Лич
Шрифт:
— Всего-то полтора сезона прошло. Залезай.
— Ты нам всю игру испоганил.
— Так это катание шара какая-то игра?
— Называется «передай-мяч».
— Вы люди постоянно занимаетесь глупостями.
Хеонак с архиличем отлетел за город, на то же место у Чаулока, где они разговаривали в первый раз. Спрыгнув со спины дракона, Кирилл заговорил:
— Так с какими вестями прилетел? Император того… преставился?
— Еще нет, — с некоторым разочарованием ответил ящер. — Он принимает какое-то зелье, привезенное
— Так это, наверное, отчасти хорошо? Больше времени на подготовку.
— Я облетал южные провинции по важным делам и решил заглянуть в Ацтлан. Надо испытать тебя.
— Не понял.
— Покажи, чему научился за прошедшее время, — приказным тоном изрек Хеонак. — Выплесни всю свою магическую мощь на меня.
Кирилл проигнорировал высокомерное обращение к своей персоне, хотя желание бросить в ответ крепкое словцо было огромным.
«Нет, еще не время ссориться с ними. Позже».
— Прям всю?
— Магией дракону практически невозможно навредить. Я выдержу удар.
— Уверен?
Кириллу показалось или в глазах ящерицы мелькнуло сомнение? Тем не менее, Хеонак утвердительно кивнул.
— Ну, ты сам попросил. Если подпалю крылышки, не серчай.
Руки архилича окутали ядовито-зеленые языки магического огня. С каждой секундой они становились сильнее, пока сфокусированным потоком не ударили в морду дракона. Вложенная сила способна испарить живую плоть, спалить дерево, оплавить камень. Пятисекундного выброса должно хватить для демонстрации.
Когда пламя рассеялось, показался Хеонак со слегка подкоптившейся чешуей на голове.
— По сравнению с прочими фокусниками неплохо, но явно недостаточно для нанесения хотя бы минимального вреда. Я лишь почувствовал слабое тепло. Дракона огнем не проймешь.
— Попробую «гибельную длань».
Хеонак после непродолжительного раздумья согласился:
— Это даже интересно. Бей.
Через дракона прошла сине-зеленая волна магии, отчего листва на деревьях позади пожелтела или пожухла. Словно сама смерть коснулась их. Хеонак пошатнулся.
— Как?
— Уже… — крылатую ящерицу вырвало на песок остатками недавнего обеда. В метре от архилича лежали полупереваренные куски мяса, среди которых узнавалась лошадиная голова и нога с копытом. — Лучше…
— А говоришь, дракону невозможно навредить магией.
— Между невозможно и практически невозможно имеется огромная разница. Нам выгодно поддерживать репутацию неуязвимых божественных созданий, однако мы такие же смертные.
— Когда вы сражались с атцланскими богами, скольких сородичей потеряли? — отважился на опасный вопрос Кирилл. — Что-то мне не верится в официальную версию с единственным погибшим драконом.
— Ты прав, мы позаботились о сокрытии правды, уничтожив большинство непосредственных свидетелей и участников той битвы, — Хеонак отвел взгляд от архилича. — Эекатль сразил семерых драконов, Койольшауки — пятерых.
— Неслабо они вас потрепали.
— Это была величайшая трагедия… считай, мы потеряли десятую часть нашего рода. Ацтланских богов задавили числом, затем разорвали на части и съели.
— И сколько всего драконов на сегодняшний день в Отрии?
— Сто два.
— Получается, вы вымираете?
— В той битве пали самые молодые, кому было предначертано продолжить род. Димувир недооценил пришлых богов, послал молодежь разобраться с ними, сказал: «пусть наберутся опыту, утолят жажду крови». За это я его ненавижу… Нынешними темпами через пять тысяч лет нас не станет. С каждым разом количество драконов, способных продолжить род, уменьшается.
— И что, проблему никак нельзя решить?
— Мы — магические существа, это наше благословение и проклятье, — пояснил Хеонак. — За огромную по вашим меркам продолжительность жизни, силу приходится платить трудностями с размножением. Самка может забеременеть самое большее три раза за жизнь, в строго определенном возрасте от двухсот до двухсот шестидесяти лет. Причем нельзя просто так взять и оплодотворить ее, нужно дождаться момента, когда она почувствует, что готова к этому. Если упустить нужный день и час, все потеряно. По себе знаю.
— В смысле?
— Я самка, хотя для людей выгоднее представляться самцом.
— Никогда бы не подумал.
— Никто из людей, включая высших жрецов и императора, не знает о нашем истинном положении.
— Все равно не понимаю, драконий род обречен на вымирание, но ты готов устроить братоубийственную войну со своими.
— Оставшийся молодняк мы будем беречь всеми силами, от гибели старших сородичей вроде меня или Димувира ничего принципиально не поменяется. Мы и так уже неспособны к продолжению рода.
— Постой, ваш главный тоже самка?
— Нет, самец. На пятой сотне они тоже становятся бесплодными. Улучшенный ритуал личификации позволит нам стать не иссохшими мумиями, а частично живыми, кровь будет бежать по венам, сердце биться. Но само старение остановится. Это позволит нам выиграть время на поиск решения проблемы с размножением.
Архилич понятливо кивнул.
— Теперь понимаю суть твоего плана. Древних такой вариант не устраивает и ты хочешь убрать их из-за разногласий.
— Они ничего не делают, просто почивают на лаврах, мня себя богами, и надеются, что проблема решится сама собой. Лень, наплевательство, старческое слабоумие… Не дождусь момента, когда вырву им крылья и перегрызу глотки.
— Может лучше убрать их по-тихому? Подсунуть отравленную еду, например.
— Нет такого яда, который способен погубить дракона. Самый сильный из известных в худшем случае заставит жидко обделаться.
— Сбросить каменную плиту на голову, — предложил Кирилл. — И череп всмятку.