Левиафан
Шрифт:
Спустя час, Морев приказал помощнику собрать в кают-компании весь командный состав корабля и поделился с офицерами имеющейся у него информацией.
— Все это выглядит фантастически, — сказал он в завершение, — но, судя по всему, мы попали в какое-то иное временное измерение.
На несколько минут в кают-компании возникла мертвая тишина, которую первым нарушил механик.
— А что, это вполне возможно, — тихо сказал он. — Вспомните случай с американским эсминцем «Элдридж». Об этом писали в «Морском сборнике».
— Писали, — сказал сидящий с ним рядом
— Судя по всему, эти странности стали отмечаться после Бермудского треугольника, — высказал свое мнение начхим.
— Ну и что? — непонимающе уставился на него командир дивизиона живучести.
— А то, что там бесследно исчез не один десяток кораблей и самолетов. А на дне ничего нет. Может и нас занесло черт знает куда?
Ответом было тягостное молчание.
— Ну, как, все высказались? — сказал Морев, окинув взглядом напряженно застывших на своих местах офицеров. — А теперь слушайте меня.
Как бы там ни было, нам нужно дойти до базы. На месте разберемся, что и как. А пока прошу уделять больше внимания подчиненным, у них выдержки и опыта несоизмеримо меньше, чем у вас. И последнее, по поводу спасенного нами моряка. Он англичанин с погибшего судна, перенес нервный шок и будет находиться под присмотром доктора. О чем можете сообщить мичманам и старшинам, но безо всяких домыслов. На этом все. Прошу всех приступить к своим обязанностям.
— Да, — проводив взглядом последнего вышедшего из кают-компании офицера, — вздохнув, сказал Сокуров. — Огорошил ты их, Александр Иванович.
— А что прикажешь делать? — жестко ответил Морев. — Или пусть теряются в догадках? Это не самое лучшее в нашем положении…
По мере продвижения к северу, температура в отсеках падала, и экипаж почувствовал некоторое облегчение. Через неделю, в районе Исландской котловины, при очередной попытке выхода на связь, Морев снова зафиксировал в перископ парусное судно, следующее в западном направлении. Вскоре его мачты исчезли за горизонтом, усилив уверенность Морева в правильности его предположения. Об этом же свидетельствовали и еще несколько бесед с Брауном, которые он провел с участием особиста. Однако, оправившись от последствий первого шока, тот вскоре испытал второй — от знакомства с кораблем. Его приводило в изумление все, и это было неудивительно. Когда лейтенанту сообщили, что он не пленник и после возвращения в базу будет отпущен на родину, Браун заметно воспрянул духом и повеселел.
На подходе к Фарерским островам, зная, что там располагается военно-морская база Дании и мощный радиолокационный комплекс НАТО, Морев снова приказал организовать тщательное прослушивание эфира. Но, как и прежде, даже слабого сигнала с побережья, чуткая аппаратура так и не уловила. Зато их было в избытке в море. Гидроакустики постоянно фиксировали громадные косяки рыб, дельфиньи и даже китовые стаи, пробы забортной воды поражали своей чистотой. Все это отмечалось и при движении ракетоносца вдоль побережья Скандинавии. Оно было погружено в радиомолчание. Никак не проявила себя и зловредная «Сосус» при прохождении Нордкапа.
Наконец долгожданная команда: «По местам стоять к всплытию!»
Рев сжатого воздуха в отсеках, вибрация корабельных палуб и арматуры, непередаваемое ощущение полета.
Отдраив свистящий люк, одетый в канадку и штормовые сапоги Морев неуклюже шагнул на мостик и задохнулся от хлынувшего в легкие влажного холодного ветра. Вслед за ним в рубке появились облаченные по штормовому заместитель, старпом и боцман.
— Перейти на управление с мостика, — приказал Морев боцману и вскинул к глазам бинокль. Пустынное море с гулом катило пенные свинцовые валы к низкому, покрытому тучами, горизонту.
— А ведь уже осень, — с тоской подумал Морев и, назвав боцману курс, обернулся к старпому.
— Сейчас подойдем к заливу, и если там нет сигнальных буев, идем в Архангельск, — сказал он.
— Да, без них в узкость соваться рискованно, — согласились Круглов с Сокуровым.
— Начать вентиляцию отсеков, — бросил в «каштан» Морев и через минуту внизу утробно загудели мощные вентиляторы.
Как и ожидалось, никаких буев на входе в залив не оказалось. Исчезла и невысокая вышка поста СНИС на ближайшей к морю сопке.
— Чего и следовало доказать, — взглянул Морев на угрюмо взиравших на берег офицеров, и приказал боцману изменить курс.
— Есть, — хрипло ответил тот, — и, завывая турбинами, ракетоносец стал совершать циркуляцию в сторону открытого моря.
— Вахте заступить по-походному, — бросил Морев старпому. Команде разрешаю выход наверх.
Вскоре из нижней части рубки потянуло сладковатым дымком, и донесся приглушенный говор.
…Ранним утром, следуя в надводном положении, крейсер вошел в горло Белого моря и направился к Двинской губе. Здесь осень была совсем иной. Над головой, в первых лучах солнца, синело высокое небо, на далеких низких берегах в утреннем тумане золотились бескрайние леса, море было спокойным и кристально чистым.
Хотя Морев все последние дни морально готовился к встрече с тем неизвестным, что ожидало их впереди, открывшийся на побережье вид поразил его. Стоя на мостике, он недоуменно озирал в бинокль незнакомую обширную гавань с многочисленными застывшими у причалов парусными и гребными судами; корабельную верфь с эллингом и штабелями леса в широком устье впадающей в море реки и довольно большой, обнесенный белокаменной стеной с крепостными башнями город, с величавым собором и многочисленными постройками из камня и дерева внутри и снаружи.
— Александр Иванович, да что же это такое? — недоуменно прошептал стоящий рядом Сокуров. — Просто мистика какая-то?!
— М-да, — удивленно произнес старпом. — Похоже на сон.
Словно в опровержение его слов, на одной из башен заклубился дым и тишину залива нарушил гул орудийного выстрела.
— Мда, сон наяву — буркнул Морев, опуская бинокль. — Что ж, будем готовиться к встрече.
Спустя минуту, сбросив ход, аспидно-черная туша ракетоносца настороженно застыла на глади залива.