Лейси
Шрифт:
Я смотрю на своё отражение, доведённым до автоматизма движением крашу губы в цвет раздавленной спелой клюквы. Невесело поддразнивая, из зеркала мне подмигивает прекрасная Лейла.
Мне нужно быть в офисе к восьми. Поэтому я быстро шнурую высокие ботинки, беру сумку из прессованной кожи и выхожу. В коридоре, к счастью, никого. Зато на лестничной площадке на третьем этаже натыкаюсь на Джоя. Он примерно года на два старше меня, и пожалуй, был бы выше, не носи я такие каблуки.
– Привет, крошка!
– Крошка, серьёзно!? – морщусь. Видимо, переиграл – слишком театрально. Джою нравится.
– Куда спешишь?
– Не твоё дело.
– Ну постой со мной минутку! Что, убудет с тебя?
Я почти уже проскочил мимо, но Джой успел схватить меня. Ну всё, он доигрался.
Резко разворачиваюсь на каблуках и бью его ладонью, наотмашь. Удар получается хоть и не сильным, но неожиданным. Джой отшатывается.
– Су-у-чка! – он держится за щеку. С чего бы? Поцарапал я его, что ли?
– Отвали от меня, дебила кусок! – женский голос у меня поставлен божественно. Низковат, конечно, для барышни. Но моей Лейле подходит идеально. Я ухмыляюсь, показывая свои белые зубы и бегу вниз по лестнице.
– Я тебе это припомню, сука-а!
Ну ну, припомнит он мне. Здесь полно придурков. На самом деле, я могу здорово поколотить его. Но не хочу связываться с этой шпаной. Чем меньше внимания я привлекаю к себе, тем лучше.
Выхожу на шумную улицу и смешиваюсь с потоком людей. На бегу покупаю себе сладкий кофе и спускаюсь в метро.
Я опаздываю на пятнадцать минут. Почти неприемлемо. Балансируя на грани этого «почти», я втискиваюсь в дверь и здороваюсь с коллегами. Нас целый отдел – из пацанов и девчонок от шестнадцати до двадцати лет. Мы так и называемся: отдел “16/20”. Я здесь на особом счету, хотя бы потому что работать начал в двенадцать. К такому занятию меня привела случайность. Я помог арестовать извращенца…
Это случилось в супермаркете детских игрушек. В очередной раз сбежав из детдома, я бродил между стеллажами, рассматривая новые модели роботов-трансформеров. Естественно, купить я ничего не мог – не было денег. Именно тогда я заметил его – дядьку лет сорока-сорока пяти. Он разговаривал с маленькой девочкой. Мне не понравилось то, что он ей говорил.
Сообразив, что происходит, я уронил с полки несколько игрушек. Это его отвлекло. Девочка побежала от дядьки к своей маме. Я пошёл за ней, прячась за полками.
И ведь кто-то приходит сюда с родителями. Дети и взрослые держатся за руки. Вместе смотрят на игрушки. Делают покупки. А после идут есть мороженное. Нет, я не завидую. Просто где-то в груди иногда больно.
Мама девочки что-то выбирает. Девочка долго и безуспешно дёргает родительницу за юбку. Женщина никак не реагирует, бросив дочери что-то вроде “отстань”. Девочка начинает ныть, но получив ещё один грозный материнский взгляд, отходит в сторону. Сейчас заплачет. Я набрался смелости и подошёл:
– Привет.
– Привет… – девчонка подняла на меня набухшие от сдерживаемых слёз глаза.
– Не бойся.
– Я не боюсь, – она посмотрела на маму, потом на того самого дяденьку. Он не ушёл. Сделал вид, что рассматривает каталоги. – Он странный, да?
Я кивнул, она продолжила:
– Просто мама не разрешает разговаривать с незнакомцами.
– Это правильно. Вот с этим типом точно не стоит говорить.
Девочка вдруг разрыдалась. Я схватил её за руку и утащил за стеллаж.
– Тише, ты чего?
– Ма-а-ма, она не слушает…
– Тише. Мама очень занята. Знаешь, взрослые – они всегда заняты.
Девочка кивнула и едва заметно улыбнулась. Я спросил:
– Как тебя зовут?
– Никки, – ответила она.
– Никки, а я Лейси, – я присел перед ней, оказавшись много ниже. – Никки, послушай: если ты сейчас поможешь мне, мы его сами проучим.
– А как?
В её глазах засветился интерес. Неужели не боится? Может, домашние дети не такие зашуганные, как мы? Я подвёл Никки к витрине и показал на патрульного, дежурившего на улице.
– Видишь дяденьку?
– Ага.
– Тебе надо позвать его сюда, внутрь.
Никки повернулась ко мне, вытаращив глазёнки. Вот и испуг.
– Но он же далеко! Я не хочу выходить одна! – она покосилась на полки, за которыми должна быть её мама.
– И совсем не далеко. Тебе только надо перейти эту маленькую площадь.
– И что я ему скажу? Дяденьке-патрульному?
Ну вот, уточняет. Значит, согласилась.
– Скажи, что в магазине какой-то дяденька обижает мальчика.
– Он тебя обижал?
Пока нет, но скоро будет.
– Обижал. Поэтому, пожалуйста, позови дяденьку полицейского! А я прослежу, чтобы этот тип никуда не делся.
– Нет, я без тебя не пойду!
– Никки. Ты же взрослая! – мы все считаем себя взрослыми, и никто не имеет права посягать на наше мнение.
Девочка размазала кулаком слёзы по лицу и кивнула.
– Хорошо.
– Повтори, что нужно сказать?
– Злой дяденька обижает в магазине мальчика.
Слова “пристаёт” она, скорее всего, ещё не знает. Так что сойдёт.
– Умница! А теперь иди, – я бросил быстрый взгляд в сторону её мамы, подвёл девочку к выходу и открыл дверь.
К счастью, витрины здесь стеклянные, так что мне прекрасно видно, как Никки подошла к полицейскому и что-то ему сказала. Судя по изменившемуся выражению на лице мужчины – сказала то, что надо. Коп взял девочку за руку и быстро пошёл в сторону магазина. Так, пора действовать.
К счастью, я знаю, насколько я смазливый. В детдоме это быстро дали понять. И драться я тоже научился довольно быстро. Точнее, выбора у меня не было. Поэтому, подойдя к мужчине, я, сделав самое невинное выражение лица, спросил: