатило волной, как было в прошлый раз. Восприятие легко перестроилось, потому что сила заклинания Вика позволила ему заранее переключиться на нужную частоту вибраций.
– Рок-н-ролл, вашу мать! Я готов убивать! – хохотнул Рокеронтис. Потом поймал на себе взгляд Эрры и его улыбка стала гораздо менее безумной. И все равно чувствовалось, что энергия буквально кипит в нем, Рок только что не танцевал на месте в предвкушении битвы! «Это кто здесь еще бог войны? – мысленно улыбнулся Карн. – Хотя нет, все верно. Рокеронтис вчетверо младше Эрры, по божеским меркам – совсем пацан, так что юношеский максимализм здесь очень даже уместен».
– Рот закрой, – проговорил Эрра незлобно, но настойчиво. Огонек в глазах Песочного человека приугас, но Рокеронтис не спешил расставаться с боевым азартом. – Иди вперед, действуй по ситуации, об опасности предупреди.
– Все такие важные, как хуи бумажные, – пробурчал Рокеронтис себе под нос и молнией взлетел по ржавой лестнице.
Джихути тяжело вздохнул, прикрыл глаза и несколько раз ударил о землю посохом. О как! Карн даже не заметил, когда в руках бога мудрости возникла длинная деревянная палка едва ли не с него самого высотой, перехваченная в нескольких местах широкими железными кольцами. Действительно посох, никакой ни жезл Уас или что там еще могло быть.
– Рокеронтис будет двигаться впереди, если встретит врага – даст знать, – пояснил Эрра. – Пафоса в нем с лихвой, однако он всегда был отличным разведчиком. За ним мы с тобой, Карн, а Тот прикроет тылы. Соберись, на нас может выйти Охотник, но это будет далеко не самой серьезной нашей проблемой.
– Ангелы, – не спросил, сказал Карн. Это было очевидно, ведь именно Ангелы загнали Локи в ловушку, значит, чтобы вызволить его, придется прорываться сквозь воинство Иных.
– И очень много, – процедил Тот и выразительно посмотрел на Эрру. Бог войны кивнул и они поочередно поднялись наверх.
Их окружил город, такой знакомый и незнакомый одновременно. Идти через него было жутковато. Порой мимо пробегали стайки мантикор, а однажды вдалеке они увидели, как два сфинкса рвут на части какого-то огромного зверя. Зверь, напоминавший росомаху размером с гризли, громко рычал, но по всей видимости – уже в предсмертной агонии.
Внезапно Эрра остановился. Впереди, на остове полуразвалившегося здания мелькнула белая майка Рокеронтиса. Песочный человек вытянул руку, сжатую в кулак, отогнул четыре пальца и вновь исчез из виду. Карн вопросительно посмотрел на бога войны.
– Химеры, – пояснил Эрра. –
– И потеряем время, – глухо добавил Тот. Он стоял неподвижно, лишь посох в его правой руке выбивал ритмичное стаккато, поднимая невесомые облачка белесой костяной пыли.
Эрра вытянул вперед обе руки, будто держал в них что-то продолговатое. По его пальцам зазмеились рубиновые молнии, тут же окутав ветвистой паутиной запястья бога. Потом молнии выплеснулись вперед мерцающими дуговыми разрядами. Карн отвел глаза от слепящей вспышки карминового пламени и вот Эрра уже любовно поглаживает сталь полутораручного клинка, тяжелого и древнего, как сам бог войны.
Карн понял, что и ему пора вооружаться. Он прикрыл глаза, сосредоточился и попытался вернуть состояние, которое овладело им в Зале Стали, когда Эрра попросил его визуализировать себя с оружием Ахилла в пылу сражения. Сначала ничего не произошло, и Карн уже было подумал, что ритуал единения не удался и в грядущей битве он будет бесполезен, а богам вновь придется прикрывать его. Но потом по его предплечьям пробежали мурашки, кожа, мышцы и кости налились приятной прохладой, он почувствовал легкое покалывание, какое бывает, когда отлежишь себе какую-нибудь часть тела.
Когда парень открыл глаза, его предплечья и запястья окутывал подвижный серебристый туман. Клубы тумана вокруг левой руки расплескались в стороны, приобретая округлую форму, и спустя мгновение Карн уже держал в ней легкий круглый щит из неведомой стали. В его правой руке туман замерцал и заструился вперед, пока не превратился в точную копию меча, что покоился сейчас в фехтовальном зале митреума. Карн провернул клинок вокруг запястья, потом описал им в воздухе восьмерку.
Что ж, он готов.
Эрра встал слева от него, Тот занял позицию справа. Из грязного проулка прямо перед ними раздался утробный рык, а потом химера прыгнула – ее бросок был безукоризненно точным и быстрым, словно удар рапиры. Тело чудовища на мгновение расплылось перед взором Карна, но парень успел вскинуть щит, повинуясь не глазам, а рефлексу. Желтые клыки со скрипом прочертили по древней стали рваную дугу. Парень тут же сделал выпад, но химеры перед ним уже не было. Она метнулась в сторону, и напоролась на клинок Эрры.
Воздух сразу наполнился горечью, уродливое тело химеры, перерубленное от морды до задницы, дергалось в конвульсиях, покрывая землю рваными мазками черной маслянистой крови, напоминавшей неочищенную нефть. Карн обернулся: Тот кружился в упоительном и одновременно безобразном танце смерти с другой химерой. Бог мудрости вращал посохом с удивительной быстротой, создавая вокруг себя защитный кокон. Тварь рычала, скребла короткими лапами воздух, но не решалась напасть.
Теперь Карну удалось получше рассмотреть нового врага, и почти сразу он отчетливо понял, с кого Кэмерон рисовал Чужих. Не один в один, но ближе, чем может позволить себе слепой случай. Те же хищные изгибы звериного тела, почти гуманоидного, покрытого черными бронепластинами, а может – сегментами хитина. Мощные трехпалые ноги упираются в землю, монстр двигается в полуприседе, верхние лапы (или все-таки руки?) оканчиваются четырьмя симметрично расположенными «пальцами» с огромными когтями. Голова продолговатая и без глаз, огромная пасть с дюжиной кривых клыков, а еще – длинный, извивающийся хвост, на конце которого не то жало, не то клинок. Тварь порыкивает и отвратно стрекочет.