Лейб-гвардии майор
Шрифт:
Сам Терсье приехал в Петербург, чтобы прозондировать почву на предмет установления нормальных дипломатических отношений между нашими странами. Попутно, видимо, решил поиграть в шпионские игры. Почему бы не побить этого «Штирлица» на его же поле?
— Какую задачу вы хотите мне поставить, Андрей Иванович? — спросил я.
— Под вашим командованием хорошо ходят хорошо обученные люди. Они многое умеют. Доверить столь деликатное дело своим архаровцам я не могу, они таких дров наломают, только хуже будет. Сделайте так, барон, чтобы кавалер уехал из России, но до Франции не добрался, — приказал Ушаков.
Похоже,
— Чистеньким хотите остаться? — с иронией спросил генерал-аншеф, от которого не укрылось отвращение на моем лице.
— Не совсем, — признался я. — Ради страны можно и замараться, даже в чужой крови. Хотя пачкаться в ней отнюдь не обязательно. Не обидитесь, если позволю себе дать несколько советов?
— На дельные советы не обижаются, — усмехнулся Ушаков. — Любишь ты меня озадачивать, фон Гофен. Говори, чего удумал.
— Я предлагаю не убивать кавалера. Если он исчезнет в России, проблем не оберешься. Французы нас потом вопросами замучают. Я, конечно, понимаю, что по сравнению с войной это так… ерунда на постном масле, но почему бы не провернуть операцию посложнее. Давайте подсунем кавалеру «куклу» — какую-нибудь фальшивку, которую доверенные люди из ведомства Остермана обстряпают так, что и комар носа не подточит. Пускай этот Терсье отвезет ее своему королю, пусть голову ломают. Главное, чтобы в итоге получился один громкий пшик. Вот и выйдет, что Терсье впустую прокатился на деньги французских налогоплательщиков.
С последней фразой я, видимо, чуток перестарался. Здесь так выражаться пока не принято, но Ушаков и глазом не моргнул.
— А кто подбросит французу фальшивые бумаги? Ведь не сами пойдете, барон?
Я вспомнил Ваньку Каина, улыбнулся:
— Конечно, не сам. Есть подходящая личность на примете. Можно сказать, природный талант. С ним мы и сделаем все в полном ажуре, Андрей Иванович. А если не выгорит, убить француза завсегда успеем.
Ушаков нашел мои доводы резонными и решил, что предложенный план на порядок лучше первоначального. Пока поднятая на уши контора Остермана сочиняла бумаги для «куклы», я отправился на поиски Ваньки Каина. Прославленный бандит жил в собственном доме, вряд ли выстроенном на честно заработанные деньги. Жилище свое он превратил в мини-крепость, но, узнав, что к нему прибыл не кто иной, как его литературный кумир Игорь Гусаров, хозяин сей грозной обители мигом сделался мил и приветлив. Вот уж не ожидал, что в этом темном во всех отношениях типе возникнет тяга к сочинительству и он резко изменит привычный образ существования. Воистину жизнь способна преподнести нам массу сюрпризов.
Утаивать причины визита от него я не стал, рассказал все как есть. Ванька без особых раздумий согласился применить старые навыки ради полезного дела. Угрожать, подкупать или дергать за патриотические струнки не понадобилось.
— У меня к вам только одна просьба будет, Дмитрий Иванович, — заискивающе заговорил Каин. — Возьмите к себе в ученики, пожалуйста. Научите писать, как вы. Я ведь ужасть как стараюсь. Вроде в голове все есть, куртинка выстраивается, а на бумаге изложить не могу. Одна сплошная корявость выходит, да такая, что на душе тошно.
— Договорились.
Ванька бухнулся мне в ноги:
— Крест целую, дотерплю. За ради вас все, что скажете, сделаю. Смерть лютую приму, токмо научите книги писать. Не знаю, что со мной творится, но без сочинительства жить более я не могу.
Я поднял его, взял с собой к Ушакову. В моей компании Ванька, похоже, сыщиков из Тайной канцелярии не опасался.
Генерал-аншеф без всякой брезгливости вручил ему свертки с бумагами, рассказал, что и как надо сделать. Я привез талантливого воришку к дому, в котором снимал комнаты кавалер Терсье. Время было еще раннее, жильцы спали.
— Обождите меня здесь, — попросил Каин возле высокой деревянной ограды, окружавшей дом. — Тут собачки есть, не ровен час почуют чужих, лай на всю округу поднимут.
— А сам-то как пройдешь? — удивленно спросил я.
— Пустяки. Дело привычное.
Вор исчез в темноте. Секреты своего мастерства он раскрывать не стал, но за время его отсутствия я не услышал не то что лая, но и вообще ни одного постороннего звука. Есть люди, перед которыми бессильны любые замки, запоры и ухищрения.
Вернулся Каин чрезвычайно довольный собой.
— Держите, — протянул он свернутые в трубочку документы.
— Гладко прошло? — спросил я, пряча бумаги.
— Все чики-пуки, — заверил он. — Я не подвел вас, Дмитрий Иванович, но и вы меня, пожалуйста, не подведите. Христом заклинаю!
— Не беспокойся. Договор дороже денег, — сказал я.
— Тогда прощевайте, Дмитрий Иваныч. Мне с самраннего утра в редакции быть надо. Ежели опоздаю, ругаться изволят.
Вор ушел, а я снова отправился к Ушакову. В его кабинете уже сидел срочно доставленный из дома Остерман. Ему было зябко, он ежился, кутался в меховую шубу.
— Принесли, голубчик? — волнуясь, спросил он меня.
— Так точно, — откозырял я. — Все прошло успешно, без сучка, без задоринки.
Остерман нашел в красном углу образа, перекрестился:
— Слава тебе, Господи!
Потом рывком выдернул у меня из рук ценные бумаги, бегло изучил их и, убедившись, что все и впрямь проделано на высшем уровне, облегченно вздохнул.
— Теперь я хочу домой, в теплую постель у натопленного камина. Вас же, фон Гофен, я обещаю никогда не забывать. С этого дня вы всегда можете рассчитывать на мое расположение.
После ухода графа Ушаков довольно потер ладони:
— С одной бедой мы разделались, теперь бы другую порешать.
— А что такого еще случилось? — удивился я.
— Да с Балагуром надо бы разобраться. Совсем обнаглел ворог, надысь в Эрнеста, сынка фельмаршала Миниха, стрелять удумал. Хорошо хоть, промахнулся, лакея токмо чуток зацепил.
Миних-младший был симпатичным и безобидным малым, который ничем выдающимся себя пока не проявил, разве что едва не породнился с семейством Биронов. Отец сватал ему в жены девицу Трейден — родную сестрицу женушки обер-камергера, но что-то у них не сложилось. Здоровье у девушки было неважным, да и сам молодой человек не испытывал к ней большой любви. Тогда фельдмаршал изменил стратегию, и Эрнест взял в невесты сестру Юлианы Менгден, близкой и единственной подруги принцессы Анны Леопольдовны.