Лицедеи Гора
Шрифт:
— Нет! — закричала и задёргалась в руках охранников Леди Ровэна. — Нет!
Самос удивлённо посмотрел на неё, удерживаемую между двух дюжих мужчин.
— Вы протестуете? — спросил он.
— Конечно, — выкрикнула женщина.
— На каком основании? — как бы озадаченно поинтересовался работорговец.
Она была его законной добычей, и он мог делать с нею вообще всё что угодно. Любой суд на Горе поддержал бы его.
— На том основании, что я — свободная женщина! —
— О-о-о? — протянул Самос.
— Да! — воскликнула Леди Ровэна.
Самос сделал вид, что начал раздражался, и ему не терпелось вернуться к его игре.
— Я лучше умру, чем стану рабыней! — бешено кричала и рвалась она.
— Замечательно, — кивнул Самос. — Разденьте её.
В следующий момент её одежда была наполовину сорвана с неё, и осталась висеть на её бедрах.
— Как Вы посмели снять мою одежду! — возмутилась женщина.
— Во-первых, не твою, а мою, а во-вторых, я не хочу запачкать её кровью, — ответил он.
— Кровью, почему кровью! — испуганно крикнула она. — Я не понимаю!
Затем, уже полностью раздетую, её бросили на колени, правым боком к нам. С неё сняли даже её перчатки и сандалии. Один из охранников за заломленные назад руки удерживал её согнутой, на коленях. Другой взял её обеими руками за волосы, обнажая её шею, и оттягивая её голову вперёд и вниз.
— Что Вы собираетесь делать? — в ужасе завизжала она.
Самос махнул одному из своих мужчин, и тот, вытащив свой меч из ножен,
аккуратно приложил остриё клинка к её шее, и затем он поднял оружие над своей головой, словно замахиваясь для удара. Мужчина держал меч обеими руками, причём левая ладонь, слегка выступала за край эфеса. Всё было готово к казни. Многие рабыни отвели взгляд и старались не смотреть на происходящее.
— Что Вы собираетесь делать! — заверещала Леди Ровэна.
— Голову Тебе отрубить, — спокойно осведомил женщину Самос.
— Почему-у-у! — выкрикнула она.
— В моём доме нет места свободным женщинам, — объяснил он.
— Ну, так поработите меня! — закричала женщина.
— Я не верю своим ушам, — заявил работорговец, скептически.
— Поработите меня! — заплакала Леди Ровэна. — Поработите меня!
Мужчина, стоявший с занесённым над головой женщины мечём, слегка опустил его, и выжидающе посмотрел на Самоса.
— Неужели это действительно говорит гордая Леди Ровэна из Лидиуса? — спросил Самос.
— Да, — сквозь рыдания проговорила она, беспомощно растянутая руками охранников за руки и волосы.
— Гордая свободная женщина? — уточнил он.
— Да, — прорыдала Леди Ровэна.
— Давай-ка мы с Тобой уточним, — предложил Самос. — Несмотря
— Да, — прошептала она.
— Говори яснее, чего Ты от меня хочешь, — потребовал Самос.
— Я прошу рабства, — сказала она.
— Надеюсь, Ты понимаешь, — заметил он, — что, рабство, о котором Ты просишь, будет полным и абсолютным?
— Да, — признала женщина.
Я улыбнулся про себя. Гореанское рабство иного и не предполагало.
— А мне показалось, что раньше Ты думала, что такое рабство могло бы быть в порядке вещей для твоих служанок, но не для Тебя самой, — напомнил её Самос.
— Я была неправа, — проговорила она. — Я действительно ничем не отличаюсь от них. Я, такая же женщина, как и они.
Мужчина, стоявший над ней, наконец, опустил свой занесённый меч. Но теперь Леди Ровэна, несомненно, видела его прямо около своей шеи.
— Я расстроен, — задумался Самос.
Леди Ровэна с трудом повернула голову вправо, морщась от боли из-за оттянутых охранником волос, и попыталась в глазах Самоса прочитать свой приговор. На её лице отпечаталось страдание и безысходность, губы женщины дрожали.
— Предоставьте мне шанс, прошу Вас, — взмолилась она.
— Признаться, я сомневаюсь, — заметил Самос, делая задумчивый вид.
— Вы сомневаетесь, из-за некой неуверенности относительно моего характера, из-за опасения в уместности или приемлемости для меня этого действия?
Самос неопределённо пожал плечами.
— Выбросьте такие сомнения из своей головы, — заявила она, не переставая вздрагивать от рыданий. — Мои претензии на свободу всегда были обманом. Теперь я готова, наконец, стать женщиной. В действительности, в этом, я чувствую возможность осуществить всё, о чём я до настоящего времени мечтала, и даже больше. Как изумительно, наконец, отвергнуть фальшь взятой на себя роли и стать, той кем я действительно являюсь!
— Говори яснее, — попросил Самос.
— Моё порабощение будет совершенно уместным, — заявила она.
— И почему же? — поинтересовался он.
— Да потому, что в самых глубинах моих сердца и живота, я уже являюсь рабыней.
— Откуда же Тебе это стало известно? — спросил работорговец.
— Это ясно дали мне понять мои потребности, — призналась Леди Ровэна. — Это ясно мне исходя из моих чувств. В течение многих лет со всей очевидностью это проявлялось в скрываемых от всех мыслях и желаниях, в бесчисленных повторяющихся снах и фантазиях.