Лезвие бритвы (илл.: Н.Гришин)
Шрифт:
Флайяно опустил его в маленький кожаный мешочек с ключами от сейфа, висевший всегда у него на шее.
– А вот этот – для Сандры! – послышался крик Леа из ямы. Она нашла второй алмаз, меньший, чем у Флайяно, но какой-то особой чистоты, усиливающей слепящую светоносность кристалла, с черешню величиной.
– Давайте сюда! – протянул руку Флайяно.
– А можно, я сама отдам Сандре?
– Конечно, конечно, – нехотя согласился Флайяно. – Еще три таких дня, как сегодняшний, и мы все богачи, все без исключения!
Гулкий
– Воздух! – крикнул лейтенант, оглядываясь. Ветер донес отдаленный рокот мотора. – Скорее туда. – Лейтенант показал на обрыв сухого русла, где лежала глубокая вечерняя тень.
Рокот мотора приближался, несильный и дребезжащий, по которому безошибочно можно было узнать легкий и тихоходный патрульный самолет.
– Пропали, Святая Дева! – прошептал калабрийский матрос.
– Чепуха! Сесть он не может, нас не видит, и вообще все внимание у него на яхту. Сейчас начнет кружить, даст ракету или две, наш капитан подымет флаг...
Все случилось, как предсказал лейтенант. После второго захода самолет ушел к югу.
– Бежим скорее, – выскочил из засады Флайяно.
– Немного задержимся, синьор хозяин, – возразил лейтенант, – надо заровнять наши раскопки на случай, если придет верблюжий патруль.
– Пожалуй, я поплыву на яхту, – сказал Флайяно, – надо приготовиться, посоветоваться с капитаном. А вы здесь заровняйте ямки. Лейтенант прав.
Два часа яростной работы – и все следы раскопок были уничтожены. Лопаты утопили, и четверо аквалангистов, едва живые от усталости, добрались до судна.
Там их встретили нетерпеливыми возгласами. Капитан решил сняться с якоря и отойти на север на несколько миль. Самолет, конечно, не мог дать очень точных координат яхты. Тогда и береговой патруль, подойдя к месту стоянки, не смог бы абсолютно ничего обнаружить. Самое важное подозрение в высадке на берег отпадало.
– Почему не уйти совсем? – спросила Леа.
– Догонят, похоже на бегство. – Капитан пожал плечами, как бы подчеркивая нелепость вопроса.
– Значит, семь миль будет достаточно? – осведомился у капитана лейтенант, уже переодевшийся и изучавший карту.
– Хватит!
– В семи милях к северу показана подводная отмель, довольно широкая.
– Отлично. Кстати, карту с отметками надо надежно спрятать, синьор Флайяно. А вы, лейтенант, отправляйтесь на отдых, а то похожи на утопленника, а не на морского офицера!
– Чем же мы объясним нашу стоянку? – спросил Флайяно.
– Да чем угодно, хоть поломкой машины. Сейчас разберем один двигатель!
Лейтенант, направившийся было к выходу из рубки, остановился.
– А нельзя ли сказать, что мы подводные археологи-любители? Ищем затонувшие корабли. И вот по пути в Кейптаун остановились здесь, потому
– Андреа, вы положительно гениальны, и даже прибой не повлиял на остроту вашего ума! – воскликнул Флайяно.
«Аквила» кланялась волнам и лязгала цепью в ночной темноте, когда сильный прожектор ослепил вахтенного. Тот вызвал капитана. Последовала крепкая перебранка на английском языке. Патрульное судно требовало принять шлюпку с инспекторами. Капитан отвечал, что яхта стоит среди переменных течений и он за безопасность шлюпки ночью не отвечает. Спеху нет, пусть дождутся утра, яхта никуда не уйдет.
Патруль отвечал требованием яхте выйти из прибойной зоны и приблизиться. Каллегари сердито кричал, что до рассвета никуда не тронется, так как не видит необходимости подвергать опасности яхту. Полиция стала угрожать открыть огонь. Капитан заявил, что ответит тоже стрельбой и даст по радио «SOS» о пиратском нападении на мирно стоящее на якоре частное прогулочное судно.
Перебранка окончилась победой капитана Каллегари. Сторожевик подошел поближе и бросил якорь. Время от времени вспыхивал прожектор и ощупывал яхту.
Едва рассвело, ретивые полицейские уже были на яхте. Флайяно, всю ночь не сомкнувший глаз, искусно разыграл заспанного и ничего не понимающего магната. Он принял старшего инспектора в своей роскошной каюте, долго объяснял ему цель стоянки и возмущался гнусными подозрениями. Инспектор выпил кофе, выкурил коллекционную сигару и стал требовать осмотра судна. Флайяно расхохотался.
– Право, инспектор, вы плохой дипломат. Разве я не знаю, что, пока вы толкуете здесь о правах и обязанностях, ваши пять сыщиков уже изо всех сил стараются найти что-нибудь подозрительное! Я заявлю протест по прибытии в Кейптаун! Какое имеет отношение мое судно к каким-то дурацким алмазам? Попробуйте-ка сами достичь берега через этот чертов прибой, тогда я признаю ваше право на подозрение.
Полицейский обозлился явной правотой хозяина яхты.
– Насчет берега, это мы скоро увидим, – буркнул он, – а что касается поисков затонувших кораблей, то на это ведь надо разрешение. Где у вас оно?
– Полно, инспектор! Я тоже кое-что знаю о международных законах! Без разрешения нельзя вести работы, но искать нигде в цивилизованных странах не запрещается.
– Но все равно вы около трехмильной полосы, следовательно, могли нарушить границу!
– Как вам известно, в этом отношении частные яхты с экскурсионными целями пользуются льготами... в цивилизованных странах.
– Хорошо, посмотрим. Благодарю за кофе! А теперь мне надо на палубу.
Наверху зазвенели гитары. Калабрийцы распевали неаполитанские портовые песни, ухарские и неприличные. Два вооруженных матроса с патрульного судна, дежурившие на палубе, весело ухмылялись, не понимая слов.