Лэйси из Ливерпуля
Шрифт:
Перед тем как исчезнуть, Нейл послал ей воздушный поцелуй, который она предпочла не заметить на случай, если кто-нибудь наблюдал за ними. Она налила себе рюмку шерри и решила заглянуть в гостиную, чтобы убедиться, что гости развлекаются и никто не скучает.
В комнате Фиона беседовала с Горацием Флинном, который попал в число приглашенных по ее настоянию. Это явно входило в план военных действий, которые Фиона вела против Коры. Элис предпочла бы, чтобы ее дочь была в гостиной, среди танцующих. Она уже потеряла всякую надежду на то, что Фиона когда-нибудь найдет себе подругу, не говоря уже о друге, — если не считать их противного домовладельца. Кормак показывал карточные фокусы благодарной аудитории.
Элис нашла отца сидящим на ступеньках с Орлой. «Старики и беременные женщины отдыхают в тишине и покое», — съязвил Дэнни.
Орла снова была беременна, четвертым по счету ребенком. Девочка определенно нуждалась в добром совете насчет того, как предохраняться, но она не стала даже слушать мать, когда та попыталась заговорить на эту тему. Микки закончил свое ученичество, зарабатывал приличные деньги, и теперь у их семьи был хороший небольшой домик на Перл-стрит.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — тепло спросила Элис. Она понимала, какое раздражение должна испытывать двадцатидвухлетняя беременная женщина в окружении своих сверстниц — незамужних, не имеющих детей и развлекающихся от души.
— Как ты думаешь, как я должна себя чувствовать? — огрызнулась Орла. Иногда ей казалось, что, для того чтобы зачать, ей всего-то и нужно оказаться в одной комнате с Микки. Она слышала, что если делать это стоя, беременности можно избежать. Черт, они занимались этим стоя, и девять месяцев спустя на свет появилась Лулу. Новые способы принесли им новых детей — сначала Мэйзи, потом Гэри. После рождения Гэри Микки начал пользоваться презервативами, но вот она снова забеременела и похожа теперь на слониху. Должно быть, Микки попался единственный во всей партии дырявый презерватив. Каждый раз после рождения очередного ребенка они вынуждены были умерить свой пыл, в противном случае дети рождались бы по два раза в год. По истечении шести месяцев они набрасывались друг на друга так, как умирающий от жажды в пустыне бросается к стакану воды, опустошает его и требует добавки. Это было ужасно несправедливо, и ей до смерти надоело выслушивать глупые шуточки мистера Лэвина о том, что Микки нужно завязать узел на одном месте.
В будущем им попросту придется воздерживаться, подобно монахам. Проблема была в том, что она безумно любила Микки, хотя ни за что не призналась бы ему в этом. Лежать рядом в одной постели и не притрагиваться друг к другу было для них настоящей пыткой. И дети у них получались красивые на загляденье. Но все равно, это было несправедливо.
Фионнуале тоже все казалось несправедливым. Вокруг веселились, а она застряла с Горацием Флинном на целый вечер, потому что во всем доме не нашлось бы человека, который пожелал бы заговорить с ним. Разумеется, она сама виновата, что пригласила его, но он казался польщенным и благодарным — Фиона подозревала, что только она в Бутле обращалась с ним как с человеком. Определенно она была единственной женщиной, которая позволяла ему ущипнуть себя за мягкое место, и он неизменно проделывал это, наведываясь в парикмахерскую, что случалось не так уж редко. Фиона только стискивала зубы и выдавливала улыбку. «О-о, мистер Флинн, не проказничайте!» — обычно говорила она и убиралась с его пути.
Мама, похоже, не отдавала себе отчета в том, на какие жертвы приходится идти дочери, чтобы удержать Горация Флинна на своей стороне, — теперь он совершенно перестал бывать на Гарибальди-роуд. Через год аренда будет возобновлена, и Фиона надеялась, что они получат ее даром, если она и дальше будет позволять щипать себя за мягкое место. Она молилась, чтобы он только не начал оглаживать ее.
Было крайне неприятно думать, что сейчас в передней комнате проигрывают ее пластинки. «Люби меня нежно, люби меня, пожалуйста», — негромко напевал Элвис Пресли. Никому из парней не пришло в голову пригласить ее на танец. Они не понимают, что она стала профессиональной парикмахершей, которая после Рождества будет управлять собственным салоном!
Ох, если бы только она не чувствовала себя такой старой ! Старой и толстой, несчастной и одинокой. Юность ее мчалась мимо, фактически уже прошла. Ей исполнилось двадцать три года, но ее еще ни разу не целовал юноша, в то время как одна из сестер уже четвертый раз беременна, а вторая только что обручилась. И уж совсем неприятно было вспоминать, что обе они моложе ее.
Она с облегчением восприняла слова мистера Флинна о том, что он идет домой, потому что здесь становилось слишком жарко. Он церемонно пожал ей руку и выкатился из дома на своих толстеньких коротких ножках. Через несколько секунд вошел Нейл Грини и уселся рядом с ней. Фиона внезапно поняла, что не знает, куда девать руки. Он был очень красив, совершенно лишен самодовольства и необычайно добр. После разговоров с Нейлом у нее всегда становилось тепло на душе. Фиона часто задавала себе вопрос, уж не влюблен ли он в нее, но стеснялась спросить его об этом прямо. Она отчаянно строила ему глазки, но он ограничивался разговорами на самые общие темы: о погоде, о том, что вечеринка получилась замечательная и он готов держать пари, что она с нетерпением ждет момента, когда возглавит новый салон Лэйси на Марш-лейн.
Случайно проходя мимо, Элис с острой душевной болью отметила, какой взволнованной выглядит Фиона. Бедная девочка решит, что ее предали, если когда-нибудь узнает о ее отношениях с Нейлом.
Она и подумать не могла, что когда-нибудь заведет интрижку, но Нейл застиг ее врасплох в самый уязвимый момент, и все оказалось просто замечательно. Она уже забыла, каково это — чувствовать себя любимой и желанной, ощущать себя женщиной. И это так восхитительно: делать вид, что работаешь допоздна, а вместо этого подниматься к Нейлу наверх. Или вдруг вспомнить вечером, что она забыла сделать кое-что. «Я заскочу на секунду в парикмахерскую», — говорила она, придумывая какую-нибудь причину, и Нейл уже ждал ее, иногда прямо в постели, поскольку Элис не задерживалась надолго. Он не был властным и эгоистичным любовником, как Джон. Нейла всегда заботило, чтобы она получала такое же удовольствие, как и он.
Ну и что, кому она причиняла вред? Разве что грешила сама. Она не знала, правда, считался ли этот грех смертным или простительным, но спрашивать об этом священника не собиралась. Во всяком случае она была склонна рассматривать свое увлечение как временный любовный роман, хотя он и тянулся дольше, чем она ожидала. Элис была убеждена, что где-то есть девушка, красивая и милая, которая ждет Нейла и подарит ему детей, — такая, с какой он встречался раньше, но боялся серьезных отношений из-за того, что произошло у него с Бабс. Элис была совсем не такой, как Бабс, а он совершенно не походил на Джона, и она подозревала, что в этом-то и заключалось взаимное очарование. Но когда-нибудь Нейл встретит эту самую безупречную девушку и Элис придется уйти.
Элис не знала, что она почувствует, когда такой день настанет. Опустошение, подозревала она. Ей будет не хватать его всю оставшуюся жизнь. Пожалуй, именно поэтому она так бесцеремонно обращалась с ним, всегда спешила пораньше вернуться домой, потому что не хотела, чтобы он терзался чувством вины, когда придет им время расстаться.
Джон Лэйси забыл о том, что сегодня его дочери Маив исполняется двадцать один год. Не знал он и о том, что она обручена, что Орла ждет четвертого ребенка, что Фиона стала дипломированным парикмахером, а Кормак набрал наибольшее количество баллов по шести предметам, перед тем как его перевели в сентябре в шестой класс школы Святой Мэри. Джон не узнал бы и о смерти своей матери Мэг, если бы не прочел об этом в газете. Он решил не ходить на похороны.
Прошло много лет с тех пор, как Кормак позвонил отцу в мастерскую и попросился в гости. Джон отказал, хотя это было нелегко. Кормак был его любимцем, но он чувствовал, что должен полностью порвать с первой семьей, оставить их в прошлом и сосредоточиться на своем новом семействе.
— Хочешь еще чаю? — сухо спросила Клэр.
— Не откажусь. — Он толкнул к ней по столу пустую чашку. Атмосфера в доме была отравлена горечью и подозрениями.
— С Элис ты тоже так обращался? — Клэр скривила свои очаровательные розовые губки. — Обвинял в том, что она встречается с другими мужчинами, обзывал ее проституткой, спрашивал, сколько она зарабатывает?