Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи
Шрифт:
Быть независимым означает контролировать то, что о тебе могут знать другие люди. Право на частную жизнь предполагает, что человек сам решает, кто и что может знать о нем. Умение пользоваться своим правом на частную жизнь не предполагает, что человек должен лгать. Точно так же родители иногда говорят своим детям (кто вежливо, а кто и грубо): «Эй, это не твоего ума дело! Не спрашивай меня об этом» — и дети тоже могут ответить родителям нечто подобное [5] .
Эти наблюдения за подростками, которые лгут, подтверждаются и представителями психоанализа, утверждающими, что ложь играет важную роль в отделении человека от своей семьи. Психоаналитики считают, что ложь не является исключительно свойством подростков, но активно присутствует и в жизни детей.
5
Когда мой сын Том прочитал этот абзац, он сказал, что с моей стороны было глупо считать, что каждый ребенок может высказаться подобным образом. «Если ты скажешь родителям: «Не спрашивайте меня об этом», они тут же заподозрят, что ты сделал что-то не то, и тебя накажут», — объяснил он. Том, по всей вероятности, прав, большинство родителей будут считать, что это уклончивый ответ, а это значит, что здесь дело нечисто.
Когда дети становятся подростками, меняются не только их способности, меняется их отношение ко лжи, поэтому они обманывают чаще и прилагают для этого меньше усилий. Правила поведения в обществе, которые раньше представлялись им незыблемыми, теперь кажутся условностями. Младшие подростки обычно уже не принимают безоговорочно нормы поведения, признанные в обществе, или совершенно отвергают их [27].
Анна Фрейд, дочь Зигмунда Фрейда и детский психоаналитик, наиболее точно сформулировала кардинальный сдвиг, который происходит в сознании подростка. В своем труде «Эго и механизмы защиты» она отметила, что подростки
«...чрезвычайно эгоистичны, считая себя центром вселенной и единственным, что может представлять интерес, но при этом они могут быть преданными и мгновенно перейти от эгоизма к высшей степени самопожертвования. Они страстно влюбляются, но готовы немедленно разорвать эти близкие отношения. С одной стороны, они полностью растворяются в общении, с другой стороны, отчаянно нуждаются в одиночестве. Их бросает из одной крайности в другую: от слепого подчинения лидеру, которого они добровольно себе избрали, до бунта и протеста против любого проявления власти. Они скупы и материалистичны, но могут быть идеалистами-бессребрениками. Они могут быть аскетами, а потом погрузиться в самый примитивный первобытный разгул. Временами они ведут себя с окружающими грубо и непочтительно, а сами при этом до крайности ранимы. Их настроение меняется от беззаботного оптимизма до беспросветного пессимизма» [28].
С этой точки зрения ваш ребенок-подросток иногда может быть абсолютно достоин доверия, если находится в определенном настроении, но может быть абсолютно ненадежен, если оно резко изменится в противоположную сторону.
Подростки более уверенно обманывают своих родителей и меньше опасаются разоблачения. Как я уже упоминал, многие из опрошенных мной детей признавались, что сумели безнаказанно соврать, когда им было от 5 до 7 лет. Эго им удается не всегда, но дети понимают, что такое в принципе возможно. И если они так и будут продолжать врать, то есть вероятность, что с каждым годом у них это будет получаться все лучше и лучше. Если не бояться разоблачения, один из сдерживающих факторов исчезает.
Подростковый возраст — это переходный период и для детей, и для родителей, это время, когда правила, обязательства, привилегии и права меняются, и не за один раз, а постоянно, снова и снова, по мере того как подросток достигает независимости. Когда родители требуют от подростка более ответственного поведения, но при этом не ослабляют контроля над ним и все еще его защищают, возникают конфликты.
Отвергая родительские ценности, подросток становится самостоятельным и независимым. Мнение его сверстников — а не родителей — становится для него более весомым. Будь то незначительное проявление конфликта поколений или полномасштабный бунт, подростки больше не испытывают желания всегда и во всем подчиняться воле родителей и делать то, что им велят. Подросток существует в двух относительно автономных мирах: в мире своих друзей и в мире своих родителей. Вспомните, что, по данным исследований, проведенных с участием мальчиков-подростков, те из них, кто продолжал уважать своих отцов, с меньшей долей вероятности оказывались вовлечены в антиобщественное поведение в компании сверстников. Но даже те, кто все еще желает получить родительское одобрение, хотели бы жить собственной жизнью и стремятся к этому, считая допустимым обман, который помогает им этого добиться. Оправдывая себя таким образом, подросток лжет, не слишком терзаясь угрызениями совести, и, как мы могли убедиться, реже склонен говорить правду.
Нравственно-этические и социальные суждения
Многие возрастные психологи высказывают мнение, что способность ребенка судить о том, что нравственно, а что — нет, формируется в несколько этапов. Хотя эти исследователи не занимались изучением лжи как таковой, их открытия помогут родителям понять, какую ложь дети считают приемлемой, а какую — нет.
Большую и самую противоречивую часть работы проделал Лоуренс Колберг [29], исследования которого строились на принципах Жана Пиаже. Колберг предлагал детям рассмотреть ситуации с моральными дилеммами, где необходимость следовать законам, правилам, а также приказаниям руководителей вступала в конфликт с потребностями или благополучием других людей. Вот одна из таких проблемных ситуаций, которую использовали Колберг и другие ученые.
В одной из европейских стран женщина умирала от особой разновидности рака. Существовало одно лекарство, которое могло бы спасти ей жизнь. Это была форма радия, которую обнаружил один фармацевт, живший в ее городе. Для изготовления лекарства требовалась большая сумма денег, но фармацевт увеличил цену еще в десять раз по отношению к его себестоимости. Он заплатил за радий 200 долларов, а за маленькую дозу лекарства запросил 2000 долларов. Муж больной женщины Хайнц обратился ко всем за помощью, чтобы собрать необходимую сумму, но люди пожертвовали лишь 1000 долларов. Он попросил фармацевта продать это лекарство дешевле (а потом он доплатит остальную часть). Но фармацевт ответил: «Нет, я сделал это открытие, и я собираюсь на этом заработать». В отчаянии Хайнц ограбил аптеку, чтобы достать лекарство для своей жены.
Колберг опросил детей разных возрастов, задавая им один и тот же вопрос: кто был прав в этой истории? Дело было не в том, как они поступили бы в аналогичной ситуации, а в том, как они решали проблему, определяя, что допустимо
с моральной точки зрения, а что — нет. Колберг обнаружил, что, вынося суждения о моральной стороне вопроса, дети проходили в своих размышлениях несколько уровней, которые изменялись в зависимости от возраста испытуемых (см. таблицу ниже) [30].
< image l:href="#"/>Если Колберг прав, а многие психологи считают именно так, то родителям полезно знать об этих уровнях и понимать, на каком из них в данный момент находится их ребенок. Полагаясь на стиль рассуждений, который характерен для данного этапа развития вашего ребенка, вы сможете более убедительно объяснять ему, почему врать нехорошо.
Колберг также выявил два последних уровня, основанных на личных этических убеждениях человека. На этих уровнях человек больше не верит в то, что подчиняться этическим нормам, ожиданиям и общепринятым правилам всегда оправданно. Теперь понятие о том, что правильно и достойно, основано на взаимной договоренности, а также на принципах. Подростки и даже взрослые редко поднимаются до этого уровня.