Либеральный Апокалипсис
Шрифт:
— Быстро вы, — бросил Кречетников двум «быкам», вышедшим из машины, — может, вместе вещи потаскаем?
— Это не входит в наши обязанности.
— А с виду крепенькие, не какие-нибудь научные сотрудники. И что же входит в «наши обязанности»? Вышибать мозги?
Подошел человек в официальном костюме с кейсом:
— Господин Кречетников, мы — представители тех структур, на которые было рассчитано ваше сообщение. Мы займемся вывозом документации. Разумеется, мы готовы немедленно оказать вам материальное содействие.
— Разумеется, я возьму. А
— Остроумно, господин Кречетников… Мне поручено выдать вам аванс в размере пяти тысяч долларов… Мы заедем вечером. Вы знаете, что нам нужно.
И «клерк», оставив в руках Андрея Кречетникова пачку денег, уехал вместе с «быками».
Все, продажа Родины, а если точнее, памяти о Родине, состоялась. Кречетников не хотел сейчас искать себе оправданий, вертлявый Леня Уманский наверняка их напридумывал целую тонну…
Подошел Леша, свесил челюсть, заметив деньги.
— А еще бедным прикидывался.
— Не было, теперь есть.
— Друзья подкинули?
— Типа этого. Леша, распорядок дня такой. Выгружаем вещи, потом ты привозишь Севе сиделку — найдешь на заднем дворе горбольницы, где нянечки и медсестры перекуривают; смотри, чтоб у нее физиономия не испитая была. Потом сгоняешь со мной в одно место.
— Как скажешь, Андрей Андреич, ты теперь шеф.
Через час они пылили по разбитой дороге на бывший лабораторный объект НИИ. Чувствовал себя Андрей Кречетников никудышно, хотя сыну доставили сиделку, а бабка Ульяна оказалась любительницей чистоты. Почти у всех пожилых русских женщин в Шалшыке сын или сидел в тюрьме за украденный мешок картохи, или помер по пьяному делу, или напоролся на острый нож джигита. Все произошло именно так, как планировали те, кто убивал в городе промышленность. Ульянин сын недавно умер на зоне от туберкулеза, и женщина сейчас голосила над Севой, как над покойником…
На середине пути Кречетников почувствовал, что за ними идет слежка. Плохонькая дорога была почти пуста, разок навстречу проехал потрепанный грузовик с каким-то хламом, и все. Может, слежка сверху? Дрон или вертолет.
— Развилка, Андреич. Куда?
— Налево, Леша.
Через двадцать минут остановились около строения, похожего на заброшенную ферму. Низкое, длинное, ни одного целого стекла.
— Мда, пикничок тут не устроишь.
Внутри строение напоминало цех. Только ничего целого — ржавое железо, волосья проводов.
Кречетников остановился около катушки из-под кабеля.
— Помоги сдвинуть.
Под катушкой нашелся люк, а за ним колодец, в глубине которого стояла вода — Леша для проверки бросил кирпич.
— Ты ничего не перепутал, Андреич? Вроде не пил. Или от счастья забурел?
Кречетников спустился на пару метров по скобам, вделанным в стенку колодца, и стал вытаскивать ящики из боковой ниши. Недостачи нет. Три года, как он их законопатил. После удачного эксперимента. В тот день окончательно удостоверился, что сохранение воды, находящейся ниже точки замерзания, в жидком виде было результатом замедления потока времени. X.солитоновые
— Потащили это хозяйство в машину.
Во дворе их уже ждали. «Паджеро» и три типа.
— Шпионить нехорошо. Мы же договаривались на вечер, — напомнил Кречетников «клерку».
— Мы решили подстраховаться от неожиданностей.
Стало давить на уши, неподалеку от них сел вертолет — лопасти продолжали гнать сор по разбитому асфальту перед «фермой». И не какой-нибудь трудяга «Ми-8», а иностранный, акулообразной формы.
— Я думал, что у меня будет время подготовить, так сказать, описание вложения.
— Ни о чем не беспокойтесь, у заказчика есть люди, которые прекрасно разберутся с вашим грузом, — улыбнувшись, сказал «клерк».
— Тогда передавайте привет Лене. Давайте рассчитываться.
— Мы должны оценить груз. Лишь после этого произойдет перевод денег на ваш счет.
— Какой счет? И почему я должен верить вашей шобле? Уманский один раз уже обчистил меня.
— Это ваша интерпретация, — равнодушным лицом и монотонным голосом «клерк» показывал, что слова Кречетникова его уже не интересуют.
— Возьмите сейчас один ящик. Убедитесь, это то, что вам нужно, перечислите часть денег. Потом получите остальное.
— Мы заберем все и сразу.
— Священной собственность становится только, когда оказывается в священных руках заморских господ. Потом никто и не вспомнит, что это было мое. Короче, ответ отрицательный.
— Ваше мнение учтено не будет, — глядя куда-то поверх головы Кречетникова, отбарабанил «клерк».
— Да неужели я сбагрю результаты многолетнего труда жирному спруту по имени «Сирл» всего за пять тысяч?
— Не заедайся ты с ними, Андреич, — сзади появился Леша. — Пять кусков хорошие деньги, обустроишься. А от этих ящиков тебе и так толку не было, раз ты их в колодце держал.
Раздался легкий хлопок, похожий на звук пробки, вылетающей из бутылки. Кречетников обернулся — Леша лежал, из его глаза в трещину на асфальте текла кровь.
— Как вы видите, свидетелей не будет, — сказал человек, показавшийся в двери вертолета, это он стрелял из пистолета с глушителем, — теперь отойдите в сторону.
— Вы ж его просто так убили, а у него дети, между прочим!
Тот, что с пистолетом, помахал рукой около уха, показывая, мол, ничего не слышит из-за шума двигателя.
Уже не обращая на Кречетникова внимания, трое людей, приехавших на джипе, стали грузить ящики в вертолет. Вот и последний загружен, сейчас закроется дверь, и машина взлетит…
— Ах ты, сука, — Андрей Андреевич впервые в жизни произнес такие слова. И, подхватив с земли железный прут, в первый раз в жизни бросился на кого-то с желанием убить.