Личность: судьба или работа над собой?
Шрифт:
Одна учительница поделилась с нами опытом из своей педагогической практики. Когда к ней в класс пришла новенькая, и завуч школы представила ее всем как Ксению, мальчики сразу оживились:
– Ура! У нас в классе было две Ксюхи, а теперь три стало!
– Вы не поняли, ребята – спокойно сказала новенькая девочка, – меня зовут не «Ксюха», а Ксения.
…Так и учились в этом классе две Ксюхи и одна Ксения.
Приведем еще несколько историй, которые похожи и не похожи на предыдущие. Родители назвали сына Петром. Хорошее имя, в переводе с греческого языка означает «камень, скала». Но не факт, что этот человек идет по жизни Петром, так как вполне вероятно, что он всю жизнь будет Петькой, Петульком, Петушком, Петюней – в зависимости от того, как его «окрестили» родители в повседневной жизни.
Распространенная
Человеку свойственно соответствовать ярлыку, который к нему приклеивают. Одно дело, если вы дома, в кругу близких людей, называете друг друга «по-свойски». Но когда в общественном месте (во дворе, в детском саду или в школе) вы зовете ребенка: «Вовчик, домой!» или «Галка, пора кушать!» – это как раз тот самый ярлык, которому ребенок будет соответствовать или против которого бунтовать.
Рассказ воспитателя детского сада:
«В группу пришел новенький мальчик четырех лет.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Ванюся, – был ответ, который удивил меня, потому что мальчик в общении с мамой выговаривал все звуки. Я сразу поняла, что это – его «семейная кличка».
– Как ты хочешь, чтобы мы тебя называли: «Ваня» или «Иван»?
Мальчик на глазах распрямил плечи и важно спросил:
– А можно я буду «Иван Сергеевич»?
– Можно.
Так я и представила его детям. Так его и звали около двух месяцев. Потом он подошел ко мне и «на ушко» сказал:
– Вы скажите ребятам, что теперь я Иван, а для Вас – Ваня.
Этому мальчику так нужна была реабилитация от «ванюси», что он сам избрал для себя такой кардинальный вариант выхода из проблемы. Естественно, родителям я тоже объяснила эту ситуацию и попросила их «дуть со мной в одну дуду».
Иногда родители вкладывают негатив в имя своего ребенка, сами того не подозревая. Приведем еще одну жизненную историю:
«Меня зовут Надежда. Сколько себя помню, до последнего не любила своего имени. Оно мне казалось грубым и злым. Хотя муж, дети, окружающие люди, коллеги по работе никогда не понимали мое негативное отношение к этому имени. Начала анализировать: почему так воспринимаю свое имя? И пришло озарение. В детстве, когда моя мама сердилась на меня, она всегда меня называла Надеждой, причем голос у мамы при этом всегда был металлический и сухой. А когда мама была мной довольна, и у нас с ней все было хорошо, я была Наденькой, Надюшей, просто Надей. Теперь я очень люблю свое имя. Правда, полюбила я его после разговора с мамой, когда, как мне посоветовал психолог, рассказала маме о своих детских ощущениях. Мама, как и следовало того ожидать, очень удивилась, что невольно стала причиной моей нелюбви к имени. Мы с ней очень хорошо пообщались на эту тему, и даже, мне кажется, отношения наши улучшились после того разговора».
Педагогическая коррекция личностного формирования обязательно должна включать в себя самовосприятие через собственное имя. При знакомстве с ребенком важно спросить у него: «Как бы ты хотел, чтобы я тебя называла?» Вполне возможно, что сначала ребенок может представиться полным именем: «Петр». Но, спустя какое-то время он скажет: «Зовите меня, пожалуйста, Петей». Таким образом, имя сделает вас ближе, но при этом вы не нарушаете личностных границ ребенка. Это станет показателем того, что родители внесли позитивный вклад в формирование личности ребенка через его имя с самого его рождения, что способствовало новообразованию базисное доверие. С другой стороны, следует насторожиться, если ребенок при знакомстве представился «по-свойски», например, Петун, Пиня, Питюня или Петушок. В данном случае сразу следует начинать педагогическую коррекцию личности: «Наверное, тебя так зовут дома? А у нас в садике (в классе) я буду называть тебя Петр или Петя – ты какое имя предпочтешь?»
Бывают и такие случаи, когда ребенок просит называть себя совершенно иным именем. Будучи Ваней, он просит, чтобы его называли Сашей, например. Ребенок через имя пытается выстроить жизнь в двух вариантах: один «Я» – дома, а другой «Я» – в детском учреждении; он как бы выбирает для себя уход, как Вани, из социума, предпочитая ввести туда нереального Сашу. Для избегания трудностей в последующей социализации (как правило, это бывает из-за страха быть самим собой в социуме или из желания
Общение с мамой
В 60-х годах ХХ столетия Дж.Боулби впервые высказал мысль, что потребность в личностной привязанности к другому человеку является врожденным инстинктом каждого человека, причем его утверждение, что именно эта потребность является первичной (а не потребность в пище) явилась революционной (36). Боулби утверждал, что ребенок льнет к матери не из потребности в пище, а ради формирования личностной привязанности. Это предположение было подтверждено экспериментами Гарри Харлоу, который поместил обезьянье потомство в клетку с двумя суррогатными матерями, одна из которых представляла собой чучело, сделанное из мягкой шерсти, а другая – проволочный каркас с молоком.
Детеныши больше времени проводили с меховым чучелом, обнимая его, нежели с проволочным каркасом, который посещали лишь время от времени для пропитания (38). Харлоу модифицировал этот эксперимент, разделив потомство на две разные клетки, снабдив одних детенышей проволочным каркасом с молоком, а других – меховым чучелом с молоком. В ходе эксперимента он создавал стрессовые ситуации, издавая резкий и внезапный шум. Детеныши в клетке с меховой суррогатной мамой, встрепенувшись от громкого шума, бросались к чучелу, прижимались к нему, успокаивались и вскоре продолжали играть, а детеныши с проволочным каркасом в испуге визжали, прижимались к полу, в состоянии ужаса катались по клетке. Боулби проанализировал результаты наблюдения за детьми из приютов, проведя параллель между их поведением в ситуации стресса и поведением детенышей обезьян. Приютских детей он описал как «индивидуумов с замороженными чувствами, выраженной враждебностью, асоциальной направленностью и поверхностными социальными связями». В случае отсутствия близкого контакта с материю новообразованием младенческого периода становится дистанцирование и уход в себя, а не стремление к общению и базисное доверие.
К сожалению, часто мамы не осознают, насколько важно их присутствие в жизни младенца, и стремятся быстрее выйти из декретного отпуска на работу. Часто они не задумываются над тем, что этот отпуск предоставляется, исходя из глубинных потребностей маленького человека – ощущать постоянное присутствие мамы в своей жизни. Хорошо, что сегодняшние дети не понимают фильм «Усатый нянь», где приведена пусть позитивная по форме, но очень негативная по содержанию система детского круглосуточного сада, куда детей сдавали по понедельникам и забирали лишь на выходные.
Приведем иллюстрацию из жизни одной супружеской пары, занимающейся социальными проектами.
Рассказывает жена: «Я очень долго не могла принять стиль общения моего мужа с волонтерами, приходящими к нам на встречи. Что касается меня, то я всегда очень серьезно подходила к подготовке каждого занятия, в то время как мой супруг всегда начинал общение со свежих анекдотов, поощряя людей к шуткам-прибауткам и неформальным отношениям. Меня это очень раздражало, я считала его неорганизованным человеком, пока не осознала свою проблему: я – дитя яслей. Меня отдали туда совсем маленькую, потому что в то время мамам не предоставляли длительный отпуск по уходу за ребенком, и моя мама, как миллионы других женщин, должна была выйти на работу через 56 дней с предоставлением ей (вернее, мне) места в яслях. Моей мамы очень скоро со мной рядом не стало, она ушла на работу. Как результат, всю свою жизнь я воспринимала общение как средство для достижения своих целей. Хождение по гостям «просто так, чтобы поболтать» я воспринимала как непростительную трату времени, говоря, что «незачем просто так «ля-ля» травить, а лучше почитать хорошую книгу». Я воспринимала такое отношение к общению (читай: к людям) как достойное подражанию, и только уже на четвертом десятке своей жизни поняла, что это – скорее проблема, нежели достоинство».