Лейтенант Хорнблауэр
Шрифт:
– Готово? – спросил Буш у Бэрри, когда тот жестом отпустил матроса.
– Еще не совсем, сэр.
Бэрри вытащил прибойник и неторопливо подошел к казне. Он посмотрел на затычку, наклоняя голову сначала на один, потом на другой бок, словно терьер, заглядывающий в крысиную нору. Казалось, он удовлетворился, однако он снова пошел к дулу и взялся за пыжовник. Чтоб унять нетерпение, Буш поглядел на горизонт и увидел, что со стороны форта к ним приближается крошечная фигурка. Буш поспешно поднес к глазу подзорную трубу. Это был кто-то в белых штанах, он то бежал, то шел, размахивая руками, очевидно, желая привлечь к себе внимание. Это мог быть Вэйлард; Буш уже почти не сомневался в этом. Тем временем Бэрри снова зацепил
– Два выстрела с зарядами по одной третьей завершат дело, сэр, – объявил он. – Тогда она сядет…
– Она может подождать еще несколько секунд, – оборвал его Буш. Приятно было показать этому самодовольному умельцу, что его слова – не божественное откровение.
Вэйлард был уже виден всем. Он то шел, то бежал, спотыкаясь о кочки. Задыхаясь, он добежал до пушки; пот градом катился с его лица.
– Простите, сэр… – начал он. Буш собрался уже обрушиться на него за неподобающий вид, но Вэйлард упредил его. Он одернул сюртук, надел свою дурацкую шапчонку и приосанился, насколько позволяли его разрывающиеся легкие.
– Мистер Хорнблауэр свидетельствует свое почтение, сэр, – сказал он, отдавая честь.
– Ну, мистер Вэйлард?
– Пожалуйста, сэр, не открывайте больше огонь.
Грудь Вэйларда вздымалась, и это было все, что он успел выговорить между двумя вздохами. Он стоял по стойке «смирно», мужественно не обращая внимания на заливающий глаза пот.
– Почему, скажите на милость, мистер Вэйлард?
Даже Буш мог угадать ответ, но вопрос все же задал – этот мальчуган заслужил, чтоб его принимали всерьез.
– Доны согласились на капитуляцию, сэр.
– Хорошо. И эти корабли?..
– Будут нашими призами, сэр.
– Уррра! – завопил Бэрри, вскидывая руки над головой. Пятьсот фунтов Бакленду, пять шиллингов Бэрри, но призовые деньги, это всегда приятно. И это победа: гнездилище каперов разорено, испанский полк сдался в плен, конвои, идущие проливом Мона, будут в безопасности. Чтоб привести донов в чувство, понадобилось всего-навсего установить пушку и обстрелять якорную стоянку.
– Очень хорошо, мистер Вэйлард, спасибо, – сказал Буш.
Так что Вэйлард смог отступить назад и вытереть заливающий глаза пот, а Буш – подумать, какой новый пункт в соглашении о капитуляции оставит его без сна еще на одну ночь.
XIV
Буш стоял на шканцах «Славы» рядом с Баклендом, глядя на форт в подзорную трубу.
– Отряд вышел наружу, сэр, – сказал он, потом, через некоторое время: – Шлюпка отвалила от пристани.
«Слава» качалась на якоре в устье Саманского залива, а рядом покачивались три ее приза. Все четыре судна были под завязку набиты пленными. Матросы были готовы по сигналу со «Славы» отдать паруса.
– Шлюпка отошла достаточно далеко, – сказал Буш. Хотел бы я знать… ах!
Форт взорвался фонтаном дыма, в небо взлетели обломки каменной кладки. Через мгновение прогремел взрыв. Подрывники, покидая форт, подожгли огнепроводный шнур, и теперь две тонны пороха, взорвавшись, сделали свое дело. Крепостной вал и бастионы, сторожевая башня и орудийная платформа – все превратилось в руины. Под крутым склоном, у кромки воды, уже лежало то, что осталось от пушек – цапфы взорваны, дула расколоты, в запальные отверстие забиты клинья. Когда повстанцы вступят в форт, они не смогут восстановить оборону бухты – батарея на косе тоже взорвана.
– Похоже, что все разрушено окончательно, сэр, – сказал Буш.
– Да, – ответил Бакленд. Он в подзорную трубу рассматривал руины, постепенно проступавшие сквозь дым и оседавшую пыль. – Будьте любезны, подготовьтесь выбирать, якорь, как только поднимут шлюпку.
– Есть,
Опустив шлюпку на ростр-блоки, матросы встали к шпилю и с трудом подтащили судно к якорю, затем паруса были отданы, якорь поднят. С обстененным грот-марселем судно немного продвинулось кормой вперед, потом руль положили на борт, матросы выбрали шкоты передних парусов, и судно повернулось. Рулевой поспешно крутанул рукоятки штурвала, обрасопленные марсели надулись ветром, и корабль легко двинулся по волнам, слегка кренясь под ветром и вспенивая море водорезом. Он шел в крутой бейдевинд чтоб пройти на ветре мыс Энганьо. Кто-то на баке закричал «ура!», и через мгновение вся команда уже вопила что есть мочи – «Слава» покидала арену своего торжества. Призы подняли якоря вместе с ней, их команда тоже кричала «ура!». Буш в подзорную трубу различил Хорнблауэра на палубе «Ла Гадитаны», большого приза с полной корабельной оснасткой. Хорнблауэр махал шляпой.
– Я спущусь вниз, сэр, проверю, все ли в порядке, – сказал Буш.
Возле мичманской каюты стояли часовые-пехотинцы с примкнутыми штыками и заряженными ружьями. Изнутри до Буша донесся дикий гомон. Туда загнали пятьдесят женщин и почти столько же детей. Это плохо, но пока корабль не тронется, их придется держать взаперти. Позже можно будет выпустить их на палубу, возможно – партиями, размяться и подышать воздухом. Люки нижней пушечной палубы были закрыты решетками, возле каждой решетки дежурил часовой. Сквозь решетчатые люки шел запах человеческих тел: внизу были заперты четыреста испанских солдат в условиях ненамного лучших, чем на невольничьем судне. Они там всего с рассвета, а вонь уже чувствуется. Надо будет устроить, чтобы мужчины, как и женщины, партиями выходили подышать. Это означало бесконечные хлопоты и предосторожности, Буш и так уже потратил немало времени, чтоб наладить снабжение пленных едой и питьем. Но все емкости для воды были заполнены, и с берега на судно привезли две полных шлюпки ямса. Если ветер, как ожидалось будет дуть постоянно, путь до Кингстона займет меньше недели. Тогда все сложности останутся позади, и пленных можно будет сдать военным властям – наверное, пленные будут рады не меньше Буша.
На палубе Буш снова поглядел на зеленые холмы Санто-Доминго с правого борта. «Слава» шла вдоль них в крутой бейдевинд, здесь же, с подветренной стороны от нее, согласно приказу, Хорнблауэр вел под малыми парусами три приза. Несмотря на то, что дул свежий семиузловый ветер и «Слава» несла все паруса, три суденышка при желании легко могли бы ее обогнать. Способность каперов настигать добычу и уходить от врагов зависела от того, насколько быстро они могут идти против ветра. Хорнблауэр мог бы быстро оставить «Славу» за кормой, но ему было предписано держаться в пределах видимости с подветренной стороны, чтобы «Слава», в случае нападения неприятеля, могла прийти на выручку. Призовые команды были немногочисленны, и, так же, как на «Славе», у Хорнблауэра было задраено внизу столько пленных, сколько он мог охранять.
Как только Бакленд поднялся на шканцы, Буш отдал ему честь.
– С вашего разрешения, сэр, я бы начал выводить пленных, – сказал он.
– Пожалуйста, мистер Буш, делайте, что сочтете нужным.
Женщин – на шканцы, мужчин – на главную палубу. Очень сложно было объяснить им, что они будут гулять по очереди. Те женщины, которых выводили на палубу, вообразили, будто их навсегда разлучают с остальными; их вой никак не вязался с чинным порядком, приличествующим шканцам линейного корабля. А дети и вовсе не понимали, что такое дисциплина, – они с визгом разбегались во все стороны, смущенные матросы ловили их и возвращали матерям. Другие матросы были заняты тем, что носили пленным воду и еду. Буш, разрешая одну за другой валившиеся на него проблемы, счел, что жизнь первого лейтенанта прежде казавшаяся ему недостижимым раем – хуже собачьей.