Лейси

Китон Юрге

– Тогда мне лучше сделать так, чтобы тебя уволили прямо сейчас?

Я наклонился к ней и шепнул:

– Если вы так сделаете, придётся заплатить мне неустойку.

Она отстранилась:

– Ты плохо работаешь. С чего мне тебе платить?

– Я плохо разношу кофе. А насчёт остального – не узнаете, пока не попробуете.

Слишком? Или нет? Элеонор молчит. Не хватало провалить задание ещё на стадии знакомства. Мне такое долго будут припоминать.

– Моя машина внизу.

– Что? – я не поверил своим

ушам. Получилось?

– Что слышал, – Элеонор поднялась и взяла сумочку в руки. – Чтобы через десять минут вышел. Ждать не буду.

– Да, мадам, – я кивнул. Она ушла, стуча каблуками. Можно выдохнуть. Бросив поднос, я развязал фартук и достал телефон.

В номере

Выхожу на улицу. Жара и не думала спадать. Прохладный воздух с побережья не справляется. Как бы мой фальшивый загар не потёк. Рядом со мной останавливается машина. Ныряю в прохладный салон. Элеонор кивает. Помимо мадам здесь только водитель. Никакой охраны? Или они в другой машине?

– Куда? – спрашивает водила у мадам.

– В отель, – небрежно бросает она в ответ. У меня вырывается:

– Что так сразу?

Элеонор Свифт усмехается, глядя на меня:

– Передумал?

– Нет, – быстро отвечаю я.

– Ещё бы он передумал, – прокомментировал водитель и издал смешок. Элеонор поморщилась.

– Кудо, заткнись.

В отеле Элеонор перебрасывается парой слов с консьержем. Её тут хорошо знают? Ясно… Боготворят как клиента.

Мы поднимаемся наверх. Идём по коридору к номеру. Мадам молчит. Молча же открывает дверь ключ-картой, кивает мне:

– Заходи.

Я прохожу внутрь, и за мной захлопывается дверь.

Элеонор садится на большую, застеленную кристально-белыми простынями, кровать. Хлопает по месту рядом с собой:

– Садись.

Я слушаюсь. Женщина пододвигается поближе. Сейчас её лицо почти вплотную к моему лицу. Качественный макияж: хорошо оформленные брови и ресницы. В складках кожи виден увлажняющий крем. Он ей не помогает. Дамочка на самом деле частенько лично бывает в порту?

– Так сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

На самом деле мне уже совсем скоро исполнится семнадцать лет. Но я так выгляжу, что окружающие думают – я много моложе.

– А сколько лет мне?

– Не знаю. Мне всё равно.

Я прекрасно знаю, сколько ей лет, а также кто она и чем занимается. Но я буду весь вечер строить невинную овечку.

– Примерно?

– Не хочу гадать. Ты красивая.

Она улыбается и гладит меня по волосам:

– Так мило. Ты милый. Расскажи о себе.

Элеонор изменилась. В ресторане вела себя по другому. Я теперь не наглый, а милый? Эта та модель поведения, которую она от меня ждёт?

– Что именно?

– Всё.

– Можно немного поконкретнее?

Элеонор

откидывается назад, перекидывает ногу на ногу.

– Почему я кажусь тебе красивой?

Приехали. Женщины. Хочет комплиментов?

– Ну, – я слегка замялся, – мне всегда нравились такие женщины, как ты.

– Какие такие?

– Взрослые? – я рассмеялся. – Стройные. Красивые. Стильные, – подражая ей, я тоже откинулся назад. – Успешные женщины в красивой одежде. Женщины, которые вкусно пахнут и умеют вести себя как леди.

– Ого!

Видно, что она удивлена.

– Значит, тебе нравятся женщины постарше?

– Я бы сказал, поопытнее?

– Я думала, тебе нравятся деньги.

– Деньги мне тоже нравятся.

Элеонор рассмеялась, но фальшиво. Ей хочется верить, что дело не только в деньгах. Знала бы она, что дело вообще не в деньгах. Я продолжил развивать свою легенду:

– Мне всегда нравились мамины подруги: элегантные, добрые. Не такие как девчонки в школе.

– А что девчонки?

– Они такие крикливые, с самомнением до небес, – я поморщился, мадам взглянула на меня с пониманием.

– Ты наблюдал за ними?

– За девчонками?

– Нет. За мамиными подругами?

Я кивнул. И сразу пожалел, что Джоанна не покрыла меня толстым непробиваемым слоем грима. Мадам Свифт испытующе и с любопытством сверлила меня взглядом. И в таких условиях я должен врать. Взрослые женщины? Ну нахрен. Только по работе. Мнусь, краснею и пытаюсь сообразить, насколько нелепо звучит мой рассказ.

– Мама застукала меня со своей подругой, Ребеккой. Она и раньше подозревала… Только не меня, а моего отца. А когда она увидела меня со своей подругой вместе…

– И чем вы занимались?

– С кем?

– С Ребеккой. Чем вы занимались? – Элеонор опять подвинулась ко мне поближе.

– Мы, ничем особенным… мы просто… – откуда эта паника? Мадам ведь даже казалась мне привлекательной. Ну немного старовата. Для моих шестнадцати лет любая женщина за тридцать будет старовата. А этой ведь почти сорок? Элеонор провела пальцами по моему лицу и остановилась на губах.

– Может, тогда ты просто покажешь мне?

Шлюха

Лейла. Я всегда старался защитить её. Она для меня – особенная. Как будто она на самом деле существует отдельно от меня. В своём теле и со своим умом. Красивая, хрупкая, непостижимая. Думаю, когда я создавал Лейлу, я придумал для себя идеальную девушку. В тот момент, когда Алекс назвал меня младшим братом Лейлы, поначалу я не понял, что почувствовал. Немногим позже, когда я бежал вдоль улицы к метро, опаздывая на работу, до меня вдруг дошло: мне было приятно. Приятно, что меня можно посчитать за брата Лейлы. Эта роль мне понравилась. Остаток пути я улыбался как придурок.