Левиафан
Шрифт:
– Ну, Избранная, - с жутким оскалом произнес Левиафан, - а вот теперь сразимся...
Он взмахнул крыльями, вложив, видимо, в этот взмах свою то ли драконью, то ли легионерскую, магию. Позади него тут же поднялась огромная волна, которая до жути медленно, и без всякого рокота и шума поползла, постепенно набирая мощь, к Ли-фанне.
Светившиеся раньше ледяным светом глаза Левиафана полыхнули рубиновым, совсем как у неустановившегося сверхмага. Выходит, он действительно связан с ней...
– И чем же ты мне ответишь, сверхмаг?
– с самой что ни на есть зловещей ухмылочкой (чудовища,
«Я могу повелевать огнем», - подумала Ли-фанна.
– У меня получится с ним справиться».
Но вот в мыслях у нее было гораздо больше уверенности, чем на самом деле...
А волна все приближалась и приближалась... Возможности увернуться не было никакой. Левиафану хорошо: он большой, да к тому же сам эту волну и создал. А ей, еще немного, и придется прощаться с жизнью...
И ладно бы, эта волна просто двигалась навстречу! Но она ведь еще и скорость увеличивала!
«Огонь, - думала Ли-фанна.
– Огонь... и где его взять?»
Решение пришло внезапно, и показалось каким-то слишком уж элементарным. Вызвать огонь с помощью сверхмагии - почему бы и нет? Всего-то и нужно, что придать сверхмагической энергии форму пламени. Вряд ли это сложнее, чем превратить в лед бумажный самолетик.
Привычное уже мысленное усилие, и облако аморфной энергии, видеть которое могла, кажется, только Ли-фанна, вспыхнуло вдруг ярко-оранжевой вспышкой. Больше всего это напомнило ей ту битву в Черном лесу, бывшую уже вечность назад. Только тогда ей как-то удалось сразить легионеров какими-то белыми вспышками. А сейчас...
...Сейчас результат превзошел все ее ожидания. Ей удалось не просто создать какую-то вспышку - на волю вырвалась струя пламени, да какая! Никогда раньше Ли-фанна не видела ничего подобного! И это неостановимое олицетворение огненной стихии неслось навстречу созданной Левиафаном волне...
Автору при этих словах почему-то в голову приходят строки великого русского поэта, Александра Сергеевича Пушкина: «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень...». Тут же получается «Волна и пламень»: немного не так. Но результат, смею Вас заверить, многоуважаемый читатель, был самым что ни на есть непредсказуемым.
...Ли-фанну отбросило при этом столкновении почти к самой стене пещеры. В центре же ее все бушевало и сверкало так, что совершенно невозможно было понять, что вообще произошло.
А в центре пещеры, между тем, бушевал торнадо, которым управлял... а вот это уже большой вопрос, кто им управлял.
Где-то на другом конце пещеры снова взревел Левиафан. Ли-фанна инстинктивно создала еще одну огненную струю, которая с громом, вспышками и почему-то шипением врезалась в уже бушующий торнадо. Он сразу же усилился, закрутился еще бешеней, и почему-то переместился ближе к противоположному от Ли-фанны краю пещеры. Только тогда до девушки дошло, что в действительности произошло: их силы, противоположные по своей природе, столкнулись, но пока что противостояли друг другу без участия их самих... Но плохо было то, что понял это и Левиафан...
...Их огненная и водная струи столкнулись снова, прибавив к уже бушевавшему в пещере урагану еще один. Но сейчас они оба держали еще связь со своими чарами.
...Никогда прежде мир не видел ничего подобного! Невероятное смешение, слияние, противоборство двух стихий, двух сил природы, двух смертельных врагов. Завораживающее. Красивое. Смертельно опасное.
И точно так же, как весь мир, Ли-фанна ничего подобного не испытывала никогда. Вокруг был жар от созданного ей пламени, и одновременно было очень сыро из-за левиафановского водопада, и в воздухе стояли клубы пара. И одновременно она чувствовала все это у себя внутри. Удерживать связь с собственной магией становилось все труднее. Если бы не осознание того, что без этой связи она просто погибнет, Ли-фанна точно уже бы сдалась.
Левиафан же собирался сражаться до последнего. Броситься на Ли-фанну он не мог, зато постоянно обстреливал торнадо водными струями.
...Сколько продолжалось все это безумие - Ли-фанна не знала. Сколько раз она чуть не теряла контроль над собой - тоже. Может, время в пещере вообще остановилось, и эта битва продолжалась бы до тех пор, пока один из противников не рухнул бы замертво. Силы девушки были уже на исходе, огонь иногда угасал, не долетая до разделявшего их вихря. Левиафан же, как дракон, все еще сражался так, будто битва только начала. Хорошо еще, что приблизиться к Ли-фанне он не мог.
И вот, когда Ли-фанна уже практически осталась без сил, Левиафан вдруг просто перестал атаковать. И как только стих бушевавший все это время вихрь, падший дракон подлетел к девушке и, вцепившись в нее когтями своих коротких, но сильных лап, взлетел куда-то вверх. К потолку.
Девушка зажмурилась, чтобы не видеть проносящиеся мимо стены, а главное - свод пещеры, который был все ближе...
...С оглушительным треском Левиафан вылетел из пещеры через потолок. Вниз посыпались разнокалиберные камни и мелкая каменная пыль. Ли-фанна закашлялась. Падший дракон ни на секунду не ослаблял своей мертвой хватки. И сейчас Ли-фанне было попросту страшно.
Внезапно Левиафан заложил крутой вираж, понесшись куда-то вниз. И вдруг отпустил девушку. Она уже попрощалась с жизнью, но падение, вопреки ожиданию, оказалось мягким. Даже слишком мягким.
Она открыла глаза. Встала. Вокруг были одни сплошные горы, что само по себе было совершенно неудивительно. Удивительно было то, что она не могла разглядеть среди этих гор Левиафана...
...Он обрушился на нее сверху совершенно бесшумно, подобно богу смерти, который своими стрелами поражает людей и отправляет их в царство Зентара. Ли-фанна и не заметила бы его, если бы не черная тень, накрывшая ее.
– Зачем это все?
– спросила она, когда он вдруг опустился рядом с ней на землю. Не стал атаковать.
– Почему не убил меня сразу?
– Так ведь тогда битва потеряет всякий интерес, - усмехнулся Левиафан.
– И потом, разве я не обязан тебе тем, что вновь могу безболезненно находиться на солнечном свете? Было бы даже несправедливо вот так прикончить тебя.
– Отлично. А Легиону ты чем обязан?
– устало спросила девушка, удивляясь тому, что вообще находит еще силы говорить.