Лейкоцит

Захаваев Антон Евгеньевич

— Даже и в мыслях не было. — Также откровенно игриво фыркнула Вервольф. — Не люблю… Гладкокожих. И… — Она откровенно оценивающим взглядом смерила меня с ног до головы. — И теперь я, кажется, понимаю почему мой любимый братик сделал на тебя ставку. Действительно понимаю. Есть в тебе, безымянный новорожденный… Запах истинного самца. А вот чего я не понимаю, так это почему ты решил организовать прайд именно с… — Она указала одним из своих… покрытых розовым лаком когтей на Кшайю. — Нет. Так-то она перспективная, в противном случае бы мой любимый братик в ученицы к себе её не взял. Она действительно довольно

сильная, крайне перспективная, и, насколько я могу судить, с очень высокой вероятностью по итогу таки будет принята в наш тейм, но… Как мне кажется, тебе, новорожденный, нужен немного другой партнер.

— Ну, не знаю. — Крайне флегматично пожав плечами, прокомментировал я это дело. — На данный момент мой партнер меня более чем устраивает. Потому что такую жену как моя, это ещё поискать надо, и далеко не факт, что в принципе найдёшь. А, что касается: "Почему я изначально организовал прайд именно с ней?", то на тот момент мой выбор был не богат, и кто первая предложила на той и женился. Да, повторюсь, изначально по сути я женился на первой встречной, однако, как вскоре выяснилось, милостью биома не прогадал, и Кшайя, она… Она действительно классная. Вот собственно и всё, глубокоуважаемая госпожа…

— Фиссара, милый. — Как бы невзначай беря меня щупальцами под руку подсказала, походу в край потекшая от моих недавних слов, свиноматка:

— Данную глубокоуважаемую особу зовут Фиссара. Она кровная сестра Фассара, а также смотрительница данной хавни. — И обращаясь непосредственно к той белобрысой шавке, а как же чуть склонив перед ней голову добавила:

— Межсше. Кхай-Межсше джах, Фиссара.

— Кейнаф-шай. — Отмахнулась та, и вновь перейдя на «человеческий» язык выдала:

— Пожалуй, я, по примеру братика, тоже сделаю на тебя ставку, новорожденный. А пока… — Они смерила нас с Кшайей очередным откровенно оценивающим взглядом. — А пока… Ладно, я сегодня добрая, и на четверть мини цикла, так и быть, выделяю вам седьмой карунт. Причём даже бесплатно. Ну, как «бесплатно»… В долг. И после того, как Кшайя окажется зачислена в наш тейм, она собственноручно этот долг отработает. Идёт?

— Конечно! — Буквально задыхаясь от волнения отозвалась толстуха. — Конечно! Вейсш-нарр-тесх, Фиссара. Вейсш- кхай!

— Кейнаф-шай. — Снова отмахнулась та, и тотчас, не прощаясь, направилась куда-то по своим делам, а Кшайя…

— Ты это слышал? — Чуть ли не теряя сознание прошептала она. — Милый, умоляю, подтверди, что всё это мне сейчас не послышалось. Подтверди, что слова Фиссары, мне сейчас не послышались. Ну… Пожалуйста.

— Не показалось. — Подтвердил я, и уже в следующее мгновенье будучи бесцеремонно взваленным это свиноматкой на плечо молниеносно выдвинулся в сторону одной из дополнительно расположенных в этой хавне дверей, что видимо и скрывала за собой тот самый неведомый мне «карунт», которым оказалось… Некое подобие довольно популярных в моём прежнем родном мире расположенных при кабаках и ресторанах вип-залов.

По крайней мере небольшие размеры данного КВАДРАТНОГО помещения, целых две (одна из которых вдобавок оказалась чернокожей) торчащих из стены сиськи, откровенно вычурной формы играющая роль люстры светящаяся бородавка, а также некое подобие слепленного из фиолетовой слизи огромного дивана, с выходящей из его правого подлокотника и заканчивающейся костяным наконечником «пуповиной», на мой взгляд отчётливо заявляли именно об этом. О том, что данное местечко, оно отнюдь не для здешних «простых смертных».

— Милый. — Предварительно аккуратно поставив меня на пол и тотчас следом рухнув на «диван» прошептала Кшайя. — Милый, ты… Я… Мы… Мы же сейчас практически в раю. Это же один из карунтов нашей хавни. Он же стоит аж десять тысячи фиомов за мини цикл, а нас… Нас сюда сейчас на целых четверть мини цикла бесплатно пустили.

— Вообще-то не бесплатно, а в долг. — Внимательно изучая обстановку напомнил я. — А ещё… Странное у тебя какое-то представление о рае… Дорогая.

— Наверное. — Не стала спорить толстуха, и сунув в рот тот самый костяной оконечник растущей из дивана пуповины, а также сделав из него отчётливый глоток продолжила:

— Наверное. Просто… Просто согласись, милый, что понятие «рая», очень сильно зависит от ситуации, в которой ты на данный момент находишься. Например, когда там, в своей родной изаторной локали, я сидела в тюрьме, то раем для меня являлись: одиночная камера, кусочек торта, бутылка вина, работающий телевизор, а также отсутствие побоев.

— Ты сидела в тюрьме? — Присаживаясь рядом с Кшайей искренне поинтересовался я. — И, наверное, по заведомо ложному обвинению, да?

— Нет. — Делая очередной глоток покачала головой толстуха. — Я действительно была виновата.

— И что же ты сделала? — Снова совершенно искренне поинтересовался я.

— Неважно.

— А какой срок дали?

— Большой. Пожизненный. — Сделав третий глоток вздохнула Кшайя, и протянув мне всё тот же наконечник добавила:

— На. Хлебни. И не бойся. Я же сказала, что это для тебя совершенно безопасно.

Я на пару секунд замялся, однако предложение принял.

Вкус у вытекающей из данной трубки жидкости оказался неожиданно приличный, и очень напоминал старое доброе французское вино под названием Шардоне. Разумеется, если бы это самое Шардоне имело консистенцию ликёра и крепость навскидку градусов эдак под тридцать.

— Ну, как? — Едва слышно поинтересовалась толстуха, дождавшись пока я сделаю свой глоток.

— Не дурно. — Снова совершенно честно признался я, чувствуя, как по телу начало растекаться тепло. — Реально неплохо.

— Согласна. — Обратно принимая у меня оконечник подтвердила толстуха. — Более, чем недурно. Хороший джайн.

В воздухе снова на какое-то время повисла тишина.

— И всё-таки? — Наконец нарушил молчание я. — Колись, давай, за, что тебя посадили? Колись, дорогая.

— За убийство. — Пристально смотря мне в глаза спустя ещё несколько секунд ответила-таки толстуха. — За массовое убийство. Я бомбу заложила. Девять трупов.

— Что? Настолько сильно дорогу перешли?

— Типа того. И знаешь, милый… — Во взгляде Кшайи на мгновение проскочила очень характерная сталь. — Не жалею. Сдохли ублюдки, туда им и дорога.

— Ясно… — Тихо вздохнув констатировал я даже на мгновение не сомневаясь, что эта свиноматка сейчас говорит чистейшую правду. — А потом к тебе, как и ко мне, в одиночную камеру заявился… Тот долбанный Щкехсч, да?