Лежачий полицейский
Шрифт:
– Ты что, оборзел?
Вместо оборзевшего хулигана на меня невозмутимо скалился проклятый Коловорот.
– Вот так неожиданная встреча! – выказывая минимальную степень удивления, пропел он, выставив на всеобщее обозрение крепкие хищные челюсти с чересчур развитыми клыками.
– Руки убери, – почти прорычала я, тщетно пытаясь высвободиться.
– Посмотрим на твое поведение.
Хватка немного ослабла, но не настолько, чтоб оставить мне иллюзию свободы. Мимо сновали занятые прохожие, изредка толкая нас острыми запчастями. Некоторые даже извинялись.
– Пожалуй, стоит удовлетворить твое желание, – вдумчиво сообщил он и поволок меня к кассе, придерживая за шею.
Вероятно, со стороны мы смахивали на отца и дочь. Причем сильно привязанных друг к другу. Проталкиваясь в направлении речного трамвайчика, я не только понимала свою незащищенность от посягательств нежелательного спутника, но и всерьез опасалась за свою безопасность. А вдруг этот гад вспылит и действительно выбросит меня в мутную глубину канала? Надо срочно что-нибудь учудить для своего спасения.
– Отстань по-хорошему! Не пойду! Снова моряка изображать будешь? Надоело! Думаешь, раз на воде – значит, моряк? Как тебя из капитанов за потопленный корабль выперли, так началось. Не хочу кататься, я есть хочу! – привлекая громким голосом внимание окружающих, я постепенно входила в роль капризной девочки.
На нас уставилось с десяток любопытных зрителей, взбудораженных перспективой скандала. Понимая, что затея вот-вот выгорит, я решила поднажать и вполне убедительно продолжала вещать о загубленной морской карьере Коловорота. Добавляя такие натуралистические подробности, как количество потонувших пассажиров и душераздирающие стоны судна, уходящего в пучину. Что показательно – меня слушали, фотографировали и даже запечатлели на видеокамеру. Размахивая руками, чтоб точнее изобразить пьяного капитана, последним покидающего борт, я так разволновалась, что чуть не грохнулась с причала.
Коловорот ухмылялся с довольным видом. Ему было откровенно интересно, до какой степени актерства я доберусь в данной роли.
– Граждане! – неожиданно для самой себя воззвала я к окружающим. – Скажите честно: вам хочется кататься? Вот и катитесь! А мне не хочется, а он меня принуждает.
– Говорила же я: вот они, неравные браки, – сварливо вклинилась полная, но мелкая тетка. – Купил себе вместо жены соплячку, а теперь отдувается. Мужчина, да пусть ее. Не хочет кататься – ее дело, а воспитывать жену надо в послушании. Это я вам как мать говорю.
Веселье Коловорота достигло предела, и он оглушительно рассмеялся, наслаждаясь моим замешательством.
– Не волнуйтесь, мамаша. Сейчас я ее покормлю на суше, а потом дома повоспитываю. По полной программе. Она это дело любит. Правда, дорогая?
И такая сексуальная волна пошла от этих слов, что прохватила даже советчицу. Отчего та густо покраснела, представляя, как именно меня будут воспитывать. Теперь от нас отшатнулись. Оставляя неширокий проход для удаления странной парочки, так непристойно влившейся в чистоплотные ряды примерных отпускников.
– А как корабль-то как назывался? – выплюнули нам вдогонку.
– «Титаник», – ожидаемого хорового мата вслед не случилось.
У самой красивой церкви города, на противоположном берегу соседнего канала, Коловорот широким жестом распахнул двери в роскошное помещение, окутанное приятными запахами, молниеносно возбуждающими аппетит. Интерьер отличался замысловатостью, создающей ощущение изысканного события. На мой вкус, несколько круче, чем надо для буднично одетых гостей. Одна бы я туда точно не сунулась. Хотя обилие пунктов питания, запрудивших центр города, постепенно выдрессировало горожан не смущаться кушать дорого и вкусно. Игорь часто водил меня перекусить в «приличные» места, однако не в такие помпезные.
– Ну, на кой черт тебе понадобился этот концерт?
Хотя ресторан был плотно заполнен страждущими посетителями, нам немедленно нашлось уютное местечко, словно Коловорота не только ожидали, но и были несказанно рады его появлению.
– Ты совсем не похожа на мать, – без всякого удовольствия сообщил мне Коловорот, словно доверяя страшную тайну. – Но и на отца тоже не похожа… Папаша у тебя – крыса.
Внимательно прожевывая каждый кусочек, он пристально разглядывал мое обозленное лицо. Видит бог, папаня мне не нравился до изжоги, но никому не позволительно обсуждать этот факт.
– Ты даже не представляешь, до какой степени он – крыса. – Голос Коловорота повысился почти до веселого. – Тырит по мелочам, и хоть кол на голове теши. Я ему сам, ради эксперимента время от времени подбрасывал крупный куш. Ничего экстраординарного, сложить два плюс два, большого ума не надо. Так нет, не берет, а по мелочам крысятничает. Так что, девочка, по папе ты – крыса. А вот мама у тебя – премудрая сова. Так что ты, деточка, монстр. Прикинь, помесь совы и крысы. Кошмар, если задуматься.
Мясо он ел осторожно, явно наслаждаясь процессом, но при этом не спуская с меня внимательного взгляда инквизитора.
– Сам ты… крыса, – не нашлась я с более весомым аргументом.
Как-то легче на душе стало. И я отважно приняла есть. Чем больше ем – тем больше успокаиваюсь. Пускай себе усмехается, мне-то что? Тут народу много. Все на виду. Не будет же он учинять беспредел, в самом деле?
– Почему ты меня так боишься? – приветливо спросил Коловорот, с хрустом прикончив кружок огурца.
Какой странный у него цвет глаз – темно-серые, практически черные. Никогда таких не видела. Сидит, кушает, обзывается. Медленно протянула руку и стянула с его тарелки толстую оливку.
– Вот видите, я тоже крыса, – положила оливку себе в рот.
– Жуй, только не подавись. Хочу тебе напомнить, инициатива нашего близкого знакомства исходила от тебя. Припоминаю, в тот момент тебе была нужна моя помощь? Я ничего не путаю?
За неимением подходящего ответа пришлось интенсивно покачать головой. Кто ж тогда знал, во что выльется моя невинная просьба о помощи.