Левый берег
Шрифт:
— Понял, — ответил сержант.
— Ты живешь своей обычной жизнью и ждешь моего звонка. Я позвоню тебе и скажу: "Сергей Константинович, товар должен быть…" и скажу когда, в среду, четверг, или в другой день. Ты должен мне ответить: "Спасибо, Дмитрий Петрович, я уже подготовил его к отправке". И я буду знать, что ты выезжаешь. Так вот в тот самый день на текущей неделе, который я назову, ты и должен быть в том самом месте, которое указано в бумаге, которая у тебя в конверте. Ровно в 21.00. Ты все уяснил, Сергей.
—
— А это ты уже сам решай. Позвоню я тебе заблаговременно, так что время продумать маршрут и транспорт у тебя будет.
— Тогда все ясно, — уверенно закончил Смотров.
— Ну вот и ладненько, — удовлетворенно закончил Ланевский. — Не подведи меня Сергей.
— Обижаешь, "батяня". Все будет в ажуре!
Капитан бросил на стол тысячную купюру и поднялся. Сергей тоже встал.
— Да, и еще, — напоследок бросил Ланевский, — сам знаешь, о моем к тебе визите и о нашем деле — никому не слова. И смотри, сержант, все серьезно. Я на тебя рассчитываю.
25.07.2009. Краина, г. Кировогорск. Цеховой пер. 01:34
— А эти вообще не новые…
Червонец вертел в руках АКС.
Денис подошел и достал из открытого ящика еще один "калаш".
— М-да, явно не новые, — согласился он.
Протянутая из основного помещения "переноска" давала тусклый свет. Кошак сидел на раскладном стульчике и молча, с каким-то философским спокойствием, размеренно снаряжал магазины патронами. Слева у его ног лежала открытая "жестянка", справа на постеленном на полу куске брезента были сложены полные рожки. Лева возился с гранатометами, что-то бурча себе под нос.
— Ты не забывай записывать все, — напомнил ему Денис.
— С Кавказа, наверное, — Толик постучал по прикладу только что вытащенного им из ящика АКМ-ма. — Глянь, тут надпись по ходу какая-то была. Стесали.
— Да че мне на него смотреть… — отмахнулся командир, шаря глазами по поддонам. — Тебе не все ли равно? Главное — рабочие. А откуда, какая разница? Хоть из Африки. Я не пойму, где АПС-сы?
— У стены вроде видел ящик…
Кошак положил магазин на брезент и принялся снаряжать новый.
Командир обошел составленные рядом поддоны и стянул с одного квадратную коробку из плотного картона. Внутри, обложенные каким-то наполнителем для хрупких грузов, лежали пистолеты с запасными обоймами. На дне были плотно уложены коробки с патронами.
— Слышь, Лева. "Стечкиных" всего десять. — Денис выкладывал пистолеты на брезент рядом с Кошаком. — Имей ввиду.
— Так сколько "калашей"? — осведомился Кошак.
— Пока не знаю. Если вон на тех двух поддонах тоже "калаши", то примерно триста пятьдесят.
— Это значит, рожков надо тысячи полторы. — Володя вздохнул. — Помогите кто-нибудь…
—
— Есть у меня, — отозвался Лева. — На прошлой неделе две фляги взял.
— Я вот чего не вижу, так это "дымовух"…
Денис, не вставая со стульчика, устало оглядел поддоны.
— А разве не в там? — Толик ткнул пальцем на большие коробки, снятые сверху поддона.
— Нет, там листовки и флаги.
— Вторую ночь, считай, не спим, — пожаловался Червонец. — У меня от такой ночной жизни биоритм собьется…
— Работай, негр, — оборвал его Лева. — Солнце еще высоко, а лампочек много. Тяжело в учении — легко в бою. Правильно я говорю, товарищ начальник?
— Правильно, товарищ Бурченко, — подтвердил командир.
— "Шестерок" не люблю, но труд их уважаю, — заметил Кошак.
Лева кинул в него каким-то мусором с пола. Володя отмахнулся, отвечать не стал.
— Трудитесь, господа революционеры. — Денис собирал разобранный им случайно выбранный "Стечкин". — Лучше поработаем — дольше поживем. У покойников биоритма не бывает.
28.07.2009. Краина, п-ов Рым. 25 км к северо-западу от г. Ивпатория, с. Штормовое. 04:28
Черный "Фольксваген" плавно катил по не асфальтированной, но все же достаточно комфортной проселочной дороге. Во всяком случае, трое зрелых и, по-видимому, "серьезных" бородатых мужчин в автомобиле, практически не чувствовали дорожных ухабов. Немецкое качество сборки давало о себе знать. День еще не вступил в свои права, однако небо начинало светлеть, вот-вот должны были появиться первые лучи солнца.
— Хабиб, клянусь Аллахом, если ты поднял нас зря, я буду очень зол, — проговорил пассажир в зеленовато-белой тюбетейке на переднем сиденье, пустым взглядом смотревший впереди себя.
— Мустафа, ты знаешь меня не первый год. Ты всю жизнь меня знаешь! Неужели ты думаешь, что я стал бы поднимать тебя среди ночи и везти куда-то по пустякам? — тихо отозвался худой нервный мужчина с заднего сиденья.
— Да ты скажи хоть, в чем дело!
— Я уже говорил тебе, Мустафа. Я прошу только одного: выслушайте человека, к которому мы едем.
— Все-таки странно. Неужели этот человек сам не мог к нам приехать? Или он такой большой начальник? — насмешливо, улыбаясь в густую черную бороду, проговорил водитель.
— Зачем ты задаешь мне один и то же вопрос снова и снова, Рефат? — устало отреагировал Хабиб. — Я ведь уже сказал тебе, что он не может появиться у нас. Это будет неправильно.
— Нет, ну я, конечно, все понимаю, — Мустафа развел руками. — Но почему ночью? Словно мы — воры. Это все похоже на какую-то дурную шутку.