Личности в истории
Шрифт:
Согласно мемуарам барона де Глейхена, с 1760 по 1762 год Сен-Жермен находился в России, где содействовал восхождению на престол императрицы Екатерины II, с чьей матерью принцессой Анхальт-Цербстской был ранее знаком. Он дружил с Алексеем и Григорием Орловыми и пользовался большим их уважением. С графом Алексеем Орловым он потом неоднократно встречался в Европе, причем тот называл Сен-Жермена «caro padre» и «caro amico»[3].
Затем были Германия и Голландия, Италия и снова Германия. В 1779 году Сен-Жермен остановился в Эккерн-ферде, в герцогстве Шлезвиг, у знаменитого покровителя алхимиков князя Карла Гессен-Кассельского. Там он занимался изготовлением стойких красителей и лекарств из трав. Именно там 27 февраля 1784 года, как следует из записи, сделанной в церковной книге Эккернферде, он умер и был похоронен на местном кладбище.
Но на этом его жизнь не закончилась.
Не
12 мая 1821 года графиня д’Адемар написала: «Я виделась с Сен-Жерменом еще не раз, и каждая встреча сопровождалась обстоятельствами, которые повергали меня в крайнее удивление: в день убийства королевы; накануне 18 Брюмера; день спустя после кончины герцога Энгиенского (1804 г.); в январе месяце 1813 года; и в канун убийства герцога Беррийского (1820 г.). Жду с нетерпением шестой встречи, если на то будет Воля Божия». В той же заметке содержится упоминание о пророчестве, сделанном Сен-Жерменом в 1793 году, когда он предупредил ее о приближающейся печальной кончине королевы и, в ответ на ее расспросы о том, суждено ли им будет увидеться вновь, сказал: «Нас ожидает еще пять встреч, не более».
Графиня была далеко не единственным человеком, встречавшим Сен-Жермена после его официальной смерти. Согласно масонским реестрам, он неоднократно присутствовал на их конференциях, об этом есть упоминания даже в чисто католических источниках.
В своей книге «Воспоминания о Марии-Антуанетте» графиня д’Адемар сообщает об историческом предупреждении Сен-Жерменом французской королевской семьи. Это было, вероятно, между 1766 и 1777 годами, когда он посетил Париж под именем графа Сен-Ноэля. Графиня была одна дома, встреча произошла весьма неожиданно: в воскресенье в восемь утра. Сен-Жермен просил графиню срочно свести его с королевой: приближались трагические события. «…Весь день я думала об этой встрече, напоминающей видение, и об угрожающих словах Сен-Жермена. Неужели мы приближались к разрушению общества, неужели нынешнее царствование, начатое под счастливым предзнаменованием, было чревато грозой! После долгих раздумий я решила представить господина де Сен-Жермена королеве, если она на это согласится. Он пришел на нашу встречу вовремя и был рад моему решению. Я спросила, собирается ли он обосноваться в Париже, но он ответил, что его планы ему более не позволяют жить во Франции: «Пройдет целый век, – сказал он, – прежде чем я появлюсь здесь вновь».
Королева дала свое согласие на встречу, но при одном условии: «Я разрешаю привести его завтра в Версаль переодетым в ливрею Ваших слуг. Он будет ждать в Вашем апартаменте, и как только я смогу его принять, я вас обоих вызову. Я послушаю его в Вашем присутствии – это мое непреложное условие». В назначенное время Сен-Жермен предстал перед Марией-Антуанеттой. Судя по воспоминаниям графини д’Адемар, он совершенно открыто и практически без церемоний предупредил королеву о грядущем падении монархии, гражданской войне, разврате, грабеже и повальном изгнании граждан. «Времени мало, впереди всего несколько лет обманчивой тишины», – закончил он и покинул собеседниц.
К сожалению, королева отнеслась к сказанному без должного внимания и ответственности. Сен-Жермен просил ее о встрече с королем, она же просто передала ему услышанное. Король, в свою очередь, пересказал содержание беседы своему министру графу Морепа, давнему недругу и завистнику Сен-Жермена, и тот сразу распорядился о мерах по задержанию и аресту неугодного ему графа.
Чтобы узнать его местонахождение, граф Морепа без предупреждения явился в покои графини д’Адемар. Каково же было его удивление, когда в эту же комнату тотчас зашел… сам Сен-Жермен! Его гневные слова запечатлены рукой королевской фрейлины: «Граф Морепа, король изволил испросить у вас совета, а вы думаете лишь о сохранении своего собственного авторитета. В вашей борьбе против моей встречи с королем вы теряете монархию, так как осталось совсем немного времени, чтобы спасти ее. По истечении же этого срока я не появлюсь в этих краях, пока не сменят друг друга три следующих поколения. Я рассказал королеве все, что мне позволено было сказать. Мои откровения королю могли быть более подробными. Но, к сожалению, вы встали между мной и его величеством. Мне не в чем будет себя упрекнуть, когда ужасная анархия опустошит Францию. Что же касается ожидаемых бедствий, то вам не суждено их увидеть, но подготовка к ним будет достойным для вас памятником. Не ждите благодарности от потомков, пустой и беспомощный министр! Вы встанете в ряд тех, кто послужит причиной гибели империи». К слову сказать, это его предсказание также сбылось: Морепа не дожил до революции, так как умер в 1781 г.
Сен-Жермен
События той революции слишком хорошо известны, чтобы заново описывать их. Очередная попытка если не предотвратить, то хотя бы смягчить последствия хаоса и разрушения, увы, провалилась.
А вдруг шпион? Или авантюрист?
Сегодня все описываемые события выглядят настолько же чудесными, как и два с лишним века назад, когда они происходили. Все это совершенно не укладывается в голове, требующей простого и ясного объяснения: кем же был на самом деле этот таинственный, всеведущий и вездесущий граф? Какие цели преследовал? Ради чего так рисковал? А поскольку простого объяснения здесь явно быть не может – уж больно велик масштаб личности, – то на замену ему традиционно приходят объяснения стандартные: либо шпион, за деньги работающий на одно из правительств, либо авантюрист, ищущий выгоды для себя.
Сен-Жермена уже в его время считали и тем, и другим. Его боялись как опытного шпиона, и им восхищались как профессиональным авантюристом. Сплетни передавались из уст в уста, и дошло даже до того, что у графа появились двойники. Некоторые нечистые на руку люди пытались действовать под его именем, но это получалось у них недолго: обман быстро раскрывался. И, конечно же, о нем писали. Именно как о шпионе и авантюристе.
Кем, как не авантюристом, может быть человек, публично утверждающий, что может «переплавить» несколько маленьких бриллиантов в один большой? Да, это утверждение действительно чересчур экстравагантно, если бы не одно небольшое «но»: Сен-Жермен действительно умел не только «плавить» бриллианты, но и устранять их дефекты. Это было неоднократно подтверждено авторитетными людьми вплоть до французского короля. Разве настоящие авантюристы такие? И зачем вообще человеку редкого богатства (которое он неоднократно демонстрировал) подобного рода авантюры?
Хорошо, пусть не авантюрист, но тогда уж точно шпион, ведь ему удавалось втереться в доверие ко многим весьма высокопоставленным особам своего времени. Это, конечно, больше похоже на правду, если бы… существовало хоть единое документальное свидетельство подобной деятельности. Но их нет! Ни единого! Более того, не Сен-Жермен искал общества умнейших и виднейших государственных мужей того времени, а они искали его расположения. Разве о шпионах или шарлатанах говорят с таким восхищением? «Прошло вот уже три месяца с тех пор, как особа, известная под именем графа Сен-Жермена, почтила меня своим визитом. Мне он показался самым оригинальным из всех людей, которых я имел счастье знать ранее. О происхождении его я затрудняюсь говорить с уверенностью. Однако я вполне допускаю, что он может быть отпрыском весьма известной и влиятельной фамилии, по той или иной причине скрывающим свое происхождение. Обладая огромным состоянием, он довольствуется весьма малым и живет очень просто и незатейливо. Ему известны, по-видимому, все науки. И вместе с тем, в нем чувствуется человек справедливый и порядочный, обладающий всеми достойными похвалы душевными качествами. Демонстрируя свои многочисленные таланты и способности, он проводил в моем присутствии некоторые эксперименты, наиболее примечательным из которых, на мой взгляд, был опыт по превращению железа в чудесный металл, весьма похожий на золото и в той же степени пригодный для ювелирных изделий».[4]
Святой Брат
Настороженное и порой подозрительное отношение к Сен-Жермену во многом было вызвано неясностью целей, во имя которых он действовал. Он стремительно перемещался между европейскими городами, уезжал в Индию и возвращался, но всегда оказывался в том или ином месте накануне важных и судьбоносных событий: в Англии – перед восстанием якобитов, в России – в момент восшествия на престол Екатерины II, во Франции – в преддверии революции. Подобно буревестнику, он устремлялся в ту часть мира, где было неспокойно, где назревали серьезные события. Только зачем?