Лезвие Эры
Шрифт:
И снова это головокружительное волнение. Как в первый раз. А ведь был момент, когда тайна Инны казалась чем-то обыденным. Так нет, снова это головокружительное чувство перед встречей. Может быть, потому что сегодня эта встреча особенная? Только бы сказать. Не струсить. Глупо, конечно, это все. Безумно. Но иначе когда-нибудь, а может быть, и в ближайшее время, тайное станет явным для всех. И тогда малышку уже не уберечь. Не будет больше мечты. Такой единственной, личной надежды. Отнимут. Нельзя рисковать тайной. Ее оберегать надо. Всеми силами. Всеми правдами и неправдами. Ведь без нее жизнь снова поблекнет, станет неинтересной, безрадостной.
– Инна, ты? – прошептала темнота.
Женщина вздрогнула и замерла на месте. Этого ещё не хватало!
– Угу, – буркнула Инна на автомате.
– Я тебя по звуку шагов узнала. Крадешься, как мышка, – проговорило приземистое чернильное пятно Марининым голосом, выглянув из-за оконной шторки.
– А ты чего тут делаешь? – спросила Инна, лишь желая опередить девушку, пока та не спросила тоже самое.
– Пришла окно заклеить. Поддувает тут, – ответило пятно, помахав темным отростком, в котором было зажато что-то круглое.
«Поддувает. Как раньше это в голову не пришло? Дома почему так холодно? Там дует изо всех щелей, – догадалась Инна. – Взять бы давно да заклеить старые рамы лентой и не дрожать от сквозняков. Вот бы ещё те проклятые окна гвоздями заколотить, да дела с ними иметь не хочется…»
– А чего же ты ждешь?
Пятно выплыло из-за шторки, и на фоне темного неба за стеклом приобрело изящную форму.
– Я сюда пришла, чтобы хотя бы минут десять отдохнуть. Устала жутко, – пожаловалась Марина. – Эта Виктория… Как там её? Не могу к ней привыкнуть. Каждую минуту дает задания. Лишь бы чем-нибудь озадачить! Ох, не привыкну я к ней.
– Привыкнешь, – заверила Инна. – Я ей скажу, чтобы не была к тебе так строга.
Марина тяжело вздохнула:
– Всё равно. Лучше бы Игорь Викторович поскорее вернулся.
– Он, наверное, и не вернется уже.
– Почему это?
Инна пожала плечами. Она и сама не знала, почему главврач не должен возвращался. Просто хотелось, чтобы не возвращался. На то были причины.
– Третью неделю от него ни слуху, ни духу. Мало ли какие проблемы бывают. Он как-то упоминал, что у него сын болен.
– Я думаю, не в этом дело, – сказала молодая медсестричка, изменившимся голосом. – Он же и не предупредил никого. Как сбежал тогда, так и след его простыл. Может быть, Игорь Викторович изучает?..
– Опять ты за своё.
Марина замолчала, вспомнив о строгом уговоре. Тут Инна поняла, что напрасно остановила её. Томных пауз неугомонная девушка не выносит и тут же спешит заполнить их новой болтовней. И последовательность её мыслей предугадать было несложно.
– А ты чего тут делаешь? Куда шла? – не заставила себя долго ждать Марина.
Инна замялась. Чего же теперь ей ответить? Куда она шла? Она же почти упиралась в двери, которым положено быть закрытыми, так как за ними старое детское отделение. Закрытое с тех самых пор, как Инна устроилась на работу в этой больнице. Туда никто не ходит. Незачем. Там лишь сбитый паркет, осыпавшаяся штукатурка, пустые и загроможденные старыми кроватями палаты. Детей теперь лечат на втором этаже, а старое отделение превратилось в небрежный
– А в пакете что? – не дождавшись ответа, спросила Марина, заметив небольшой сверток.
Это было очень нахально, но Инна была вынуждена стерпеть и, не огрызаясь, удовлетворить её любознательность. Иначе не избежать беды.
– Мышеловка, – ляпнула женщина первое, что пришло на ум. – Недавно всякие ненужные бумаги туда перетаскивала, на мышонка наткнулась. Не хорошо будет, если начальство узнает.
Ложь, конечно, была нелепейшая, однако девушка, похоже, купилась.
– Вот оно что! А я тут стою и слышу какой-то шорох. Прямо оттуда – из-за этих дверей. Оказывается, это мыши!
– Да-да, мыши.
– А я то подумала.
Инна и знать не хотела, о чем подумала эта юная фантазерка.
– Я подумала, это ОНА там прячется! – заявила Марина, поняв, что провокационная пауза улетела в молоко.
Тут Инна не сдержалась:
– Марина! Сколько можно повторять тебе?! Забудь и не болтай больше эту чепуху! Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Санитары молчат, Тарин сбежал, словом не обмолвился, а ты знай мелешь. Дождешься ты! Слухи поползут, тогда и спросят нас о той ночи. А тебе есть, что по существу ответить? Или ты собралась про своих обугленных гуманоидов рассказывать? Ещё раз говорю тебе: забудь всё как страшный сон. И не думай даже.
Эти слова, несомненно, подействовали. Инне иногда удавалось заставить Марину вспомнить о возрастном превосходстве. Силуэт девушки виновато скрючился и медленно слился со шторкой. Только вот заставить себя замолчать она уже не могла.
– Я пытаюсь забыть. Но так получается, что только об этом и думаю. Как наваждение. Девочка-то была! А значит, где-то она и сейчас есть.
Женщина решила больше ничего не говорить. Не нужно лишний раз давать девчонке повод для болтовни.
– Потом окно заклею, – сказала Марина, наконец, сообразив, что лучше не стоит спорить. – Пойду-ка я. Не люблю грызунов.
Инна молча улыбнулась, блеснув в темноте ровным рядом зубов.
– Иди, поспи немного. Насчет Виктории Анатольевны не беспокойся, я её урезоню. Не будет больше тебя гонять. Будь спокойна. Марина, ничего не ответив, зашагала по коридору.
«Неужели обиделась? Надо будет потом с ней чаю попить, чтобы не дулась», – подумала женщина и в следующую секунду выкинула медсестричку из головы, вспомнив, зачем явилась сюда. Дождавшись, когда стихнут шаги, Инна не спеша приоткрыла двери в бывшее детское отделение. А ведь и вправду не так трудно догадаться, что это заброшенное место вовсе не пустует. На вид необитаемый холл, затопленный мраком, был наполнен чьей-то бытностью. Кроме того, действительно, совсем рядом слышалась возня, едва ли походившая на мышиные шорохи. Ненадежно, однако, спрятана тайна. Не только Марина может услышать этот шум, и не только ей он может показаться подозрительным.