Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
Шрифт:
Видение было таким четким, что Кристин заметила, как Жаки нервничает.
«Она казалась расстроенной и растерянной и попросила меня о помощи, — пишет медиум. И впечатляюще рассказывает о просьбе Жаки: — Вы мне поможете? Меня убили».
Призрак Жаки подал руку и перенес медиума в квартиру, чтобы та смогла стать свидетельницей убийства.
«Мое тело было ее телом. Ее мысли стали моими мыслями, и все вдруг стало ясно», — откровенничает Кристин.
Медиум узнала, что Жаки не вышла на работу из-за болезни. Она увидела квартиру, заметила две чашки — одну грязную, другую вымытую — и другие мелочи, включая черную адресную книгу, письмо и рецепт врача. А потом Жаки вновь пережила убийство, и Кристин ощутила весь его ужас.
«Это было кошмарно, — описывает Кристин свои ощущения, испытанные в теле Жаки, которую душил мужчина. — Я видела, как он накинул веревку на горло бедняжки и потянул за нее. Это видение преследовало меня годами. У меня еще долго была депрессия».
Этот опыт был столь реален, что Кристин Холохан удалось убедить полицию в своей искренности. Констебль Баттерс на пленке, снятой для Плэйфайра и Кина, утверждает: поначалу, когда они прибыли в дом Кристин и та сообщила, что она медиум, он сомневался.
— В те времена я был совершеннейшим скептиком и не хотел допрашивать ее, но из вежливости мы сели в гостиной, и тогда она начала говорить вещи, мгновенно повергшие меня в шок, — сообщил Баттерс исследователям паранормальных явлений.
Кристин вошла в транс и описала квартиру Жаки такой, какой она ее увидела, упомянув чашки, рецепт и нападение и заметив, что на пальцах убитой осталось только два кольца из многих, что носила женщина.
Затем Кристин сообщила детективам, что может узнать прозвище убийцы, используя «автоматическое письмо» — технику, применяемую медиумами: они сжимают в руке ручку, а духи направляют ее по бумаге.
«Холохан сделала несколько закорючек и пометок на листе блокнота, написала номер 221, нечитаемое слово, и слова „Инкенхем“ [так!], „сад“ и „Поки“».
«Поки» тут же опознал один из детективов — это было прозвище Энтони Рурка, подозреваемого с железным алиби.
Констебль Баттерс говорит, что новая информация убедила полицию вновь обратить внимание на Рурка, допросить его еще раз и добыть новые улики, включая джемпер, который, как предполагалось, был на нем во время нападения. Но из-за железного алиби и недостатка доказательств дело пришлось закрыть.
Дело Жаки Пул было вновь открыто в 2000 году новым отделом «висяков», где при помощи новой технологии анализа ДНК расследовали нераскрытые преступления. К счастью, свитер, принадлежавший Рурку, сохранился, и найденные на нем следы были использованы, чтобы осудить преступника.
Констебль подчеркивает, что «без информации, предоставленной Кристин, нам бы не удалось заполучить самые убедительные улики [то есть свитер]», иначе осудить Рурка не удалось бы.
Рурк был осужден на пожизненное заключение Центральным уголовным судом в августе 2001 года. Но имя Холохан на процессе не упоминалось.
Прочитав доклад Кина и Плэйфайра и убедившись, что у этих исследователей паранормальных явлений хорошая репутация, я решил узнать, что они думают о способностях Кристин. Я договариваюсь на следующую неделю о встрече с Гаем Лайоном Плэйфайром (Монтегю Кин умер несколько лет назад) в его лондонской квартире в районе Графский Двор. Плэйфайр бегло говорит по-португальски, играет на фортепиано и нескольких духовых инструментах. С этими талантами он производит впечатление ученого эпохи Ренессанса — разве что он исследует призраков.
Он прославился, проведя исследование «энфилдского полтергейста» в конце 1970-х годов вместе с другим легендарным охотником на привидений Морисом Гроссом. «Энфилдский полтергейст» обитал в доме семейства Ходсон на севере Лондона и очень интересовался одиннадцатилетней Джанет Ходсон. Странные вещи начинали происходить вокруг нее. Когда они с братом спали, их кровати могли передвигаться, а гостей то и дело поднимало в воздух или швыряло об стену. Полицейская поклялась под присягой, что она видела, как стул сам по себе передвигался в доме Ходсонов. И что самое странное, полтергейст разговаривал через Джанет низким скрипучим голосом, утверждая, что его зовут Билл и он жил в этом доме пятьдесят лет назад.
И Плэйфайр, и Гросс были уверены, что этот феномен связан с призраком. Охотники на привидений стали свидетелями передвигающейся мебели, летящих игрушек, холодных ветров, продувающих дом, и даже луж, спонтанно возникающих на полу. А однажды они увидели, как огонь вспыхнул сам по себе и погас.
Солнечным утром в конце июня я еду вдоль Темзы к Графскому Двору, задаваясь вопросом, не изменил ли Плэйфайр свое мнение. Не так-то просто предположить, что медиум действительно смогла сыграть ключевую роль в расследовании убийства. Я пристегиваю велосипед и иду мимо больших белых зданий в викторианском стиле, которые преобладают в этой части города. Плэйфайр встречает меня у дверей в тапочках и тут же подтверждает, что он до сих пор на сто процентов уверен, что Кристин Холохан сыграла ключевую роль в расследовании убийства Жаки Пул.
— Мы просмотрели оригинальные заметки детектива Баттерса и убедились, что это единственное дело, в котором медиум смогла назвать имя убийцы прежде, чем ее посвятили в детали, — подтверждает ученый. — Это неоспоримо и неопровержимо. Скептики и полицейские с ног сбились, пытаясь опровергнуть эту историю, — добавляет он, подозрительно поглядывая на меня. — Но Кристин произвела глубочайшее впечатление на тех детективов, которые с ней общались.
— И вы думаете, что обнаружение свитера важно для проведения ДНК-теста? — проверяю я информацию, прочитанную в докладе.
— Да, это была улика. Единственная. Единственное свидетельство, которое можно было представить в суде, потому что это несомненно был его пуловер и нашли его в квартире преступника; на одежде были обнаружены следы его ДНК и ДНК Жаки Пул, так что думайте сами, — говорит Плэйфайр.
А потом рассказывает то, что повергает меня в шок.
— Само собой, судье не рассказывали о Кристин. Думаю, если бы они все-таки сказали, это поставило бы точку в процессе. Уверен, если бы я был судьей, я бы сказал: «Ну вот и все». Так оно и было. Он несомненно совершил преступление, — говорит ученый.