Личное дело соблазнительницы
Шрифт:
А была еще незнакомая ей женщина. Она как раз отошла от Инги и Юры шага на два. И шла прямо на Алису, совершенно ее не видя. Ее глаза были…
Вспомнила, ура!!! Вспомнила! Какая же она умница!
Глаза этой женщины были полны слез. И она стопроцентно отходила в ту минуту от Инги с Юрой. И не отходила даже, а почти бежала! Бежала, едва не сбив на ходу Алису. Ну… Может, это явное преувеличение, поскольку Алиса в тот момент и сама была в глубоком шоке, но дама была либо расстроена, либо раздавлена, либо и то и другое
Кто она?!
Так, так, так…
Как узнать, кого спросить?! Если она стояла рядом с ними… Или с ним?.. Или с ней?.. К кому она приходила в тот день?! К Юре или Инге?!
Выяснить! Это необходимо выяснить немедленно! А как?
Одна надежда на охранника, мающегося от безделья возле турникета. Слабая, правда, надежда, поскольку бдят те скорее для видимости, маясь в дневную смену с кроссвордами и карманными детективами, которые прячут меж страниц регистрационного журнала.
Журнал! Вот что требуется посмотреть!
Пускать-то охрана пускает практически всех, без разбора, но ведь и записывает вроде всех подряд. Или нет? Надо выяснить.
Потом надо выяснить, к кому именно приходила та женщина, а для этого потребуется вспомнить число, когда пропал ее самый первый документ. Это число Алиса вспомнит непременно, подняв в приемной регистрацию планов селекторных совещаний. Ведь именно с такового вот плана все и началось тогда.
День выяснит, постарается выяснить, к кому в тот день приходила молодая красивая светловолосая женщина, которая потом разрыдалась и убежала прочь, наверняка и возле охраны не сдерживалась в эмоциях, те могли заметить, запомнить, могли и рассказать, если их об этом спросят. Так… Что еще? Ах да!
Если выяснится, что эта дама приходила к Юре, то… То тогда почти все становится ясно. Спешка его с женитьбой — наверняка акт возмездия этой женщине. Может, она замужем и преследует его. Может, просто надоела, и ему нужна причина, чтобы от нее отвязаться…
А зачем Юре таскать у нее документы и подбрасывать потом в самых невероятных местах?
Ну-у-у… Вариантов может быть множество: он делал это по чьей-то просьбе, именно он и был человеком Матвеева. Юра — просто гадкий человек и делал это из вредности, наслаждаясь. Он заключил пари, что сведет ее с ума или доведет до увольнения…
Алисе из всей этой безумной мешанины почему-то понравился только один.
Юра таскал у нее бумаги, подставлял ее всячески, чтобы сделать слабой, беззащитной, уязвимой, чтобы ей непременно понадобилось твердое плечо для опоры и поддержки. Тут он свои плечи очень своевременно и подставит.
Он очень хотел с ней подружиться.
Ай да удалец!!!
Неужели ее догадка верна и во всех гадостях, происходящих с ней на фирме, виноват совсем не Антоша, а Юра?! Которому вдруг для чего-то понадобилось ее приручить и загнать замуж.
ЗАЧЕМ???
Хороший вопрос, главное, своевременный.
Алиса сунула скорчившуюся розу из крема себе в рот, швырнула ложку в раковину, нахлобучила хрустящую крышку на коробку с тортом, решив, что хватит излишеств. Убрала остатки в холодильник и пошла в гостиную. Там она засела за телефонный справочник, листая его минут десять в поисках телефона Натальи из бухгалтерии, которая страдала патологическим любопытством, а это не могло не обнадеживать.
Любопытные люди, они ведь для того, чтобы разжиться информацией, сначала для затравки непременно сами что-нибудь рассказывают. А их разговорчивость можно простимулировать, обронив какую-нибудь загадочную фразу.
Чем, собственно, и собиралась сейчас заняться Алиса.
Наталью она отыскала в приемной. Оказывается, милая дурнушка с удовольствием перепрыгнула из бухгалтерского стола за стол секретаря-референта и теперь вживалась в этот образ, с неприязнью понося исполняющего обязанности генерального директора и со слезой вспоминая бедного, бедного Сергея Ивановича.
— А тебя разве не посадили? — вдруг опомнилась Наталья, отжаловавшись в рекордно короткие сроки — всего за десять минут.
— Нет.
— Да ты что?! А почему?!
Ей показалось, или она действительно говорила об этом с сожалением? Ох, господи! Может, Юра и ни при чем, а Наталья…
Так, стоп! Нельзя развивать еще и эту тему, не удостоверившись в бесполезности другой.
— А потому, что я совершенно ни при чем, дорогая! — скрипнула зубами Алиса и неприязненно сморщила носик, впервые тут же посочувствовав следователям.
Каково им, бедным, общаться всякий раз с такими вот отвратительными людьми, как, к примеру, Наталья? Быть вежливыми, казаться участливыми. Хотя Вешенков не очень-то и старался…
— И ты звонишь, чтобы сообщить мне об этом? — недоверчиво поинтересовалась Наталья и растерянно умолкла.
Наверняка в ее голове и душе тут же началась отчаянная возня, подогреваемая любопытством. Тут еще Алиса обронила загадочно:
— Ой, ты знаешь, там все так… Так туманно…
Наталья думала недолго.
— Слушай, а если не ты, то кто же?! — возмутилась она.
Кажется, она уже вынесла ей обвинительное заключение и теперь пребывала в растерянности, не зная, как быть дальше. Кого вносить в список подозреваемых следующим. Ошибаться нельзя, потому что вокруг нее люди все порядочные, но что, если… Что, если среди этих порядочных затесался один гадкий, а она по незнанию будет выказывать ему расположение?
Ой, мамочки!!!
А Соловьева намекает на что-то и рассказывать, судя по голосу, не собирается.