Левиафан
Шрифт:
– Тэнгри...
– только сейчас я понял, что она будто ожила, и стала хватать ртом воздух, дрожа в моих руках, как хрупкая кукла.
"Она стала невозможно тонкой и хрупкой... Словно уставшей настолько, что держится из последних сил..."
Лишь после её глухого и неверящего шёпота, я услышал как из её руки упал пистолет, а сама она схватилась за меня, ощупывая, как безумная всё к чему могла дотянуться. И только когда нежные пальчики окунулись в мои волосы, я выдохнул с таким облегчением, словно
Потому и отстранился. Медленно, и так, чтобы ощущать, как за движением моей головы, которая отнимает моё лицо от её шеи и плеча, вслед двигаются её руки. Плавно проводят по затылку, ведут по волосам, пока она не обхватывает моё лицо и с такой болью прикасается к уродливым ожогам своей ладонью, что первое желание, которое появляется в моём больном мозгу - вжаться в её губы, и заставить сменить этим чувство боли, на ощущение притяжения, и той самой тяги.
Наверное это и происходит между нами, потому что в следующий момент эта тяга буквально толкает меня к Невене, заставляя прижаться на выдохе к её губам, и почти простонать от кайфа, который они дарят своей мягкостью. Именно она помогает заглушить боль, которая становится почти нестерпимой, и я понимаю, что мой выброс гнева стоил новых трещин на всё ещё не заживших ранах от ожогов.
Но продолжаю, не могу остановится, потому что спираль уже оплетает нас двоих, и так, что я могу явственно ощутить это, когда Невена отвечает на каждое моё прикосновение и движение будто интуитивно. Прижимается ко мне так, словно срастаясь с каждой частью тела и целует уже не с дрожью и болью, а с желанием. С надрывным дыханием и сквозь улыбку, проступившую на её заплаканном лице, смотрит, а глаза горят пониманием, что я настоящий. И в этот момент понимаю и я, что моя Невена не мираж в жаркой и сухой пустыне.
– Мгм...
– не знаю сколько раз Катерине пришлось призывать нас к порядку, но выходило у нее действительно хреново, потому что я продолжал улыбаться, как идиот и смотреть только на лицо Невены.
– Да! Я хочу заказать визит клиринговой компании, - на это и я, и Куколка замерли, а потом вместе посмотрели на Катерину, которая стояла с сотовым в руках, над Ранко.
Как только в поле моего зрения попал этот урод, я решил, что действительно задушу его прямо сейчас, однако меня остановили. Вернее я остановился, когда понял, что рядом со мной стоит Невена, и что мне бы думать не о куске дерьма, который итак заберёт с собой Катерина.
– Зачем он вам?
– пророкотал почти охрипшим голосом, обнимая Куколку, однако как только повернулся всем телом понял, что перед глазами всё резко темнеет, а боль возвращается.
– Тангир!!!
– Куколка схватила меня, как только я сжал челюсть и схватившись за правый бок, выдохнул сквозь зубы так, словно побитая псина.
– Тангир!
– она осела следом за мной у стены, и начала снова бледнеть, но я схватил Невену за руку и уверенно ответил:
– Со мной всё в порядке! Успокойся!
– Успокоиться?! Ты мне предлагаешь успокоиться? Какого хрена ты не в клинике? Посмотри на себя!!!
– она зашипела точно так же, как и всегда, и подобное сработало примерно как неплохое обезболивающее, - Псих ненормальный!! Болван неуравновешенный!
– начала почти рычать расстёгивая мой плащ и откидывая в стороны его полы, пока я снова смотрел.
Осматривал всё к чему дотягивался мой взгляд. Следил за тем, как она тяжело дыша, продолжала нести какую-то чушь про больницы, Нам Джуна, а потом и вовсе наплевав на то, что в дом вошли посторонние люди в форме, стала осматривать меня.
– Господи...
– прошептала и подняла взгляд, а я лишь фыркнул со смешком, терпя боль:
– Что такое? Я уже не такой неотразимый ненормальный псих? Не примешь такого?
– закусил губу, смотря на то, как уводят Ранко, и только на миг уловив холодный блеск в глазах Невены.
– Куколка? Позволь... Пока ты не упаковала меня в неотложку, - её пальцы провели по открывшимся шрамам от ожогов, а я замер, закрыв глаза, но совладал с дрожью и болью и продолжил, - Позволь услышать всё-таки ответ...
– У меня не было выбора...- Невена подняла на меня взгляд полный решительности, однако он тут же изменился, и обжёг нежностью и болью, когда она продолжила шепотом, - Я осталась одна...
– Теперь ты не одна...
– перебил её, потянув на себя и сжав зубы от нового спазма, всё равно ласково поцеловал, перебирая пальцами в её волосах.
Я понимал, и хорошо видел, что ей больно ещё и потому кто пришел за ней. Хотя Куколка почти не знала Ранко, этот человек всё равно оставался её родным братом. Одной кровью...
– Вызывай свою неотложку... Я не могу смотреть на то, как ты еле держишься из последних сил.
Однако лучше бы я этого не говорил, потому что не хотел выпускать её из рук, но меня буквально вынудили, а доктор приемного отделения на бедже которого я успел вычитать лишь "Эрика Льюис", посмотрела на Невену так, словно она кого-то убила.
– Я же говорила! Моника!
– женщина посмотрела на мою Куколку, и опешила расслышав мой холодный тон:
– Уважаемый... доктор! Убавьте тон, и ведите себя спокойнее!
– я опять развалился на носилках в своей излюбленной манере, и на эту картину уже смотрел весь коридор.
– Это он?
– на вопросе заданном Невене уже совершенно другим голосом, я вскинул брови и посмотрел на Куколку, которая перевела взгляд на меня и тихо ответила:
– Он...
– Милые дамы, что происходит?
– поскольку мне вкололи лошадиную долю обезболивающего, я мог вернуть себе свой излюбленный вид отбитого полудурка.